Белые лилии - Саманта Кристи

Не то чтобы я не ходила в детстве в церковь. Я ходила. Когда я была маленькой, родители водили меня в воскресную школу. Но когда они открыли ресторан, мы стали очень редко ходить в церковь. Бизнес занимал все их время, и посещение церкви сильно опустилось в их списке приоритетов.

Тем не менее я почти уверена, что верю вБога. Особенно после того, как увидела Горошинку на УЗИ. Разве такая замечательная способность, как способность вырастить внутри себя другое человеческое существо, стала бы возможной, если бы не было какой-то могущественной силы, которая всем этим управляет? Я верю, что в мире есть вещи, которые нельзя объяснить с точки зрения науки. Я верю, что, если ты хороший человек, с тобой произойдет что-то хорошее.

Последнее убеждение разбивается вдребезги, когда я думаю о том, что Эрин сейчас безжизненно лежит в палате в этой больнице. Она лучший человек из всех, кого я знаю. Она и мухи не обидит. Она принимает людей со всеми их недостатками. Она не заслуживает того, что с ней происходит. Я бы не задумываясь поменялась с ней местами, если бы это можно было сделать, не навредив ребенку. Я заключаю всевозможные сделки сБогом, лишь бы Он сделал так, чтобы Эрин поправилась.

Я вспоминаю ужас в голосе Гриффина, когда я, немного успокоившись, позвонила ему по пути в больницу. Я эгоистично размышляю, будет ли когда-нибудь в этом мире человек, который так же отреагирует, если что-то случится со мной. В голосе Гриффина я услышала беспомощность. Я почувствовала, что слезы катятся у него из глаз. Я знала, что в его голове проносятся воспоминания обо всех ужасных минутах, которые он уже пережил сЭрин и со своей мамой.

Гриффин сидит в зале ожидания, чтобы не терять ни секунды, когда его позовут кЭрин, а я отсиживаюсь в часовне. Не только Гриффин, но и почти вся семья Эрин приехали в больницу, так что я все равно буду последней, кого к ней пустят.

Родные Эрин время от времени заходят в часовню, утешающе кладут руку мне на плечо или молчаливо выражают мне свое сочувствие, прежде чем помолиться. Я пытаюсь утешить их, но, как ни странно, кажется, они считают, что это меня надо утешать. Когда они со мной разговаривают, они смотрят на мой живот. Все они знают нашу историю. Как и я, все они испытывают жалость к ребенку, который, возможно, лишится матери. Но они все равно хвалят меня за то, что я делаю. Никто из них не понимает, что я этого не заслуживаю.

Когда в часовне не осталось никого, кроме меня иДжейн – старшей сестры Эрин,– она подходит и садится рядом со мной.

–Некоторые из твоих друзей тоже пришли. С тех пор, как ты появилась в жизни Эрин, она познакомилась со множеством замечательных людей. Я давно не видела, чтобы ее окружало так много людей. Со школы. Ты очень важна для нее – и не только из-за ребенка.

Я пожимаю плечами, потому что я не заслуживаю этих слов.

–Можешь мне это объяснить?– спрашиваю я.– Я никогда не понимала, почему к такому хорошему человеку, как Эрин, не выстраивается очередь из людей, которые хотят стать ее друзьями. Она так хорошо ко всем относится. Но она, кажется… одиночка, да?

Джейн кивает.

–Эрин действительно одиночка. То есть была, пока не появилась ты. Но так было не всегда.

–Да, она рассказывала, что ее внешность отпугивает других женщин и поэтому ей трудно заводить друзей.

Джейн смеется.

–Это она тебе сказала?– она изумленно качает головой.– УЭрин могло бы быть столько друзей, сколько бы она пожелала. Женщины выстроились бы в очередь, чтобы попасть в ее мир. Но еще со школы, после того как все ее подруги без оглядки сбежали от девушки с раком, она неохотно подпускала к себе людей. Она хорошо ко всем относится, и люди все время пытаются с ней подружиться, но она всех отталкивает. Ты первая, кого она подпустила к себе за долгое время.

