Голос крови - Том Вулф

– Кристи! – радуется Нестор. – Я не знал, что ты здесь работаешь! La bella gringa!

Кристи смеется. Так он звал ее в школе… когда они как бы просто дурачились.

– Я только начала, – говорит Кристи. – Ники меня сюда устроила. Помнишь Ники? На класс старше?

– А это Вики.

Кристи указывает на третью девицу.

Нестор разглядывает всех трех. У Ники и Вики волосы спадают на плечи вихрящимися волнами, как и у Кристи, только у этих двух они темные, кубинские. Все три девушки туго упакованы в джинсу. Деним обтягивает их выпуклости и спереди и сзади, врезается в каждую складку, облегает все холмы и ложбины внизу живота, взбирается на montes veneris…

но Нестор почему-то не в состоянии… Ему слишком тяжело сейчас.

– Вики, и Кристи, и Ники у Рики, – говорит он.

Девушки нерешительно смеются… и на этом все.

Тогда Нестор заказывает пастелитос и кофе… навынос. Входя сюда, он представлял, как будет долго, не торопясь, есть и пить в тишине, на нейтральной территории: только он, пастелитос и кофе. Мистер Руис перечеркнул эту идиллию. Как знать, сколько еще вонючек с бойкими языками явится сюда, несмотря на ранний субботний час?

Кристи быстро собирает ему белый бумажный пакет – почему-то все маленькие кондитерские и харчевни в Хайалии используют только белые пакеты – с пастелитос и кофе. На кассе, забирая сдачу, Нестор говорит:

– Спасибо тебе за все, Кристи.

Он хочет, чтобы это прозвучало нежно, но если что и можно услышать в его голосе, то прежде всего уныние и растерянность.

Кристи уже возвращается за прилавок, и тут Нестор замечает внизу полку с двумя стопками газет.

Ух! Сердце будто хочет выпрыгнуть из груди.

Его фото! – в газете! – его официальный снимок из Управления – на первой полосе испаноязычной «Эль Нуэво Эральд»! Рядом – фотография молодого человека с искаженным лицом: Нестору знакомо это лицо, еще бы – крыса на мачте… над двумя портретами – большое фото шхуны рядом с эстакадой и толпы на мосту, скалящей зубы в крике… а над этим всем – самым крупным и черным шрифтом, какой только видел Нестор: ¡detenido! 18 metros de libertad – от края до края страницы… «Эль Нуэво Эральд». Ужас! – сердце у Нестора бросается вскачь. Ему не хочется читать статью, искренне не хочется, но взгляд цепляется за первую фразу – и уже не оторвать.

Испанский текст гласит: «Кубинского беженца и, как сообщают, диссидента и участника антикастровского подполья арестовал вчера в бухте Бискейн всего в восемнадцати метрах от эстакады Рикенбакера – и политического убежища – коп, чьи родители сами бежали с Кубы и приплыли в Майами на самодельной лодчонке».

Мозг будто печет. Вот, теперь он злодей, неблагодарный подлец, отказывающий соплеменникам в той свободе, которую получил сам… в общем, наихудшая разновидность ПРЕДАТЕЛЯ!

