История войн на море с древнейших времен до конца XIX века. Том первый - Альфред Штенцель

Когда известие об этом походе дошло до Константинополя, никто не хотел ему верить, так как считали невероятным, чтобы могло существовать сообщение между Балтийским и Средиземным морями; не верили также и в возможность того, чтобы русские могли решиться на такое предприятие, и чтобы оно могло удаться. Но уже осенью получились в Константинополе сведения о выходе первого русского дивизиона, и тогда варварийцам было послано приказание выступить против него, однако они были задержаны датской морской экспедицией, состоявшей из семи линейных кораблей.

Екатерина лично и с большой энергией занималась подробностями этой экспедиции; между прочим она писала одному пользовавшемуся ее доверием лицу: «Если захочет Бог, то ты увидишь чудеса, я дам флоту такие задачи, как это до сих пор было невидано». Алексей Орлов вначале находился в Италии для поправления здоровья; он руководил работами по снабжению флота провиантом и запасами, а в начале 1770 года принял командование всем флотом, который к тому времени, по непрерывным настояниям императрицы, собрался наконец в Леванте; она писала Орлову: «Вся Европа удивляется вашему подвигу и с ожиданием взирает на вас…» Со стороны англичан к удивлению, не последовало никакой помехи; наоборот – герцог Шуазель настаивал, хотя и без успеха, на том, чтобы уничтожить флот при самом его появлении в Средиземном море. Однако английское правительство уже заранее начало создавать дипломатические затруднения по вопросу о могущих быть приобретениях на побережье Черного моря.

В конце февраля Спиридов находился перед Пассавой, к северу от мыса Матапан, в северо-западном углу залива Марафона, в южной Морее, чтобы поддержать восставших греков. С последними, обитателями Лакедемона, уже два года шли переговоры. Русские войска осадили Спарту; 10 марта был осажден Корони, вскоре после того был взят Наварин; но ни Модон, ни Корони не могли быть взяты; также и восставшим грекам не удалось овладеть Патрасом и Триполицей. В виду этого и понесенных значительных потерь – 500 человек и 45 орудий – Орлов в июне покинул Морею, так как нигде не нашел достаточно сильной поддержки со стороны восставших греков и дольше держаться не мог. Результатом его похода было только то, что на юге было задержано значительное количество турецких войск, которые, с уходом русских, снова вторглись в Морею, опустошая все на своем пути. Таким образом и русские и греки взаимно обманулись друг в друге.

Орлов собрал свой флот у Наварина, срыл его форты и оттуда вышел в море с целью напасть на турецкий флот, который до тех пор держался довольно пассивно (если не считать схватки между Эльфинстоном и Гассан-беем) и стоял на якоре в Хиосском проливе в ожидании нападения противника; турки выстроили линию в форме полумесяца, имея фланги, защищенные рифами. 5 июля Эльфинстон осмотрел расположение турок и Орлов решил атаковать их клинообразным строем; у него было под командой 9 линейных кораблей (1-80 пуш. и 8-66 пуш.) 3 фрегата и бомбардирский корабль. В турецком флоте было 5 линейных кораблей по 80 пушек каждый, 10 – по 70-60 пушек, 4 фрегата и 6 транспортов; таким образом турки были по крайней мере на одну треть сильнее русских, тем более, что и калибры их орудий были больше.

Спиридов с авангардом начал нападение, идя в галфвинд, центром командовал Орлов и арьергардом Эльфинстон. Спиридов не отвечал на сильный огонь ближайшего турецкого правого фланга; передовой корабль его, сильно поврежденный, должен был остановиться; флагманский корабль его лишился мачт. Этот корабль, «Св. Евстафий», навалился на корабль турецкого вице-адмирала, загорелся от него, и немного спустя взлетел на воздух. Из 850 человек его экипажа спаслись только адмирал, командир, несколько офицеров и 40 человек команды; с турецкого адмиральского судна также спаслись только адмирал, командир и несколько человек команды. Ночью все турецкие суда, из которых многие понесли большие потери и тяжелые аварии, обрубили якорные канаты и бежали в недалеко отстоящую на малоазиатском берегу Чесменскую бухту, защищенную несколькими батареями. Орлов не преследовал их.

Турецкий флот, таким образом, оказался запертым в узкой бухте и считал себя в безопасности от нападения. Орлов решился уничтожить его, не пуская в ход своих боевых сил, и стал готовить нападение брандерами. Было заготовлено 4 брандера, которые 7 июля, в час пополуночи, были введены в бухту особым дивизионом, под командой коммодора Грейга, шотландца. Впереди шли два линейных корабля, за которыми следовали один фрегат и два больших транспорта, с брандерами на буксире. Была ясная лунная ночь, вследствие чего передовой линейный корабль «Европа» при входе в бухту подвергся сильнейшему огню со всех береговых батарей и кораблей, на который тот отвечал по мере сил. Другой линейный корабль, вместе с транспортами, под непрерывным огнем подошел к турецкому флоту и тотчас поджег один из брандеров, который направился к турецкому адмиральскому кораблю; после получасового боя корабль этот вместе с пятью другими линейными кораблями, пылал ярким пламенем. Зажигательные снаряды и два других брандера также сделали свое дело, причем особенно отличился лейтенант Дугдаль, англичанин.

Нападавший дивизион с большим трудом выбрался из всеобщего пожара, который охватил все турецкие суда; он был вытащен своими шлюпками и теми шлюпками, которые тотчас были высланы со всех остальных линейных кораблей. Взято было русскими около 10 транспортов и один линейный корабль; все остальные суда и транспорты загорелись и взлетели на воздух. Город Чесма тоже большей частью погиб в пламени. Кроме турецких адмиралов спаслись очень немногие; более 9000 офицеров и команды сделались жертвами огня и воды.

Орлов сделал тщетную попытку поднять из воды кассу адмиральского корабля и орудия с остальных кораблей. Дивизион Эльфинстона направился к Дарданеллам, чтобы отрезать подвоз припасов к Константинополю, а Орлов с главными силами вскоре должен был покинуть Чесменскую бухту, так как масса выбрасываемых на берег трупов заражала воздух; он направился на Лемнос, которого однако взять не мог, а затем на Парос на зимовку. Оставшиеся на Лемносе небольшие команды были прогнаны прибывшими с севера и из Малой Азии турецкими десантными войсками. Императрица воздала Орлову выдающиеся почести; он получил прибавку «Чесменский» к своей фамилии, все участники получили серебряные медали.

Чесма была самым крупным поражением турок со времени Лепанто; турецкий флот в Архипелаге был уничтожен. Русская победа произвела такое впечатление в Европе и вызвала такое смущение в политических кругах, что Англия оказалась вынужденной отозвать всех англичан, служивших на турецких судах.

По-видимому, заслуга самого Орлова во всем этом деле очень невелика; ему впоследствии ставилось в упрек, что он тотчас же не пошел к Константинополю, в чем ему не могли бы послужить помехой развалившиеся замки в Дарданеллах. Дело ограничилось блокадой Дарданелл до конца войны.

Одним из ближайших последствий понесенного турецким флотом поражения было возрождение греческого морского разбоя, против которого, впрочем, Орлов скоро принял решительные меры. Часть своего флота он отправил в итальянские порты для исправлений, а в течение зимы получил подкрепление в виде 3 линейных кораблей, 1 фрегата и 13 транспортов с 2000 людей, под командой контр-адмирала Арфа.