Сентябрь - Розамунда Пилчер

Арчи покачал головой.

— Когда же она умудрилась?

— Не знаю. Сегодня после обеда доктор позвонил Ви, сообщил об этом. Ви стала названивать в Балнед, а у нас поломка. Тут она связалась с Эди и распорядилась, чтобы та на ночь в доме одна не оставалась. Что Эди и выполнила.

— Неужели Ви считает, что эта полоумная представляет опасность?

— Не могу сказать. Лично я полагаю, что она способна на любую пакость, и если бы не Ви, я сам позаботился бы о том, чтобы переправить Эди к нам. Теперь Алекса запрет ее в доме, и собаки там будут с ней. Но, как вы понимаете, на все это ушло время.

— Пустяки.

Переговорив о делах семейных, Арчи перешел к другим, более интересным и захватывающим проблемам:

— Жаль, тебя вчера с нами не было, Эдмунд. Отличная была охота. Добыча — тридцать три с половиной пары. Дичь летела, будто метель мела…

Вайолет приехала последней. Что все уже в сборе, она убедилась, когда остановила машину у крыльца — пять машин уже стояли с краю на подъездной аллее: «лендровер», принадлежащий Арчи, микроавтобус Изабел, «БМВ» Эдмунда, «мерседес» Пандоры и «фольксваген» Ноэля. «Прямо как парад перед автогонками, — подумала Вайолет. — Многовато транспорта для двух семейств».

Она вылезла из машины, подобрала длинный подол, чтобы не намок, и пошла к двери. Когда она поднималась по ступеням крыльца, дверь распахнулась и ей навстречу вышел Эдмунд. Со стальной сединой в волосах, в шотландской юбке-килте в складку, облегающей куртке и клетчатых носках до колен он выглядел еще внушительнее, чем обычно, и Вайолет, несмотря на все свои заботы и переживания, сумела на минуту испытать приятное чувство материнской гордости и облегчения оттого, что он рядом.

— Эдмунд!

— Я услышал твою машину.

Он поцеловал мать.

— Я так изнервничалась! — Она вошла в дом, он закрыл за нею дверь и помог снять манто. — У вас телефон, оказывается, не работает.

— Не беспокойся, Ви. Уже приняты меры. Завтра с утра приедут чинить…

Он положил манто на кресло, а Ви отпустила длинный бархатный подол и расправила кружевную оборку на плечах.

— Ну, слава Богу. А моя дорогая Эди? Она в Балнеде?

— Да, в целости и сохранности. У тебя издерганный вид. Успокойся, а то испортишь себе праздник.

— Не могу. Еще эта несчастная Лотти. Одно за другим. Но вы все здесь и в безопасности, а остальное не имеет значения. Я ужасно опоздала, да?

— Сегодня все опаздывают. Изабел только что спустилась. Пойдем, выпьешь бокал шампанского. Тебе сразу полегчает.

— А как моя диадема? Не съехала?

— Диадема на месте. — Он взял ее под руку и повел к гостям.

— Я считаю, что Верена одну вещь упустила, — заметила Пандора. — Надо было раздать всем дамам по программке, такой маленькой книжице с карандашиком на шнурке…

— Сразу видно, как долго тебя здесь не было, — отозвался Арчи. — Программки уже давно вышли из моды.

— И очень жаль. С ними было так весело. А после бала их перевязывали ленточкой и хранили, вспоминая былых кавалеров.

— Это хорошо, если ты светская бабочка, окруженная поклонниками, — возразила Изабел, — а каково, если нет желающих с тобой танцевать?

— Я убежден, что с вами ничего подобного никогда не случалось, — с заокеанской галантностью произнес Конрад Таккер.

— Ах, Конрад, как вы любезны! Нет, к сожалению, все-таки случались несчастливые вечера, когда у тебя прыщик на носу или платье не к лицу…

— И как вы тогда поступали?

— Пряталась, униженная, в дамской комнате. Там всегда собирались бедняжки, которых никто не приглашает.

