#Ссы, но делай. Счастье, блин, заждалось! - Ника Набокова

Доверие, с которым у тебя были всегда проблемы, базовое или утраченное из‐за косяков прошлого партнера, – твоя забота.

С доверием можно работать. Не верь тем, кто говорит, что оно не возвращается. Они просто лентяи.

Встреть я сейчас ту себя, я сказала бы так: «Дорогая, можно подождать. Есть такая вероятность, что попривыкнет, прикипит он к тебе. Потом поманипулируешь и авось выбьешь из бедняги этот несчастный статус. Только вот зачем?

Как ты видишь себе отношения с тем, для кого они являются чем‐то очень тяжелым и нежелательным? С тем, кто ссыт признать и проговорить простой факт: вы не вместе. Кто юлит и пытается оседлать елку, не повредив жопку.

Сможешь с ним расслабиться? Опереться на эту желейную массу? Просто представь, как живешь в этом напряжении, без четкого и прямого диалога, некоторое количество лет. Тебе вон в самый легкий период невыносимо, дальше‐то что?

И нет, он не изменится. Человек – не стекло, его нельзя протереть любовью и сделать прозрачным, если он мутный. Хочешь хлеба? Не ищи его в обувном».

Зачем ты мне, если я не могу тебе доверять?

На кой черт ты в моей жизни, если, спросив о чем‐то очень важном, я не имею ни одного шанса услышать ответ? А чаще просто страшно открывать рот, ведь «любое слово будет использовано против вас». Что мы за пара, если мне приходится бесконечно играть в угадайку, распутывать ребусы, проходить лабиринты и самостоятельно придумывать объяснения?

Какой практический смысл в отношениях, где вечно чего‐то не хватает и вроде все «в пределах нормы», но все равно свербит какая‐то фигня?

Куда они мне, если вместо уютного пространства и неги на поверку предлагается будка с высоковольтным напряжением?

Что за выгода от бесконечной борьбы, выматывающих объяснений, разодранных в клочья нервов? Драйв? Да увольте, на третий раз уже не адреналин, а безнадега.

На кой ляд мне конфетка в обертке с надписью «мы», если под ней раз за разом обнаруживается одиночество со вкусом лакрицы? Я уже пуд съела, а глюкоза все не повышается, даже призрака радости не видать.

Сдался мне наш дуэт, коль солирую там только я? Вытягиваю твои фальшивые ноты, шлифую нестройные переходы и держу ритм.

Какой прок в тебе, которому всегда хуже, страшнее, сложнее, тяжелее, чем мне? И стоит только заикнуться о моих проблемах или переживаниях, как на меня обрушиваются потоки сточных вод?

Какое удовольствие я могу получить от нашей «близости», если она базируется где‐то в виртуальном пространстве?

С какой стати я вдруг должна быть рада тому, что наша любовь просто есть, раз не получаю от нее и сотой доли необходимого?

Зачем ты мне, если не упрощаешь, а лишь усложняешь и без того не очень логичный и гостеприимный мир?

Как жить с тобой, если я –  в настоящем, а ты и мы – исключительно в «когда‐нибудь потом»? Куда это мне всё? К чему? Чтобы что?

P. S. Все эти вопросы тебе нужно задать не ему. А адресовать себе. Откроется много интересного.

Случается, что мечтает девчонка о принце, а встречает… принцессу. Прямо по всем правилам: сидит в башне, грустно чешет косу и мечтательно глядит вдаль, в ожидании, когда там уже под окнами пройдет рыцарский турнир за ее сердце. Нет, это сказка не про однополую любовь, а про чудесных мальчиков, которые на самом деле – хрупкие девочки.

Мужики из разряда «принцесса в башне» – находка для барышень, жаждущих соревнований, приключений, непредсказуемости и доминирования. Нет, такой экземпляр не заставит твое сердце биться быстрее с помощью поступков или заботы. Он просто «вся такая внезапная, противоречивая», загадочная, окутанная сложностями и погруженная в пиздострадания.

Бородатую инфанту можно легко опознать по собственным ощущениям. Рядом с ней тебя не покинет желание достать сиську, дать страждущему приложиться, защитить его от всех забот, невзгод, переживаний. В какой‐то момент ты обязательно обнаружишь себя скачущей на деревянном коне, вооруженной пластиковым мечом и твердым намерением тучи развести руками. А потом, все чаще, ты будешь чувствовать на своих плечах каменную плиту, под весом которой захочется скукоживаться, горбиться и шаркать ногами.

Не стоит грустить. Тебе всегда будет с чем сражаться. Гарантирую – не соскучишься. Алкоголизм, другие «рыцари» в юбках, депрессия, жестокий мир, драконы, его мама, на худой конец. Принцессы обожают наблюдать из окон своих башен, как за них бьются. И специально придумывают разные приключения и испытания для своих амазонок. Стоит только выдохнуть, порадоваться, что хоть с чем‐то справилась, как, глядишь, новое чудище невиданное летит в сторону твоей прелести. А она и рада, в ладоши хлопает и ложится лапками вверх. Экие тяжкие обстоятельства, куда уж ей с ними бороться.

Несмотря на все это, наши нежные герои вполне пригодны к отношениям (правда, тут смотря что принято ими считать). Они с радостью и готовностью отдаются тем, кто берет на себя ответственность и готов рулить всей историей от и до. Будут смотреть благодарными глазами и восхищаться твоей силой. Вопрос только, на кой ляд тебе такое, но, как говорится, дело вкуса.

Почему‐то мужчин породы «мамина пися» часто именуют мачо. Хотя тестостероном и маскулинностью там и не пахнет. Моральный возраст такого экземпляра навсегда остановился в сладком состоянии трехлетки. Где нет навыка говорить себе «нет» и умения нести ответственность за слова и поступки.

Как известно, дитю неразумному обязательно нужна мама. Он, конечно, может хорохориться, мол, я большой и очень самостоятельный, построил замок из песка, с Мишкой подрался, и вообще, могу решать: есть мне суп или чипсы с кетчупом, но стоит ему, например, захотеть в туалет, проголодаться или оказаться в ситуации выбора, как тут же слышится: «МАМА!» У мужчины типа «мамина пися» всегда есть рядом мамочка, а чаще даже две. Чтобы, во‐первых, лучше справлялись с обеспечением всех потребностей, а во‐вторых, так интереснее бунтовать, доказывая, что на самом деле – ты уже большой мальчик и можешь курить за гаражами. Каждая будет по‐своему плоха, чтобы можно было на нее жаловаться второй. Мол, контролирует, проходу не дает, прилипла как банный лист, кормит плохо, на ручки не берет. Спаси же меня, о святая, от этой страшной женщины.