Нестор не хотел покупать газету… Она оставит на руках несмываемый след, стоит лишь к ней прикоснуться… но что-то – его своевольная нервная система? – пересиливает сознание и велит ему наклониться и подхватить газету. Черт побери! Наклонившись, он утыкается носом в другую стопку. Вся верхняя половина первой страницы – одно громадное цветное фото – синева бухты, необъятные белые паруса шхуны… а сверху – по-английски! Это «Майами Геральд» – такой же крупный и жирный, как в «Эральд», заголовок – КОП-ВЕРХОЛАЗ МАЧТ-ЕРСКИ СПАСАЕТ ЧЕЛОВЕКА… Нестор переворачивает сложенную газету, посмотреть нижнюю часть страницы —¡Santa Barranza! – снимок на две колонки шириной, в цвете, молодой человек без рубашки, от пояса и выше одетый только в собственные мускулы, целый горный рельеф мускулов, округлые глыбы, обрывистые утесы, глубокие расселины, каньоны… настоящий пейзаж … Я! Нестор так очарован, что не может отвести глаз от снимка, и между делом пробегает текст в остальных четырех колонках… «чудеса силы»… «рисковал жизнью»… «Неееет!!! что за зал!»… подъем по канату… «спас кубинского беженца, обхватив ногами». Ну видели? Спас он эту крысу… Коп-верхолаз не обрекал беженца на пытки и смерть в кастровских застенках… Нет, шалишь… Он спас его от смерти… Так и сказано, целая статья про это!.. Нестор воспрял духом так круто и так резко, что почувствовал перемену горлом. «Майами Геральд» отменяет его приговор… по-английски… но ведь это все равно считается?… Англоязычный «Геральд» – старейшая газета Флориды! Но тут же радость его померкла… Yo no creo el Miami Herald. «“Майами Геральд” нет у нас веры». Эту поговорку Нестор слышал не раз, а скорее тысячу раз… «Геральд» выступала против кубинской иммиграции с тех пор, как от Фиделя побежали тысячами… негодовала, когда кубинцев стало так много, что они стали задавать тон в политике… Yo no creo el Miami Herald! Нестор слышал эти слова и от отца, и от дядьев, и от мужей теток, и от своих кузенов, которых у него полная Хайалиа… от каждого, кто только научился говорить…

И все же… эта газета американос – все, что у него есть. Кто-то в Хайалии ведь должен прочесть эту статью и даже поверить… хоть чему-то в ней. Просто Нестору еще не доводилось встречать таких людей. Ну хотя вот из тех, кто стянется на день рождения Йеи, многие умеют читать по-английски… Ну да!.. Уж точно эти громадные буквы, которые объявляют его поступок «мачтерским спасением», кто-то сможет прочесть? Нестор выскальзывает из кондитерской и запрыгивает в машину… Волны бесподобного аромата из белого пакета рядом на сиденье заполняют салон… Пастелитос и «Майами Геральд», брошенная рядом с пакетом… две радости… и «Это же он вон там, тот коп-отщепенец, набивает пасть и читает восхваления себе в Yo no creo “Майами Геральд”». Нехорошо, неловко… но я так устал… Нестор срывает пластиковую крышку с кортадито и с наслаждением отхлебывает, потом еще и еще, благословенную сладость кубинского кофе… Берет «Майами Геральд» и проглатывает еще несколько деликатесных слогов «Копа-верхолаза»… Сует руку в пакет – пастелитос! – и вынимает полумесяц мясного пирожка, обернутого в вощеную бумагу… Кусочек рая!.. на вкус именно то, чего он ожидал… Пастелитос! Чешуйка слоеного теста падает… еще одна… такова уж природа слоеного теста… оно сыплется мелкими хлопьями, когда ты ешь… хлопья летят Нестору на одежду… на новую обивку сидений… Нисколько не мешающий тихий тестопад в спокойствии субботнего утра в половине восьмого – это тоже частица рая… он напоминает Нестору о доме, о детских радостях, солнечной Хайалии, уютной касите… мягких, пушистых облаках любви, нежности… и заботы. Тихо, тихо хлопья порхают на ровном ветерке, веющем из скважин кондиционера… Каменное напряжение Нестора уходит уходит уходит, и он отхлебывает еще кофе… благословенная сладость – и как хорошо держит тепло стакан с пластиковой крышкой!.. еще несколько полумеясцев-пастелитос, и хлопья сыплются так плавно и кувыркаются в потоках воздуха, и Нестор вдруг… поворачивает рычажок на боку сиденья и дает спинке откинуться под его весом до угла в двадцать градусов… и кофе, который должен был взбодрить после бессонной ночи, заливает все тело волной уютного тепла… и тело полностью сдается откинутой спинке… а разум полностью сдается гипнагогии, и немедленно…