— Вроде Дафны Браунфилд, — подхватила Пандора. — Арчи, ты ведь помнишь Дафну Браунфилд? Размерами с дом, и мамаша еще всегда наряжала ее в белый гипюр… Она была по уши в тебя влюблена и всегда краснела, как вареный омар, когда оказывалась от тебя на расстоянии одного плевка…

Но Арчи был не так беспощаден:

— Она превосходно играла в теннис.

— Да ну, — презрительно отмахнулась Пандора.

Голоса и смех наполнили столовую в Крое. Вайолет, сидевшая по правую руку от Арчи, после первого бокала шампанского немного расслабилась. Она слушала язвительные шуточки Пандоры, но только вполуха, ей гораздо интересней было наблюдать, чем слушать. Парадная столовая являла собой ослепительное зрелище. Длинный стол, точно боевой корабль на параде, весь сверкал и переливался красками: серебряные приборы, крахмальные салфетки, фарфор с зелено-золотым орнаментом, искрящийся хрусталь. В центре стола стояли два серебряных фазана. И на всем плясали блики света, отбрасываемого камином и свечами.

— Страдающей стороной не всегда оказывались барышни, — продолжил тему Ноэль. — Кавалеров программки связывали по рукам и ногам. Никакой свободы маневра. Пока высмотришь подходящую даму, уже безнадежно упущен момент.

— Откуда такое знание предмета? — поинтересовался Эдмунд.

— Отбывал повинность как непременный кавалер на всех Первых балах. Но с этим, слава Богу, теперь покончено…

Ели копченую форель с кружочком лимона на тонком ломтике черного хлеба с маслом. Люсилла обошла вокруг стола, разливая белое вино. Наряд у нее, на взгляд Ви, был такой, будто она вырядилась на маскарад. Платье, приобретенное на блошином рынке, из сизой кисеи, без рукавов, падало вниз прямо от обнаженных плеч до колен и заканчивалось ромбами, словно обшитое по подолу носовыми платками. В таком немыслимом туалете она должна была бы выглядеть просто чудовищно, но на самом деле почему-то выглядела очень мило.

А остальные? Вайолет откинулась на спинку стула и украдкой из-под очков оглядывала гостей. Близкие родственники, старые друзья, новые друзья, собравшиеся за этим столом на давно готовившуюся встречу. Надо только отрешиться от подспудного напряжения, которым наэлектризован воздух, точно под проводами, и взглянуть на всех непредвзято, со стороны. Вот пятеро мужчин; из них двое — чужестранцы. Разного возраста, разной культуры, но все пятеро безупречно одеты, причесаны, выбриты. И пятеро женщин, каждая по-своему хороша собой.

От дамских вечерних туалетов рябит в глазах. Однотонные темные шелка, пестрые узоры ситцев. Вирджиния, сдержанная и светская, в черном с белой отделкой. Пандора, воздушная, как дриада, в сине-зеленом шифоне. Блеск драгоценностей. Наследственные жемчуга и бриллианты на Изабел, цепь из бирюзы с серебром, охватывающая тонкую шею Пандоры, золото в ушах и на запястье Вирджинии. Вайолет дошла до Алексы. Алекса смеется чему-то, что сказал через стол Ноэль. На ней нет драгоценностей, но ее светло-рыжие волосы сияют, как пламя, и нежное персиковое личико озарено любовью…

Нет, ничего не получается. Вайолет слишком близко связана со всеми этими людьми, как же ей увидеть их беспристрастным сторонним взором? У нее болит сердце за Алексу, такую ранимую и открытую. А Вирджиния? Вайолет достаточно одного взгляда на невестку, сидящую по ту сторону стола, чтобы понять, что, хотя Эдмунд и вернулся домой, между ним и его женой ничего не разрешилось. Недаром Вирджиния сегодня так необыкновенно оживлена, вся как бы одетая ярким, искусственным блеском, с опасным сиянием в голубых глазах.