Истинное лицо - Сидни Шелдон

Смех.

— Вы шутите. В целом мире нет мужчины, который может меня удовлетворить. Это физическая штука.

— «Физическая»? Что вы имеете в виду?

— Имею в виду мое строение. Дырка, которая чешется и все время должна быть заполнена.

— Вы верите в это?

— Что она должна быть заткнута?

— Что вы отличаетесь физически от других женщин?

— Конечно. Мне сказал врач на студии. Это связано с железами или что-то в этом роде.

Пауза.

— Кстати, в постели он оказался никуда не годным.

— Я видел все ваши диаграммы. Ваше тело физиологически нормально во всех отношениях.

— Плюньте на диаграммы, Чарли. Почему бы не проверить самому?

— Вы когда-нибудь любили, Тери?

— Могла бы полюбить и вас.

Молчание.

— Перестаньте на меня так смотреть. Я вам сказала. Это мое строение. Я всегда голодна.

— Я вам верю. Но голодно не ваше тело. Это ваши эмоции.

— Никто не трахал эти мои эмоции. Хотите попробовать?

— Нет.

— А чего вы хотите?

— Помочь вам.

— Почему вы не подойдете и не сядете рядом со мной?

Джад выключил запись. Он вспомнил другой разговор с Тери. Она рассказывала о своей карьере кинозвезды, и он спросил ее, почему она оставила Голливуд.

— Я отхлестала какого-то задрипанного клерка на пьяной вечеринке, — сказала она. — А он оказался мистером Большим Начальником. Он и вышвырнул меня из Голливуда вместе со всеми моими польскими прелестями.

Джад тогда не стал расспрашивать об этом подробнее, потому что в то время его интересовала ранняя жизнь Тери, и эта тема больше не возникала. Теперь он почувствовал некоторую досаду. Ему следовало выяснить все, что касалось этого эпизода. Он мало знал мир кино. Его интерес к Голливуду был сродни тому интересу, который испытывали доктор Лики и Маргарет Мед к туземцам Патагонии. Кто же может прояснить ситуацию с прославленной Тери Уошберн?

Фанатически любила кино Нора Хедли. Джад как-то увидел у них дома целую коллекцию киножурналов и поддел по этому поводу Питера. Нора тогда весь вечер горячо защищала Голливуд от нападок мужчин.

Он поднял трубку и набрал номер.

Ответила Нора.

— Хелло, — сказал Джад.

— Джад! — голос ее был теплым и дружеским. — Ты позвонил, чтобы сказать, когда придешь к нам ужинать?

— Не совсем.

— Смотри, — сказала она. — Я обещала Ингрид. Она красавица.

Джад был в этом уверен. Но ее красота наверняка отличалась от красоты Анны.

— Еще раз испортишь ей вечер, и будет война со Швецией.

— Обещаю, что этого не случится.

— Ты оправился после наезда?

— О, да.

— Как это было ужасно, — голос Норы чуть запнулся. — Джад… Насчет рождества. Питер и я хотели бы, чтобы ты провел его с нами. Пожалуйста.

Он почувствовал знакомую пустоту в груди. Это повторялось каждый год. Питер и Нора были его лучшими друзьями, и им было больно знать, что он проводит праздничный день в одиночестве, бродя среди незнакомых людей, теряясь в толпе, заставляя тело двигаться, пока оно не выбьется из сил, изгоняя мысли из головы. Казалось, он служит по покойным жуткую черную мессу, позволяя своему горю завладеть собой и разрывать себя на части, подчиняясь какому-то древнему ритуалу. Ты драматизируешь это, сказал он себе устало.

— Джад…

Он откашлялся.

— Извини, Нора. — Он знал, как близко к сердцу она это принимает. — Может, на следующее рождество.

Она постаралась скрыть разочарование.

— Конечно. Я скажу Питу.

— Спасибо. — Он вспомнил, зачем позвонил. — Нора, ты знаешь, кто такая Тери Уошберн?

— Та самая Тери Уошберн? Кинозвезда? Почему ты спрашиваешь?

— Я… я видел ее этим утром на Мэдисон-авеню.

— Неужели? Честно? — она восторгалась, как ребенок. — Как она выглядит? Старая? Молодая? Худая? Или толстая?

— Выглядит отлично. Она ведь была довольно заметной актрисой?

— Довольно заметной? Тери была звездой, если ты меня понимаешь.

— Что же тогда заставило ее покинуть Голливуд?

— Не она покинула. Ее выкинули.

Значит, Тери сказала ему правду. На душе Джада отлегло.

— Вы, врачи, вечно прячете головы в песок. Тери Уошберн была замешана в одном из самых громких скандалов, какие случались когда-либо в Голливуде.

— В самом деле? — сказал Джад. — А что там произошло?

— Она убила своего дружка.

Вновь пошел снег. С улицы, пятнадцатью этажами ниже, доносился шум движения, приглушенный ватными хлопьями, танцующими в ледяном ветре. Напротив, через улицу, он видел расплывчатое лицо девушки, моющей изнутри окно.

— Нора, ты уверена?

— Если речь идет о Голливуде, ты разговариваешь с ходячей энциклопедией, мой милый. Тери жила с директором Континентальных студий, но держала на стороне помощника директора. Однажды ночью она застала его с другой женщиной и заколола насмерть. Глава студии дернул за все ниточки, многим заплатил откупные, дело приглушили и назвали несчастным случаем. Одним из условий было то, что Тери покинет Голливуд и никогда не вернется обратно. Она так и сделала.

Джад молча разглядывал телефон.

— Джад, ты здесь?

— Здесь.

— У тебя странный голос.

— Откуда ты все это знаешь?

— Откуда? Это было во всех газетах и журналах. Об этом знали все.

Кроме него.

— Спасибо, Нора, — сказал он. — Передай привет Питеру.

Он повесил трубку.

Вот так «случайный инцидент»! Тери Уошберн убила человека и ни словом не обмолвилась ему. А если она убила однажды… Он записал в блокнот: Тери Уошберн.

Зазвонил телефон. Джад поднял трубку.

— Доктор Стивенс.

— Просто проверяю, все ли у вас в порядке.

Это был Анжели. Он все еще хрипел. Чувство благодарности охватило Джада. Кто-то был и на его стороне.

— Что-нибудь новое?

Джад нерешительно помолчал. Он не видел причины скрывать случай с бомбой.

— Была еще одна попытка.

Джад рассказал Анжели о Моди и о том, как он нашел бомбу.

— Это должно убедить Мак-Гриви, — закончил он.