Немая - Агаша Колч

– Как же хорошо-то, – вымолвил дед, устало опустившись на стул. – Никогда не думал, что запущенная берлога старого бобыля сможет превратиться в уютный дом.

Он поманил меня к себе, а когда подошла, приобнял и чмокнул в макушку.

– Спасибо, тебе моя хорошая. – Я, согласно кивая, слегка отстранилась и показала глазами на Ерофея, заслужившего не меньшую похвалу. – И тебе, отрок, благодарность сердечная. Скажу Богдану Силычу, что достойный у него воспитанник. Вежливый и работящий.

Пользуясь моментом, ткнула пальцем в сторону лестницы. Осей со вздохом отрицательно покачал головой.

– Не надо, Дашенька. Мне и так хорошо. Не трать силы и времени на пустое.

Да пиииииииии! Хотелось упереть руки в бока, топнуть ногой и сказать, что в доме везде должно быть чисто. От чердака до подвала. Но поступила иначе. Надула губы, бровки собрала домиком, изображая моську несчастного ребёнка, и шмыгнула носом. Вот как зареву сейчас! Будешь, дедушка, знать.

Чародей и вправду испугался.

– Девочка моя, не обижайся на старика. Не плачь, пожалуйста. – Я, не поддаваясь на уговоры, старательно пыталась выжать из себя слёзы, и мэтр сдался. – Ох, делай ты всё, что хочешь, только не плачь, светлых богов ради!

Тут же перестала кукситься, чмокнула старика в щёку и, поманив за собой Ерофея, поспешила на кухню. Пора ужинать.

Хм... Деда поцеловала без последствий, а за безобидный «чмок» щеки приятеля прилетело дважды. Он что, неприкосновенный для меня? Перепроверять желания нет. Постерегусь...

После еды Ерофей поблагодарил и ушёл домой, а я решила покаяться опекуну в растрате. Артефакт, купленный за серебряную монету, оказался не совсем пустышкой. Разрезав ставшую мягкой после стирки мешковину на куски, из которых планировала сшить матрасы, и оценив объем работы, вздохнула о швейной машинке. Вздохнула и вспомнила, что валяется у меня на дне короба, в котором я храню иглы, нитки и тесьму, палочка волшебная.

Достала, покрутила в руках, да и провела вдоль намеченной линии соединения. Проверила, что получилось. Как ни странно, но полотна между собой соединились. И очень даже крепко, но не более, чем на пять сантиметров. То есть артефакт рабочий, но то ли разрядился, то ли работать им может только магически одарённый человек.

– Ты где такую вещицу взяла? – удивился Осей, рассматривая блестящую палочку на вытянутой руке.

Махнула в сторону торга и вздохнула. Но дед не обратил внимание ни на ответ, ни на мой покаянный вид. Он что-то бормотал себе под нос, замирал, прикрыв глаза и, спрятав мою покупку между ладонями, сжимал и вытягивал губы. Наконец оторвался от забавлявшей его вещицы и вынес вердикт.

– Как я понимаю, ты это на торжище купила? – Киваю. – Много заплатила? – Виновато киваю. – Золотой? – Нет! Даже руками отмахнулась: – Серебром платила. – Смотрю в пол. – Сколько? – Пальцами показываю маленький кругляш и один палец.

Теперь у чародея лицо вытягивается от удивления.

– Малую серебряную монету?!

Да, о чем искренне сожалею.

– Присядь. – Дед указал на стул. – Года два назад в Академии факультет артефакторики получил большой заказ на изготовления артефактов, скрепляющих ткани. Указ вышел, что Армию срочно в новую форму переодеть требуется. Сама понимаешь, что иглой ковырять долго, портных потребуется много. Решили, что так дешевле будет. Нашим выдумщикам задание только дай. Сутками из лаборатории выходить не будут... Придумали, сделали. Заказ был на сто штук. Их честь по чести под опись сдали, защитив государственным патентом. Но пока изобретали, смастерили немало опытных образцов, которые куда-то исчезли. Скандала не было, но разговоры ходили. И образцы эти время от времени появляться стали. Задорого продавали. Не меньше золотого. Как ты за серебрушку сторговала?

Плечами пожала и показала на образце, что артефакт слабосильный. Может, поэтому?

– Это да, – согласился чародей, – тут немного магии надо, а ты у меня неодарённая. Ну, да к лучшему это.

Он взял палочку в руки и провел по обрезкам. Края сцепились лучше сшитых. Эх, мне бы так.

– Возьми. Зарядил я его. Не знаю, на сколько хватит. Потом ещё подойдёшь.

Работало устройство отлично. Хватило, чтобы скрепить все швы матрацев, наматрасников и простыни подрубить. Остальное решила оставить на другой день. Да и рука от чего-то озябла. 

Другой день начался со встречи с молочником. Вот странность-то. Пост ведь. Торговля мясом и мясными продуктами запрещена, зато молочку и яйца этот запрет не касается. Но пока вникать в это нет ни желания, ни времени. Я на завтрак блинчики с творогом затеяла.

Мука, полученная от Богдана Силыча, была отличной – лучше не найти для моей задумки. Белая и помол тонкий.

За час, оставшийся до завтрака, успела напечь стопку блинчиков, завернуть в них протёртый с мёдом творог и, сложив рулетики на противень, слегка запечь. Духовки или печи русской с подом, горнилом и сводом, где томят, запекают и пекут пироги или хлеб, в хозяйстве нашем не было. Поэтому противень поставила прямо на дно топки, оставив в ней для жара два небольших камня.  

– Ох и мастерица ты, внученька! – смазывая очередной блинчик взбитыми сливками, хвалил меня Осей. – Смотри, Ерофей, хорошая невеста подрастает. Не упусти.

Дед шутил, как это часто делают старики по отношению к молодёжи, но отрок, старательно повторяющий за чародеем правила поведения за столом, отложил вилку. Едва заметно стрельнул в меня взглядом, внимательно посмотрел на мэтра. Потянулся утереть рот рукавом, но опомнился и промокнул губы салфеткой.

– Осей Глебович, я смотрю, – серьёзно ответил парень. – Вы правда отдадите за меня Дарью?

Мы с дедом закашлялись. Не знаю, отчего опекун подавился, а у меня опять горло сдавило. Да что за фигня-то?

Мэтр отдышался, утёр выступившие слезы, глотнул чаю, поджал и пожевал губы.

– Ерофей, я пошутил, – честно признался он, но, увидев, как нахмурился парень, успокаивающе похлопал его по руке и продолжил. – Пошутил потому, что всерьёз ещё не думал о замужестве Дарьи. Молода она слишком.

– Так и я не завтра свататься буду. С пониманием, – буркнул «жених».

– Вижу, что ты человек серьёзный. И всё же рано о таком вам думать. Тебе на ноги встать надо. Ты о жизни своей размышлял уже? Богдан Силыч тебя не бросит – он человек справедливый и благородный. А вот Михась, случись с отцом что, вряд ли тебя при доме оставит.