Моя чужая. Книга 2 - Ольга Гринвэлл

В последние дни, должно быть, под влиянием Артёма, я поняла, что хочу вернуться домой. До этого просто боялась воспоминаний о счастливом ожидании малыша, боялась, что будет слишком больно смотреть на комнату, которую мы уже приготовили для него. А теперь белые стены палаты начали душить меня.

— Саш, — окликнула я девушку, — как ты думаешь, меня могут выписать завтра?

Та отрицательно покачала головой:

— По-хорошему, за тобой еще какое-то время надо понаблюдать из-за твоего психического состояния, но если ты хорошо попросишь…

— Хорошо, — вздохнула с облегчением. — Завтра же попрошу об этом Артёма.

Артём

Он не смог сдержать радостного возгласа — просто необычайное везение и как нельзя кстати. Это же надо как подфартило! Уже несколько дней Артём обдумывал, как сделать так, что бы Ольга без лишних вопросов подписала документы на собственность. Ей вовсе не обязательно знать, что свекр сдуру решил сделать ее владелицей престижной клиники по пластической хирургии. Если вдруг жена когда-либо узнает об этом, Артём придумает отходные пути — всегда выходил из щепетильных ситуаций без проблем, а пока воспользуется моментом. Он уже начал мысленно подыскивать нужный персонал. При хорошем раскладе уже через пару лет он сможет позволить себе и крутую тачку, и новую квартиру, может, даже загородный дом. Да, многое сможет себе позволить, деньги — это сила и власть.

Потирая руки, молодой человек поглядел на настенные часы. Стрелки приближались к полудню, а значит, скоро двери больницы откроются для посетителей.

Небрежно повязав шарф, накинул кожанку и выскочил за дверь. Ему надо успеть увидеться с родителем, пока тот не умотал на работу…

…Когда приехал к родительскому дому, отец уже стоял в прихожей, в руках был кожаный портфель — мужчина собирался уезжать.

Нацепив самую счастливую улыбку, Артём остановил отца:

— Ну все, пап, можешь нас поздравить — Оля едет домой.

— Куда домой?

— Да выписывают ее сегодня. Все с ней очень хорошо.

— Поздравляю. Я очень рад, — мужчина кинул взгляд в зеркало, а потом попытался обойти сына. — К сожалению, я спешу. Расскажешь после.

— Па, ты не понял. Ты мне это… документы давай, а я ей дам на подпись.

— Ты что, Артём, с ума сошел? Так бизнес не делается. Это же серьезное дело.

— Слушай, пап, не парься. Я жене все рассказал, у нее было время подумать, и она с радостью согласилась взяться за такое важное дело. Ты же сам понимаешь, что медлить больше нельзя…

Отец хмыкнул, удивленно приподнимая брови.

— …Я должен уехать по делам, меня не будет в городе. Зачем терять время?

— Да? — мужчина с сомнением посмотрел на своего сына и, немного подумав, прошел в свой кабинет. Вернулся с толстой синей папкой. — Ладно уж, пусть подписывает, а то уже пора открывать — вложения должны отбиваться.

Артем с готовностью выхватил документы из рук отца, улыбнулся.

— Не волнуйся, сегодня же все будет оформлено по высшему классу.

— Надеюсь.

Вид у отца был угрюмый, во взгляде читалось недоверие, и молодой человек поспешил откланяться, пока тот не передумал.

Никита

Майкл пришел ровно в шесть вечера. Подмигнув, вытащил из торбы бутылку виски. Я не решился сказать своему коллеге и новому приятелю, что практически не пью — надо было налаживать дружеские отношения.

Жестом пригласил гостя в просторную гостиную, где на низком столе уже были выставлены закуски, которые я без труда отыскал в холодильнике.

— Не думай, что я любитель выпить, — мужчина сыпанул в широкие стаканы из ведерка лёд, налил туда виски. — Просто соскучился по нормальному человеческому общению. Все тут пьют чай и всякую бурду…

— Понятно…

— Ну рассказывай, как там во Флориде.

— Ничего интересного, кроме работы. Босс еле дождался моего окончания колледжа, ему не терпелось отослать меня сюда.

— Узнаю своего отца. Нетерпеливый, как арабский жеребец. Не поддавайся ему слишком, иначе сядет на шею.

Мы выпили. Я видел, что Майкл хочет меня о чем-то спросить, но не решается.

— Давно уже здесь? — спросил, чтобы хоть как-то разговорить.

— Вообще-то я живу в Канаде. Там у меня родители…

— Наверное, скучаешь?

Он поморщился.

— Некогда скучать. Был женат, но развёлся. Слишком разные были у нас интересы. А у тебя, Ник, есть девушка, которая ждет тебя?

— Нет, пожалуй, нет. Временные подружки. Единственная девушка, которая могла бы меня ждать, осталась в России, да и то вышла замуж за моего лучшего друга.

— Надо было бороться.

Я покачал головой:

— Это был ее выбор. Надеюсь, что она счастлива.

— Вот ты говоришь — счастлива. Я тоже в свое время сделал выбор. Неправильный. Счастья так и не увидел. А если бы остался с той, другой, то все было бы по-другому. До сих пор не могу себе простить. Дурак.

— Может, еще не поздно?

— Она осталась в России, в Москве.

— Я тоже оттуда.

— Она врач, и когда-то спасла мне жизнь. Очень красивая.

— Моя девушка тоже собиралась стать врачом, хотела поступать в медицинский институт.

Майкл рассмеялся.

— Надо же какое совпадение, — покачал головой, затем заинтересованно поглядел на меня. — Отец рассказывал, что ты знаешь несколько языков и прекрасно ориентируешься в восточной культуре. Откуда?

— Все детство прожил в Афганистане и когда-то думал, что один из них. А к языкам у меня была врожденная склонность — досталась от родителей. Собирался стать военным переводчиком, но после одного случая все изменилось.

Я рассказал Майклу о том происшествии с Леоной. Он внимательно слушал, не перебивая, только иногда вставляя междометия. Затем поведал ему о том, как работал на полицию, и как его отец вышел на меня.

Так, незаметно за разговором мы уговорили почти всю бутылку виски. Как ни странно, я даже не опьянел.

Когда на город уже опускалась тьма, Майкл поднялся.

— Завтра приеду рано утром и отвезу тебя к очень хорошему человеку. Его зовут Заид-аль-Закир. Он расскажет тебе, что к чему и поможет почувствовать здесь комфортно.

Майкл хитро улыбнулся, подмигнул мне, и я не мог взять в толк почему. Уже потом, после встречи с этим катарцем, понял, почему мой новый приятель выглядел таким загадочным.

Оля

Дома было неожиданно хорошо и спокойно. Артём, сославшись на занятость, уехал, оставив меня одну. Я не возражала. Мне не хотелось сейчас разговаривать.