Эра героев. Тайная стража - Анатолий Шкирич

– Глубоко вы закопались! – прокричал он сквозь стук колес.

– Пару сотен лет назад рудник был на поверхности. Хорошие времена были, – вздохнул один из мужиков. – А теперь к жиле добраться – бывает, и час времени уходит.

– Мы работы не чураемся, – добавил гном.

Эльф же продолжал безмолвно смотреть в перемежавшуюся световыми пятнами темноту туннеля. Лишь изредка все еще изящные, хоть и загрубевшие, как у остальных, пальцы дергали за рычаги, направляя тележку в очередной туннель.

– Есть жила, есть руки, начальство платит – мы не задумываемся над всякой там политикой, – сурово продолжил подземник. – И в проблемы не лезем. Но то, что творят сейчас белые каски, уже и нас самих касается. Уже случилось пять нападений за последние месяцы! Эти налетчики никого не оставляют в живых, не делая различий между солдатами и возницами. Среди тех, кто погиб, были наши друзья.

– А конкретно вы что-то знаете? – Александр очень надеялся, что это будут не жалобы на недоплату, скупость начальства и ужасные условия работы. Это никак не подтверждало бы причастность Тас’Кара к убийствам.

«Горячие факты. Лучше всего фотографии, где залитый кровью управляющий самолично выкладывает из ящиков куски руды и засыпает вместо них пустую породу. Да-да, знаю, как это нелепо выглядит даже в мыслях. Но уже и помечтать нельзя?»

– На шахтах сотни рабочих – это сотни глаз. Пусть большинство смолчит. Но даже нескольких болтливых языков хватит, чтобы сопоставить факты, – гном замолчал, и по его знаку платформа свернула в почти неосвещенный штрек.

– Тас’Кара – всего лишь управляющий. Вы не пытались обратиться к самому барону? – поинтересовался Александр. Ответ шахтеров он предугадал.

– Наш друг поехал как-то в Парнаву искать справедливости, – гном примолк на секунду, – а потом мы получили то, что от него осталось, в небольшой коробочке. Нам сказали – разбойники. Но с тех пор никто в Парнаву не ездил. Мы не знаем, кому можно доверять. А кто сладкими речами проводит тебя на эшафот.

– А почему вы думаете, что мне можно верить?

Тормоза скрипнули, тележка остановилась. Дальше колея заканчивалась. Вдаль уходил наклонный штрек с грубо выдолбленными стенами. Туннель не был освещен, и Александр последовал примеру своих спутников, включивших фонарики на касках.

– Мы тебя не знаем, но и они тоже. Вряд ли тебя уже успели купить. Обычно пару дней они присматриваются и прикидывают цену, чтобы, не дай боги, не переплатить, – довольно злобно рассмеялся гном.

Тоннель полнился далекими шорохами, гулом вентиляторов и перестуком работающих механизмов. Подземник передал с тележки сумки с инструментами своим товарищам и закинул одну за спину. Эльф же подставил башмаки под колеса платформы.

– Это старые шахты, – пояснил гном. – Тут мы никого не должны встретить и сможем спокойно поговорить. А затем ты передашь наши слова своим товарищам.

«Я бы предпочел конспиративную квартирку в городе, а не жутковатые пещеры. Интересно, а в Ардасе у бургграфа для меня бы работы не сыскалось? Хотя и там, мне на зло, нашлась бы какая-нибудь канализация или заброшенные подвалы».

Шахтеры неспешно проверили свои сумки. Похоже, по старой привычке они не спускались глубоко без инструментов, сухого пайка и воды. Лишь удостоверившись в наличии необходимых вещей, гном и трое его товарищей целеустремленно зашагали по штольне.

Оглянувшись в последний раз на путеводную нить светильников в большом тоннеле, Александр последовал за шахтерами.

