Шулер с бубновым тузом - Наталья Солнцева

Томашин посмотрел на меня, как на чокнутого, но молча кивнул.

— И еще тебе задание: разузнай все, что сможешь, о Веронике Ремизовой, матери нашей подопечной. Какой она была, чем дышала, с кем любовь крутила, — добавил я. — Отчитываться будешь по телефону каждый вечер. За исключением форс-мажорных обстоятельств. Уразумел?

Сыщик снова кивнул.

— К ментам не суйся ни при каких обстоятельствах, — строго наказал я. — Ни при каких! Хоть резать тебя будут, в ментуру ни ногой. Запомнил?

— Да, — коротко сказал он.

— Ну, с богом!..

Томашин, не медля, отправился в аэропорт, а я поехал к клинике пластической хирургии. Стоял прохладный дождливый вечер. Дождевые капли барабанили по крыше моего «мерса». Окна палаты, где лежала Анна, светились. Я сидел в машине, задрав голову и уставившись на эти окна. Гадал, чем она сейчас занимается? О чем думает? Что чувствует? Из клиники она выйдет другим человеком. Зачем ей понадобилась эта дорогостоящая и болезненная метаморфоза? Чтобы скрыться от кого-то? Замести следы?

— Глупо, — шептал я, постукивая пальцами по рулю. — А сестричка явно умнее, чем хочет показать. За всем этим что-то кроется. И я выясню что. Уж будьте уверены, госпожа Ремизова!

Сигнал мобильного вывел меня из дедуктивных размышлений и поиска мотивации загадочной барышни.

— Алло, — сухо произнес я в трубку и услышал разъяренный женский голос. Это была Лора, моя любовница, о которой я напрочь забыл. Знакомство с сестрой основательно вышибло меня из колеи.

— Лорик, прости, совсем закрутился. Ни сна, ни отдыха. Ты же в курсе моих обстоятельств.

Мои фальшивые оправдания она пропустила мимо ушей и завопила:

— Куда ты пропал? Обещал зайти, как только приедешь, а сам… Небось, завис у какой-нибудь смазливой телки! Все! Больше мне не звони!

Как будто это я ей позвонил!

Лора работала танцовщицей в варьете. Кукольное личико, стройная фигура, длинные крепкие ноги и скверный характер — вот вкратце ее портрет. Временами на нее накатывали приступы ревности, которые надо было переждать, как пережидают грозу. Но в этот раз она меня достала.

— Прощай! — рявкнул я. — Гуд бай! Адью! Чао, крошка!

Она притихла на том конце связи, я не торопился отключаться.

— Что с тобой, Ник? — захныкала она, мигом забыв о своих претензиях. — Ты меня разлюбил?

Как будто я когда-нибудь признавался ей в любви!

— Я сейчас занят, — холодно заявил я. — Извини, не могу говорить.

Наши отношения были просты и понятны любому холостому мужчине, который раз или два в неделю нуждается в сексе. Если бы не эта здоровая физиологическая потребность, я не потратил бы на Лору ни секунды. Ее тупость граничила с умственной отсталостью, а пошлые манеры взбесили бы и святого. Но в постели она преображалась. Это была ее стихия — разнузданного и безоглядного наслаждения, после которого хоть потоп. Этим она покорила меня. Ради мгновений безудержной страсти, которые она дарила мне, я закрывал глаза на все остальное.

Мое либидо не требовало присутствия у дамы интеллекта, как обязательного условия. Честно говоря, я не представлял себе любовной игры с умной женщиной. Такая перспектива меня пугала. Постель — не место для философских диспутов.

Я перевел телефон в беззвучный режим и отложил его в сторону. Окна палаты, за которыми я наблюдал, погасли. Анна уснула или выключила свет, потому что ей захотелось побыть в темноте.

У меня вдруг томительно защемило сердце. Я затруднялся в точном определении чувства, которое она вызывала во мне. Зов крови, либо некий иной вид влечения, разожженный ее тайной, бередил мне душу.

Просидев в машине еще час, я утомился от бесплодных мыслей и отправился домой. По дороге мне показалось, что кто-то преследует меня на темном автомобиле. Ночная мгла и пелена дождя помешали мне опознать марку. На проспекте Вернадского преследователь отстал. Не исключено, что мы просто ехали в одну сторону.

«Ты становишься параноиком, — захихикал второй Нико. — Тревожный симптом, парень. Расслабься! Эта барышня не доведет тебя до добра…»

* * *

Дома меня встретила матушка с заплаканными глазами. В гостиной пахло сердечными каплями.

— Ты обещал звонить, если задерживаешься.

— Я закрутился… прости.

Те же самые слова я говорил Лоре. Я плохой сын, плохой любовник. Плохой брат, наконец. Установил слежку за Анной, которая нуждается в моем участии. Она страдает, а я подозреваю ее, черт знает в чем. Отец был бы недоволен мной.

«Она убийца, — возразил мой двойник. — Возможно, за ней тянется не одно преступление, а ты дал ей денег на пластику. Вы сообщники!»

— У меня сегодня целый день сердце ноет, — пожаловалась мать.

— У меня тоже, — сдуру ляпнул я.

— Как? Сынок! — всполошилась она. — Ты обращался к врачу? Давай я позвоню профессору Заречному и вызову его сюда. Он опытный кардиолог.

— Поздно уже.

— Он мне не откажет. Мы всю жизнь дружим. Возьмет такси и приедет. Ему не привыкать.

— Я хочу спать, ма! Можно я приму душ и пойду к себе?

Она загородила мне дорогу с трагическим лицом, непривычно бледным без макияжа. После смерти отца она перестала краситься и одевалась только в черное.

— Я потеряла мужа. Я не могу потерять еще и сына!

— Да все нормально, ма…

Я с трудом уговорил ее сделать мне чаю с мелиссой и отправился в душ. Там мне пришла в голову идея задать матери несколько вопросов. Осторожно, с оглядкой.

Она сидела в кухне, ожидая меня. На столе стоял наш большой заварной чайник, две чашки с блюдцами и клубничное варенье.

Я отхлебнул чаю и похвалил его вкус. Матушка кивнула без улыбки. В уголках ее губ пролегли глубокие складки, которых я раньше не замечал. Смерть отца мы переживали по-разному. Для нее это был печальный финал долгого и счастливого этапа жизни, для меня — начало самостоятельного пути. Я перестал быть великовозрастным ребенком и ощутил груз ответственности.

— Ма, а помнишь, отец болел бронхитом? — вскользь спросил я.

Она помолчала, накладывая мне клубничное варенье, потом горестно вдохнула.

— У Андрюши смолоду были слабые бронхи. Он постоянно кашлял, доктора опасались туберкулеза, но обошлось. А почему ты спрашиваешь?

— Я считал его здоровым. Он грипп-то подхватывал раз в пять лет и всегда переносил его на ногах.

— Из-за бронхита Андрей начал заниматься закаливанием, обливался холодной водой, пил травяные отвары по специальной схеме и к твоему рождению полностью поправился. Ему очень помогло санаторное лечение в Крыму. Он привез оттуда рецепты отваров и готовил их сам, меня не подпускал.