Гладиатор. Книга 4. Месть - Саймон Скэрроу

– Гай Юлий Цезарь. Уверен, тебе знакомо это имя.

Смех солдата мгновенно затих. Он наклонился вперед, рассматривая документ. Его взгляд скользнул по неразборчиво написанным строкам, но печать и аккуратно выведенный официальный титул явно произвели на него впечатление.

– Э-э-э… ну, тогда… – неуверенно произнес солдат. – Тогда я лучше отведу тебя к кому-нибудь из его приближенных. – Он кивнул в сторону Лупа и Феста. – Они с тобой?

– Да, со мной.

Страж вздохнул:

– Ну, тогда вам лучше пойти за мной. Идемте.

Он повернулся и негромко сказал своему напарнику, что вернется как можно скорее, а потом махнул рукой Марку и его друзьям. Они прошли в окруженный колоннами внутренний двор, по периметру которого росли аккуратно подстриженные кусты в кадках. Впереди друзья увидели впечатляющее жилище римского наместника в провинции Афины – дом высотой в три этажа, с мраморными колоннами перед роскошным входом. Солдат подошел к худощавому человеку в тунике, сидевшему на небольшой скамье сбоку от холла, и, объяснив появление троих посторонних, поспешил вернуться на свой пост. Слуга наместника с сомнением смотрел на троицу, пока Марк не предъявил ему письмо Цезаря, а затем повел плечами:

– Господа, наместник не сможет встретиться с вами сегодня. Он сейчас на арене, проверяет, все ли готово к представлению.

– Тогда мы подождем.

– Но он должен вернуться очень поздно. Он собирается присутствовать на пире философской школы. А это вряд ли закончится быстро…

Марк разочарованно стиснул зубы.

– Но вы можете вернуться завтра, – с надеждой предложил слуга.

– Нет. Мы подождем.

Слуга сердито поджал губы, прежде чем продолжить:

– Я мог бы узнать, не захочет ли поговорить с вами его помощник. Если пожелаете.

– Да. Пожалуй.

– Прошу, подождите здесь.

Слуга поклонился и исчез в коридоре, уходившем из холла вглубь здания.

Как только он ушел, Фест откашлялся и заговорил:

– И что ты собираешься сказать этому самому помощнику наместника?

– Я ему скажу, почему мы здесь, и попрошу разместить нас во дворце, конечно.

– Может, не стоит говорить ему больше, чем необходимо. Судя по моему опыту, чем меньше людей посвящено в дело, тем лучше.

– Но если он помощник наместника, его правая рука, то в чем опасность? – спросил Марк.

Фест продолжил терпеливым тоном:

– Марк, я имел дело с такими людьми задолго до того, как ты появился на свет. И если я чему-то и научился за свою жизнь, так это тому, что следует проявлять большую осторожность, выбирая тех, кому хочешь довериться.

Марк понимал, что его друг прав, но ему очень хотелось как можно скорее выяснить, где держат его мать. Впрочем, он сказал себе, что следует верить суждению Феста. Фест никогда его не предаст. Он человек мудрый и смертельно опасный, и Марку повезло, что рядом с ним находится такой друг. И тем не менее острое желание отыскать маму оказалось сильнее предостережений Феста.

Услышав шаги, Марк повернулся и увидел, что слуга возвращается с каким-то стройным человеком примерно того же возраста, что и Фест. Его темные волосы были аккуратно подстрижены, изящная короткая бородка была выстрижена под нижней губой четким треугольником. Подойдя, он улыбнулся и протянул руку Фесту.

– Рад видеть тебя и твоих мальчиков! Я – личный помощник наместника Сервилия. Меня зовут Квинт Эврай. Я к вашим услугам. Прежде всего, могу ли я взглянуть на рекомендательное письмо?

Фест кивнул в сторону Марка:

– Цезарь доверил письмо вот этому мальчику. Именно из-за него мы пришли в Афины. Меня зовут Фест. Цезарь послал меня защищать Марка и при необходимости давать ему советы.

Темные глаза Эврая скользнули по Марку, затем по Лупу.

– А второй мальчик?

– Я Луп, писарь Цезаря и друг Марка, – горделиво ответил тот.

– Вот как. Что ж, я рад всем вам. А теперь можно мне увидеть документ?

Марк снова достал письмо и протянул его Эвраю. Помощник развернул свиток, внимательно изучил печать и быстро пробежал глазами текст. И с улыбкой вернул письмо Марку.

– Выглядит весьма убедительно. Цезарь явно высоко тебя ценит, раз даровал тебе власть просить о любой услуге от его имени. Хотелось бы знать почему?

– Я хорошо ему служил. Вместе с моими друзьями, – коротко объяснил Марк.

Помощник ждал продолжения, но тщетно. Наконец он кивнул:

– Да, безусловно. Ну а теперь, если будете так любезны, пройдемте в мой кабинет, и там расскажете, чем я смогу вам помочь.

– Итак, Марк, что именно наместник и я можем для тебя сделать?

Эврай улыбался, глядя на троих визитеров через полированный ореховый письменный стол. Все трое сидели на табуретах, принесенных одним из служащих помощника вместе с подносом, на котором стояли кувшин с душистой водой и блюдо с закусками.

Марк поспешно разжевал кусок ягненка, до хруста зажаренного с мятой, и отер с губ крошки. При этом он стремительно соображал, что именно можно доверить Эвраю, а что лучше скрыть. Марк готов был изложить историю, на которой сошлись они с Фестом, а уж к настоящей причине перейти позже.

– Цезарь послал нас сюда, чтобы кое-кого найти. Одну рабыню. – Марк ощутил болезненный укол, произнося это слово применительно к своей матери. – Она… э-э… находится у одного ростовщика и сборщика налогов, у которого есть поместье в Греции.

– Понимаю… – Эврай кивнул. – Но почему Цезарю захотелось, чтобы вы отыскали эту рабыню?

Фест предостерегающе кашлянул:

– Марк…

– Чтобы освободить ее. – У Марка перехватило голос, и он с усилием взял себя в руки, справляясь с чувствами. – Ее удерживают незаконно. Похитил тот человек, который теперь заявляет, что она – его собственность.

Эврай потер подбородок.

– Ты говоришь об очень серьезном преступлении. Серьезном с любой стороны. А какие есть доказательства тому, что ее похитили? Имеются свидетели?

– Да. – Марк почувствовал, как у него в горле набух ком. – Был один.

– Это очень поможет, если вы собираетесь предать преступника суду. Кстати, вам известно его имя?

Марк кивнул:

– Децим.

– Децим? – Помощник приподнял брови. – Я знаю нескольких ростовщиков, которых так зовут, но ни один из них не произвел на меня впечатления преступника.

– В самом деле? – с кривой улыбкой заговорил Фест. – Похоже, у вас тут в Греции совсем другие ростовщики, не такие, каких мне приходилось встречать в Риме.