Карнавал в последние выходные августа - Наталия Землякова

Алина Огнева была давней сподвижницей Лизы Соболевской. Именно сподвижницей, а не соперницей. Они не могли существовать друг без друга, как луна не может существовать без солнца. Или день без ночи. Настолько они были разными. Но уже десять лет одной из главных тем для обсуждения было то, что Лиза метит на место Алины — главного редактора модного журнала «WOMAN Москва», а Алина — на место Лизы Соболевской. При этом, встречаясь, они мило улыбались друг другу. Алина смеялась над Лизой и называла ее монашкой, в шкафу у которой прячется десяток любовников — именно потому, что Лиза терпеть не могла афишировать свою личную жизнь. Алина, наоборот, каждый свой роман делала достоянием общественности и готова была с каждым встречным-поперечным обсуждать самые интимные детали. Например, размер члена нового любовника. Причем чем старше становилась Алина, тем более мощно были оснащены ее юные любовники. А может, дело в том, что с годами ее воображение становилось все богаче и богаче. Ради справедливости надо отметить, что Алина Огнева была близорука. Но она обладала поразительным «внутренним зрением» и всегда знала, когда настал момент перебежать дорогу конкурентам. В том числе и журналу «STYLE Москва».

— Почему он решил перекинуть дополнительные бюджеты в журнал WOMAN? — спросила Лиза. — Они предлагают что-то особенное? Или Алина успела по-своему поговорить с Бирюзовым?

— Никто точно не знает, но вроде бы нет. Ты же знаешь, она любит молоденьких, а Бирюзову недавно сорок четыре стукнуло. Женщина она принципиальная, спит только с теми, кого любит. Правда, любит очень многих… Но не в этом дело.

— Лиза, мне уйти? — спросил Иван. — Может, я пока съезжу в магазин? Куплю еды? У нас, кажется, и хлеба нет.

— Нет, нет, — испугалась Лиза. — Сейчас мы будем придумывать стратегию победы. Может, тебе в голову тоже что-нибудь придет. Влад, извини, задумалась. Чай, кофе?

— Нет, спасибо. А вот коньячку я бы выпил.

Иван взял из бара бутылку, большой пузатый стакан и налил до половины.

— Ну что вы, молодой человек, — испугался такой щедрости Князев. — Я столько не выпью. А впрочем, давайте, но тогда уж и себе плесните. Как говорится, за знакомство. Лизонька, ты будешь?

— С удовольствием! — с притворным воодушевлением воскликнула Лиза, которой совершенно не понравилось, что сейчас они все вместе будут пить коньяк из той самой заветной бутылки. Ведь если совет затянется надолго, они выпьют все до капельки, а пустую бутылку выбросят в помойку. Печальная судьба для, так сказать, символа начала любви.

— А Бирюзов — это кто? — поинтересовался Бекетов.

— Это очень важный человек. Вернее, человек так себе, даже в чем-то смешной. Но вот возможности у него огромные. Он один из крупнейших продавцов на рынке косметики и парфюмерии. А этой весной одна надежда на бьюти — иначе провалим всю рекламу, — покачал головой Князев и вдохнул аромат согревшегося коньяка.

— Значит, что мы имеем, — нахмурилась Лиза. — Алина предложила спецпроект. Наверняка с участием звезд. Мы же в мартовский номер уже ничего не успеваем поставить, кроме того, что обещали раньше. Значит, Бирюзову этого показалось мало.

— Его Дмитрий зовут? Ничего, симпатичный, — Иван набрал в поиске «Бирюзов», и появилось множество фотографий привлекательного кареглазого мужчины с очень короткой стрижкой. — Только зачем он так коротко стрижется? Словно в армию собрался идти.

— Нет, в армию он не пойдет, — ухмыльнулся Влад, который начал потихоньку хмелеть. — Там грязно и плохо пахнет.

— Ну да, он духи любит, — понимающе кивнул Бекетов. — А в армии пахнет кирзовыми сапогами. Не его вариант.

Кареглазый брюнет со стриженой под машинку головой ему почему-то стал неприятен.

— Не в этом дело. Он маньяк чистоты, поэтому душ принимает раз пять в день. Как говорят его работники, и до совещания, и после совещания, и накануне совещания. Но главное, он терпеть не может то, что сам же и продает, — парфюм, крема. Даже, говорят, этикетки не читает — чтобы не знать, что из чего состоит. По слухам, признает только один запах — запах чистого тела. Вот и драит себя с утра до вечера.

— А он вообще-то здоров? — опешил Бекетов.

— Вполне. Если заработал такие деньги. Правда, жена от него недавно ушла. Говорят, не вынесла стерильной жизни, — картинно закатил глаза к потолку Князев и отхлебнул еще коньяку.

— Влад, — прервала его Лиза, которая не узнавала своего старого друга и не понимала, чего это он так разошелся. — Ты мастер рассказывать истории и даже сочинять. Но давайте вернемся к делу. Что нам предложить этому чистюле?

— Все! — уверенно воскликнул Князев.

— Все? — опешил Бекетов. Он даже решил, что больше этому красавцу-мужчине наливать не стоит. Иначе еще немного — и они все вместе отправятся к неизвестному Бирюзову и предложат ему все. Только вот непонятно, что именно…

— Влад, может, ты не ужинал? Давай перекусишь? — тоже заволновалась Лиза. Она никогда в жизни не видела Влада Князева пьяным и испугалась, что алкоголь сыграет с ним ту же злую шутку, что и со многими другими людьми. Вдруг Князев начнет грязно ругаться, как извозчик, или дебоширить.

— Не волнуйся, Лизонька, просто сегодня у меня был трудный день, — тихим, почти жалобным голосом ответил Влад. — Один нелегкий разговор, второй… Вот сейчас к тебе заявился и вижу, что совсем не вовремя. Извините, молодой человек. Но дело есть дело. А ничего другого у нас с Лизой Соболевской в жизни нет. Ведь правда, Лиза?

Она не могла ответить ему на этот вопрос. Но ей очень хотелось сказать: «Влад, ты гораздо лучше, чем я думала о тебе все эти десять лет. Как жаль, что нам раньше никогда в жизни не приходило в голову пить коньяк и ничем не закусывать».

— Надо подумать, — ответила она ничего не значащей фразой.

— Думай, Лиза, думай, — кивнул Князев. — Кстати, эта статья про старушек нам, то есть мне, понравилась. Душевно. Вообще, эта рубрика подтянет новую аудиторию. Все же любят воспоминания. Мне, если честно, кажется, что глянцевые журналы напрасно перестали печатать прозу.

— А почему? — заинтересованно спросил Иван.

— Даже не знаю. Несколько лет назад какой-то умник объявил это старомодным, мол, люди у нас перестали читать, только картинки рассматривают. Смешно. Пушкина печатали в журнале — и вся светская тусовка с упоением читала, и вдруг вся эта литература стала не нужна. Но ничего, и это пройдет. В конце концов, «Завтрак у Тиффани» вообще писался для глянцевого журнала.

— Влад, а вы откуда об этой статье знаете? — опешил Иван.

— Мне автор прислала, мы же давно дружны, — не моргнув глазом, соврал Князев. Он никогда не выдавал свои настоящие источники информации. Влад был мастер создать общественное мнение, при этом никого не сдавая. За это его тоже уважали.

— Нет, я все-таки не понимаю, — серьезно сказал Бекетов. — Если журнал выходит для того, чтобы продавать шмотки или духи этого Бирюзова, то зачем там нужна подлинная история человеческой жизни? Вам не кажется это пошлым?