Красные звезды. Ядерный рассвет - Федор Березин

Вот, примерно, в таком духе. Ну, а после двухсуточной беседы подобной направленности – резкая перемена.

Вначале Саша Ген снова в машине. Причем, в нормальном «уазике», без решеток на окнах. И везут его по Комсомольску-на-Амуре, а поскольку никто не запрещает любоваться видами в окне – смотри – не хочу, то очень скоро он догадывается, куда его везут. Похоже, обратно – в штаб морской стратегической гидроавиации Тихоокеанского флота. Может, адмирал Тетерятников жаждет лично сорвать с него погоны? Почему, собственно, нет? Или все же слухи о всесилии Тетеря преувеличены и такое действие ему не по рангу, поэтому для лишения офицерских регалий надо все-таки проследовать в Тихоокеанское адмиралтейство во Владивосток?

Однако уже на ковровой дорожке перед кабинетом в отношении Гена некая суета. Адъютант в звании капитана третьего ранга чуть ли не лично чистит ему неухоженные ботинки, по крайней мере, приносит щетку и черный крем. Так же в отношении расчески. Сашу Гена даже пудрят. Надо же! Неужто Тетерь, когда мутузит, лупит по мордасам до тех пор, пока с морды пудра не осыпется? Вообще-то, бывший (наверное) офицер военно-морской гидроавиации Ген готов уже ко всему. Удивить его более невозможно. По крайней мере, так ему думалось.

– А вот и наш герой! – говорит адмирал Тетерятников, поднимаясь из-за стола. Глаза у него добрые-добрые. Саша не верит своим. Впрочем, и ушам тоже, так как Тетерь продолжает ворковать: – Неважно выглядите, Александр Валерианович. Почему так? От радости переусердствовали с коньяком? Осторожнее надо с этим молодым офицерам. Вы, товарищ Ген, нужны нашей Родине. И оказывается, не только нашей. Давайте так, товарищ Ген. Вам полтора часа на приведение себя в порядок. Вы поспособствуйте, товарищ уполномоченный! – поворачивается адмирал к сопровождающему Александра. – Помогите товарищу, чем надо. Даже… У вас как с деньгами, Александр Валерианович?

– У меня… э-э…

– Так-с! – адмирал стратегической авиации возвращается к столу, выдвигает ящик, достает несколько червонцев из какого-то секретного уголка (заначка от жены, не иначе). Протягивает Александру. – Вот, товарищ Ген. На шампунь, на новые носки, на одеколончик-лосьончик (только не внутрь, пожалуйста!), на носовые платочки, на то и се. Кстати, вам еще надо будет зайти на склад в вещевую службу. Там уже в курсе. И еще в строевой отдел, там тоже все знают. И к финансисту загляните. Ну и… Пока все. Время дорого. Через… – Тетерь внимательно смотрит на наручные часы и сверяется с настенными, украшенными якорьками. – У меня быть ровно в три… по местному, не по аргентинскому времени, – это он так по-адмиральски шутит.

Потом смотрит на Сашу Гена внимательно, чего-то ждет.

Александр очухивается:

– Так точно, товарищ адмирал! Разрешите идти!

Хозяин кабинета кивает.

И снова придется о пирамидах. А куда деваться? Дело и в форме, и в масштабности. И в том, что пирамиды в Долине Царей хранили не только мумии фараонов, но весь Египет от небесного гнева бога Ра. Вот и эти, нынешние, тоже так. Хранят от небесного огня. Одна из ближних к Москве – вот она. Поселок Софрино. Размеры, правда, меньше, чем у гробницы Хеопса, но тоже впечатляют. Основание – квадрат со стороной сто тридцать метров. Правда, опять же, в отличие от упокоища фараона, пирамида скромно усечена на высоте сорок пять. Там длина ребра сто метров. Тут уж сплошная геометрия для детишек-великанов, ибо на каждой из сторон по два неподвижных локатора фазированных решеток. Один круглый, диаметром восемнадцать метров, и один, поскромнее, квадратный. Между ними огромный разделительный выступ, отсекающий паразитные радиолепестки, дабы геометрические антагонисты не вмешивались в дела друг дружки. Это правильно, ибо круг – это приемник, а квадрат – передатчик.