Я смотрю на свой живот.

–Ну ей вообще-то пришлось, Джейн.

–Вовсе нет. Она вовсе не обязана была с тобой дружить только потому, что ты суррогатная мать ее ребенка. Она рассказывает о тебе так, словно ты ее родственная душа. Я знаю, что у вас были очень разные жизни, но она чувствует с тобой связь. Связь, которой она не чувствовала больше ни с кем. Пожалуй, даже сГриффином. Она любит тебя как сестру, Скайлар.

Слезы текут у нас обеих из глаз, аДжейн продолжает:

–И что бы тут ни случилось, мы всегда будем считать тебя частью нашей семьи. Нашей сестрой.

Эрин считает меня сестрой? Я смотрю на крест в углу комнаты, рядом с символами других религий. Сестра никогда не поступила бы так, как я. Сестра ни на секунду не захотела бы того, что принадлежит другой сестре. Сестра никогда не пала бы так низко, как я.

–У Эрин есть поразительная способность видеть людей насквозь.– Джейн мягко кладет ладонь мне на руку.– Иногда она видит то, чего люди сами в себе не замечают. Не надо себя недооценивать, Скайлар. Эрин верит в тебя.

Джейн встает с места и выходит из часовни, а я думаю: неужели я сказала эти фразы про сестер вслух?

Я размышляю про последние несколько месяцев, когда Эрин уже стала частью моей жизни. Это время было лучшим в моей жизни, даже несмотря на неподобающее желание, которое я испытываю к ее мужу. Я клянусь, что сейчас, прямо в эту секунду, начну делать все, чтобы стать тем человеком, которым Эрин меня считает. Я заставлю себя относиться кГриффину как к другу, я стану смотреть на него и думать о нем так, как следует хорошему человеку. Я обещаю себе иБогу, что стану достойна Эрин, стану той, кем она меня считает. Я буду ее лучшей подругой. Ее сестрой.

Я даже не знаю, сколько времени я здесь просидела. Кто-то садится на пустую скамью у меня за спиной. Я слышу тихое всхлипывание. Я знаю, кто это. Я всегда знаю, когда он рядом.

Я оборачиваюсь, пораженная увиденным. Тяжело дышу, подозревая худшее. Глаза уГриффина покраснели и припухли, а морщины на лице стали глубже. Его щеки мокры от слез, которые он больше не вытирает. Он кажется сломленным.

–О боже… она…

–Нет.– УГриффина прерывается голос. Он откашливается.– Она хочет тебя увидеть.

Я ненадолго расслабляюсь и чувствую радостное оживление, но вдруг осознаю, что что-то не так. Если Эрин в порядке, то почему Гриффин выглядит совершенно сломленным?

–Что происходит?

–Она хочет увидеть сначала тебя, а потом всех остальных,– хрипит он.– Я уже был у нее. Но теперь она ждет тебя. Она в палате 817. Иди к ней.

Не говоря больше ни слова, Гриффин встает и выходит. Я не знаю, что делать. Прыгать от радости от того, что Эрин жива? Бояться того, что меня ожидает в палате 817? Я нерешительно поднимаюсь со скамьи и медленно иду к двери. Я смотрю на часы и понимаю, что провела в часовне несколько часов. Я оглядываюсь на распятие и произношу последнюю молитву.

Я поднимаюсь на лифте вместе с другими посетителями, навещающими своих близких. Мысленно ругаю себя за то, что не зашла в магазинчик за цветами или шариками, как они. Я так спешила кЭрин, что совсем забыла про правила посещения, согласно которым мне надо было принести с собой символ своих наилучших пожеланий. Я обещаю себе, что пошлю ей огромный букет белых лилий, как только выберусь из больницы.