Предатель. Собрать себя по частям - Алиса Марсо

Все закончилось. Больше тебя никто не тронет. Он причинил тебе боль?

— Нет, не успел. Ты спас меня снова. Ты мне ничего не должен, но каждый раз приходишь на помощь. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за все.

Я накрыла его руки на моем лице своими ладонями, отстранилась и прижалась к губам, нежно, благодарно.

— Глупышка. Ты ничего до сих пор не поняла.

Я действительно сейчас плохо соображала. Единственным желанием было укрыться в больших и сильных руках Максима, вдыхать его запах, впитывать тепло и никогда не выходить в большой мир.

Сбоку от нас застонал Денис, и я снова сжалась в комок.

Максим дернулся в его сторону, на лице отразилась неподдельная ярость.

Я схватила его за руку и удержала возле себя.

— Нет, пожалуйста, не уходи, не оставляй меня одну.

Максим лишь на секунду задумался, потом притянул к себе и крепко обнял.

Меня била нервная дрожь. Я обхватила себя руками, только сообразив, что стою в рваном платье с почти обнаженной грудью.

Максим опомнился, снял с себя пиджак и накинул мне на плечи.

— Все хорошо. Тебе нечего бояться. Мы сейчас уйдем отсюда.

Я молча кивнула и просунула руки в рукава. Обволакивающее тепло окутало тело. Я и не заметила, как замерзла. От пережитого стресса в ногах появилась слабость, хотелось скорее уйти и позволить себе расслабиться.

В комнату влетели какие-то люди и заполнили собой и без того небольшое помещение. Я сильнее прижалась к Максиму, пряча лицо на его груди.

Два охранника приподняли Дениса и стали приводить в чувства.

— Максим, друг, прими мои извинения, — к Максиму подошел высокий мужчина в черном костюме и положил руку ему на плечо. — Недосмотрел. Эта шваль всегда тихо себя вела. Но мои ребята позаботятся о нем. У тебя не будет проблем. Как твоя спутница? Ей что-то нужно? Врача?

— Нет, мы уходим. Я сам о ней позабочусь.

Мужчина выглядел озадаченным и явно беспокоился из-за произошедшей ситуации.

— Если, что нужно, обращайся. Я твой должник.

— Спасибо, Стас. Я понял. Камеры есть?

— Они все записали. Я заберу их и передам тебе.

— Хорошо. Только давай без слюнопусканий твоих извращенцев.

— Ты, что! Обижаешь.

— Тогда до связи.

Максим подтолкнул меня к выходу. Я выглянула из-за широкого торса мужчины и посмотрела на Дениса. Он был в сознании, но стонал от боли и лежал, свернувшись калачиком. Рядом стояли люди Стаса.

— И Максим, — окликнул хозяин заведения.

Максим обернулся, а мужчина с подозрением покосился в мою сторону.

— Не волнуйся. Я улажу этот вопрос, — успокоил его Максим.

Мужчина кивнул и оставил нас. Он отдал распоряжения, и полуживого Дениса подхватили под руки и поволокли из комнаты.

— Пошли отсюда.

Максим подхватил меня на руки и вынес в темный коридор.

Глава 21

Максим нес меня так легко, словно я ничего не весила. В коридоре он свернул в другую сторону и вышел через черный ход.

Я была безумно благодарна, что он не пошел через галерею. Было стыдно.

Меня нельзя назвать робкой или трусихой. Я не раз лезла на рожон, попадала в серьезные ситуации, но всегда справлялась сама. Или мне просто до сих пор везло. Но такое, как сегодня со мной случилось впервые.

Только сейчас я осознала, насколько женщина становится беззащитной перед силой мужчины.

Я никогда не понимала тех, кто терпят побои своих мужей. Всегда считала их слабыми. Представляла, как взяла бы сковородку и треснула обидчика по голове, собрала вещи и ушла, вызвала полицию или еще что-нибудь придумала. Но как же я ошиблась.

Эти женщины не слабые. Страх — вот причина. Когда на тебя смотрят безумные глаза, когда мощные руки сжимают горло или от одного удара ты летишь в стену — единственное, о чем можно думать, как остаться живой.

Любое сопротивление только заводит обидчика. Почувствовав власть над хрупким телом, вкус крови, он становится неуправляемым, окончательно слетает с катушек, и жертве остается только бежать.

Я убежать не смогла. И если бы Максим задержался, случилось бы непоправимое.

Денис бы меня изнасиловал. А вспоминая атрибуты из комнаты, он не ограничился бы простым половым актом. Его глаза горели в предвкушении. Он жаждал моей боли, моего унижения. Крики только распаляли, я бы не ушла живой. Он монстр. Извращенец.

Но почему же так стыдно? Жертвы насилия всегда испытывают это чувство. Но почему?

Максим подошел к машине и усадил меня на переднее сиденье. Сел за руль и включил печку.

— Тебе холодно?

Я покачала головой.

— Все в порядке.

Мужчина поджал губы, завел двигатель и выехал с парковки.

Я закуталась в пиджак и втянула носом запах свежести, исходившей от ткани. Его запах.

За окном проносились дома, магазины, мелькали деревья, люди. Город жил своей жизнью. А что стало с моей?

Я отчетливо поняла, что не хочу в холодный, неуютный гостиничный номер. Не хочу оставаться одна.

— Максим!

— М?

— Мы можем куда-нибудь поехать?

— Куда ты хочешь?

— Не знаю. Лишь бы не в гостиницу.

Я задумалась.

— Возле озера у заброшенного пирса есть беседка.

— Уверена, что не хочешь в душ и под одеяло?

— Хочу, но… Просто немного развеемся.

— Хорошо. Покажешь, где беседка.

Мы заехали на парковку у озера и вышли из машины. На улице было свежо, но моему воспаленному от слез лицу это понравилось.

Все магазины и лавки были закрыты, но Максим во что бы то ни стало решил раздобыть для меня кофе.

На нашу удачу одно кафе еще работало, мы купили два стакана с американо и сэндвичи. На выставке до фуршета мы так и не добрались, а в моем желудке, кроме шампанского, ничего не было.

Беседку нашли быстро, она стояла в нескольких метрах от воды. Два низких деревянных лежака с высокими спинками и маленький столик между ними — вот и все убранство домика.

Максим поставил пакеты на стол, сел на один из лежаков и потянул меня к себе.

Я не сопротивлялась. После всего, что мы вместе пережили, близость казалась чем-то нормальным и естественным.

Я уютно умастилась между ног мужчины, легла спиной на его грудь и откинула назад голову.

Максим подал мне напиток и крепко прижал к себе.

— Не капучино с имбирем, конечно, но и на этом спасибо.

Я благодарно улыбнулась и сделала глоток горькой жидкости. Сахар в кофе я никогда не кладу, после него напиток становится похож на невкусное пойло. Но это на мой извращенный вкус.

Мы сидели молча, просто смотрели на ровную гладь воды, в которой