Когда эта штука работает, рядом лучше не гулять и не собирать цветочки, если, конечно, хотите жить долго. Мощность излучения двести пятьдесят миллионов ватт на каждую сторону. Допотопным египтянам, разумеется, трудно растолковать про мегаватты, но зато на них бы произвели большое впечатление другие циферные столбцы. Пятьдесят тысяч тонн бетона, это конечно, для египтян так себе. Но в постройку вбухан еще как минимум, крейсер, и отнюдь не египетский – тридцать килотонн всяческих металлов. В основном, понятное дело, высококачественная, неведомая крестьянам Нила, сталь. Но встречается и серебро. Только на покрытие волноводов распылили несколько десятков килограммов. Ну а еще тут двадцать тысяч километров кабелей: можно оплести экватор до половины. Опять же, на медно-алюминиевые протоки для электричества пять тысяч лет тому назад моды еще не было. Но зато на древних сельхозтружеников произвела бы неизгладимое впечатление Ниагара воды, плещущая по сотням километров труб – одних задвижек больше десяти тысяч. И все это вовсе не для полива – для охлаждения. Причем, напомним, это все только для восьми антенн. Всякие вычислительные мощности вынесены в другой поселок – Пушкино.

И все же, насколько эффективно обеспечили прикрытие страны от гнева Ра и прочего пантеона пирамиды в Гизе, сказать трудно. Возможно, об этом и поведано где-то среди недорасшифрованных папирусов, однако широкие массы не знают об этом ничего. Правда, о тайнах нынешних пирамид, в Софрино и прочих пунктах, широкие массы тоже не ведают. В связи с секретностью их не пускают сюда на экскурсию.

О, здесь было бы что показать и о чем поведать. Кто знает, вдруг в будущих благостных временах всеобщего коммунизма кое-что из этих построек не разберут, а оставят, как есть. Тогда бодрые, не обремененные тяжким бытом потомки станут ходить поверху и внутри одной из пирамид «Дон-2», удивляться громоздкости вычислительных шкафов, посмеиваться над их непутевостью, в плане счетных мощностей, выпучивать глаза на старые мониторы, и все-таки удивляться словам экскурсовода. В самом деле, если из ракетного «автобуса» высыпать в пространство апельсины, покрытые фольгой, то «Дон-2» обнаружит их за полторы тысячи километров. Причем, более тысячи он будет просто «видеть», а сто двадцать потребных – самых опасных, на «его взгляд» – тут же возьмет на автоматическое сопровождение. Если эти металлизированные апельсины будут двигаться уже по чисто космической орбите, то и тогда «Дон» уловит их присутствие за добрую тысячу километров. Он «многорук», этот пирамидально-усеченный «Дон-2». Его руки – это диаграммы направленности радиолучей. Узконаправленные диаграммы, перебегая, словно солнечные зайчики, будут «держать» понравившиеся цели. Широкие диаграммы будут продолжать сканировать пространство на случай появления чего-то более опасного, еще несколько диаграмм «подхватят» свои противоракеты, в количестве тридцати шести штук сразу, а еще несколько лучей, лавируя не только в пространстве, но еще и по частотной палитре, будут передавать на оные антиракеты команды управления: «Ну-ка, дорогуша, сместись влево! Ага-ага! Теперь пошевели дюзой… левой-левой!.. Вот-вот. Так, отбрасывай на фиг ускорители! Молодец! Теперь стабилизируйся. Стабилизируйся, говорю! Слышишь, не? Ага, вторая антенна «офреонилась». Теперь слышишь, да? Хорошо. Микродвижки вот в эту микросекунду задействуй! Ага, опять левые. Так, молодцом! Ну, теперь с богом – нашим железным. Взводи, значит, переключатели. Отрубай системы предохранения. Во-от в эту микросекунду рубильничек взрывателя рванешь. Договорились? Не подведи уж. Молоток! Счастливо тебе перенестись в радостные металлические пампасы потусторонней железной жизни! Да-да-да! Привет от тебя родному номерному заводу-изготовителю обязательно передадим».