Няня поневоле - Ронда Бэйс

Скотт стоял и смотрел на дверь.

Затем тряхнул головой, отгоняя наваждение.

Что это с ним? Почему эта женщина так воздействует на него?

И ведь, что удивительно: ничего в ней нет примечательного. Мешковатый костюм, какого-то мышиного цвета волосы, с проскальзывающей в них сединой, дурацкие очки, совершенно ей не идущие. Она была совершенно не в его вкусе.

Но в то же время создавалось такое ощущение, что за всем этим скрывается прекрасный и открытый человек. Потому что, если бы это было не так, то вряд ли он позволил бы женщине, не представившей ему всех необходимых документов, проводить время с его сыном…

Скотт вздохнул.

Новая няня чем-то заворожила его. Заставила увидеть в ней что-то такое, что было скрыто от посторонних глаз.

Как это произошло?

Он не знал. Да, честно говоря, и не хотел знать.

Лишь осознание того, что в его жизнь входит что-то новое и неизведанное, волновало его в данный момент.

Как странно.

Его никогда не интересовали женщины подобного типа. Он предпочитал проводить время с эффектными блондинками, вроде Тринити… От которой он в последнее время просто не знал, как избавиться…

Но эта Саманта…

Что в ней такого особенного? Она не молода, не красива. И все же… чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее ему казалось, что он видит совсем другую женщину: молодую и привлекательную, открытую и чистую, такую, что просто невозможно было подобрать слов, характеризующих ее.

Разве такое возможно?

Но факт оставался фактом, Саманта Уитт настолько сильно разогрела его любопытство, что ему не терпелось узнать ее поближе…

Телефонный звонок оторвал его от раздумий.

Вернувшись в кабинет, Скотт взял мобильный телефон, играющий и вибрирующий на столе, посмотрел на табло, поморщился.

Опять Тринити.

Вот с кем он хотел разговаривать меньше всего, так это с ней.

Немного подумав, Скотт вышел из комнаты. В конце концов, он мог забыть телефон на работе…

Поднявшись на второй этаж, Скотт зашел в комнату сына. Немного понаблюдал за Аланом, спящим в своей кровати.

Присел в кресло, продолжая смотреть на сына.

Как же он виноват перед ним. Перед ним, перед своей женой Лорой…

Интрижка с Тринити затянулась, и, в конце концов, Лора узнала о ней. Был большой скандал. Они много чего наговорили друг другу, а потом… потом она собрала вещи, схватила Алана в охапку и спустилась вниз…

– Я ухожу от тебя, Скотт! – заявила Лора, с презрением смотря на него. – Ты предал все, что между нами было, абсолютно все…

Он даже не успел сказать, что между ними ничего и не было. Что ее семья всячески пыталась свести их, и, как только Лора забеременела, все стали настаивать на свадьбе. А Скотт просто смирился. В конце концов, Лора носила под сердцем его ребенка.

Но Лору он никогда не любил. Никогда.

И потому иногда в его жизни случались другие женщины…

Но в тот раз Лора все узнала. Она села с сыном в машину. Скотт и опомниться не успел, как автомобиль уже рванул с места.

Он мог задержать их тогда… мог… Но чувствовал себя настолько виноватым, что не посмел перечить разъяренной жене. Он тогда подумал, что поговорит с Лорой позже, когда она успокоится…

Но этот момент так и не наступил…

На большой скорости Лора не вписалась в поворот и врезалась в ограждение. Алан чудом остался жив. Лора умерла сразу…

Скотт вздохнул.

Он помнил, с каким ужасом встретил известие об аварии. Была только одна мысль: хоть бы с Аланом все оказалось в порядке…

Про Лору он почти не думал… Но именно она погибла в той аварии. И когда Скотт об этом узнал, прибыв в больницу, сердце его сдавила боль. Конечно, он не любил ее. Конечно, он не испытывал к ней практически ничего… Но все же она была ему хорошей женой все то недолгое время, что они были вместе.

И осознание этого затопило его душу такой виной, что если бы не Алан, которому нужна была его помощь и поддержка, Скотт, наверное, отправился бы в ближайший бар и надрался там до отключки…

Но сын нуждался в нем. И, понимая это, Скотт не отходил от него ни на шаг.

Свекор взял на себя организацию похорон Лоры.

Скотт плохо помнил тот день. Все происходящее было как будто в тумане. Он попрощался с Лорой. Гроб с ее телом опустили в могилу.

Отец Лоры, Ральф, произнес прощальную речь.

Скотт очнулся лишь однажды, когда почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв голову, он встретился глазами с Ральфом, который с ненавистью смотрел на него.

Скотт опешил…

Потом он понял, что Ральфа можно было понять, ведь он считал Скотта виновным в смерти дочери…

А спустя некоторое время, когда Ральф подал на Скотта в суд, тот на несколько мгновений впал в ступор, так как не ожидал подобных действий со стороны свекра.

Но делать было нечего. Заседание суда приближалось, и Скотта могли посадить за решетку. На беду оказалось, что у машины Лоры были испорчены тормоза. И Ральф обвинил Скотта в том, что тот хотел избавиться от жены и ребенка…

Он был почти прав… но только почти…

Скотт хотел избавиться от Лоры, но не таким ужасным способом, вполне достаточно было бы развода…

Скотт не хотел избавляться от Алана, потому что он души не чаял в этом маленьком сорванце, ворвавшемся в его жизнь и занявшем прочную позицию в его сердце…

Ральф рассчитывал засадить Скотта за решетку и отобрать у него сына.

Скотт хотел восстановить свою репутацию. Его защищал один из лучших адвокатов города.

Ральф надеялся на победу.

Скотт тоже.

Алан рос в неведении, радуясь тому, что рядом с ним есть любящий и любимый им отец, совершенно не задумываясь, почему это вдруг дедушка перестал бывать в их доме…

Вздохнув, Скотт поднялся. Приблизился к спящему сыну и подоткнул одеяло, которым тот был накрыт.

Затем Скотт спустился вниз.

Взглянул на табло мобильного телефона. Аккумулятор был почти полностью разряжен. Тринити постаралась на славу. Она звонила пять раз.

Скотт вздохнул.

Он не хотел встречаться с Тринити снова. Но она сама нашла его спустя какое-то время, и Скотт подчинился обстоятельствам, подумав, что и Тринити может на что-то сгодиться.

Ему было так плохо в тот момент. Алан требовал усиленного внимания, а Скотт порой не мог его дать.

В общем, Скотт Броуди был на грани, и ему требовалась какая-то отдушина, каковой и стала Тринити.