Яркие лучи фонариков выхватывали расширяющийся штрек, весь изрезанный узкими извилистыми ходами. Зачастую в боковые проходы можно было протиснуться лишь бочком, и только центр туннеля расширили и разровняли под размеры грузовой тележки. По стенам штрека будто прошлась гигантская гусеница, выедающая самую свежую листву. Это шахтеры шли за рудными жилами, обходя пустую породу.

Но кипучая работа давно покинула этот штрек. У стены стояла брошенная вагонетка, лежали кирки. Никто не грузил раздробленную руду, не утирал пот и не заменял магические кристаллы в светильниках. Но воздух был свежий, никакой затхлости покинутых подземелий. Вентиляция исправно обновляла воздух.

Гном остановился и достал из сумки старую карту на вощеной бумаге. Изображенные на плане хитросплетения туннелей соединялись, расходились и даже проходили друг через друга на разных уровнях. Разобраться в схеме без «высшего шахтерского образования» было просто невозможно.

– Нападения на караваны начались с полгода назад. Тогда управляющий и прикрыл эти штольни, – подземник указал область на карте.

Александр деловито кивнул, на деле не берясь угадать, в каком направлении им следовало двигаться.

– Рудные жилы уже истощились, но работать было можно. А ведь обычно мы выбираем все до малейшей крупинки. Но грузы в эти шахты до сих пор регулярно отправляют. И каждый раз тайком, после отправки очередного каравана, – шахтер почесал остатки обгоревшей бородки. – Напрямик мы туда не пойдем, наверняка все подступы охраняются. А вот в обход, через старые рудники, туда можно попасть. На общих картах тех тоннелей нет. Но каждая бригада исстари оставляла для себя пометки, и эти черновики сохранились до сих пор.

– И что может быть в тех тоннелях?

– Думаю, что руда, – усмехнулся гном. – Которую управляющий «случайно» недоложил в ящики. Только вот откуда у него взялась уверенность, что пропажу никто не заметит, а?

«Интересно, а фотографию здесь уже изобрели? – подумал Александр, идя вслед за шахтерами по туннелю. – Без доказательств обвинения будут звучать смехотворно, если только не притащить на себе ящик с рудой в качестве улики. Едва ли честному и справедливому суду сеньора бургграфа для шантажа и вымогательств хватит одного моего слова».

Илларион Пустынная Змейка. Так именовали его те немногие богатейшие шейхи южных земель, которым довелось видеть его два раза в жизни. Первый, когда вельможи говорили о том, что должно случиться. И второй, когда они расплачивались за уже произошедшее. Правда, бывали и те, кто не платил. И с ними он встречался в третий раз. Но таких людей было мало. И с каждым разом становилось все меньше.

Даже в этих северных краях Илларион не сменил свою безрукавку. По бокам, в нашитых карманах, таились метательные лезвия, покрытые темной краской, чтобы не блеснуть даже в отраженном лунном свете. Одеяние не стесняло движений и не могло выдать его. Что же до комфорта… О том, чувствовал ли ассасин холод, поведать мог бы только он сам. А на его отрешенном лице никогда не проявлялось ни единой эмоции. Лишь когда уходила чужая жизнь, в глазах на миг проносилась тень удовольствия.

В пояс вшиты маленькие баночки. В каждой – особый яд. Один мазок по оголенной коже – и обреченный упадет буквально через минуту, корчась в судорогах, с пеной изо рта. Вдобавок для поездки в эти земли ассасин приготовил специальные настои. Для особых, местных монстров.

Месяц назад Илларион обнаружил своего очередного заказчика мертвым. Убийцы не оставили никаких следов. Только приглашение на груди мертвеца на торжества в Долине Карамуреш. Адресованное лично Иллариону. Ассасин принял этот вызов. Это была не месть и не дело чести. Лишь очередная игра. Единственное, что привносило какую-то остроту в его безжизненное, как вечная мерзлота, существование. Игра со ставками ценою в жизнь. Других залогов он не делал и не принимал.