Ермак. Отряд - Игорь Валериев

– Ваше превосходительство, разрешите доложить! – хорунжий Вертопрахов, встретивший генерала на первой линии окопов, сиял, как только что отчеканенный золотой червонец.

– Докладывайте, Роман Андреевич.

– Ваше превосходительство, пятая сотня Амурского полка под моим командованием по оврагу вышла в левый фланг позиций противника и дружным ударом прорвала и первую, и вторую линии обороны. Выйдя на гребень высоты, я обнаружил три орудия, готовых открыть огонь. Прислугу вырезали, пушки захватили. Что-то около трех дюймов, стальные, но вижу такие впервые. У них даже щиток стальной для защиты пушкарей от пуль есть. Зарядные ящики на двадцать четыре снаряда.

«Ишь, как Рома сияет. Сходить в разведку, взять высоту, захватить три орудия. Всё как по статуту ордена. По мне, так Георгия четвёртой степени заслужил, – думал я, глядя на довольного как сто китайцев хорунжего. – Как шепнул два дня назад капитан Самойлов, генерал Грибский за Колушанские высоты представил хорунжего Селивёрстова Романа Петровича к Георгию. Кстати, если не считать меня, Ромка станет первым из офицеров кавалером этого ордена в Амурском казачьем полку. А за ним теперь ещё один Ромка – Вертопрахов Роман Андреевич. Надеюсь, Павел Карлович не зажмёт представление».

– Благодарю за службу, господин хорунжий, – дослушав доклад Вертопрахова, произнёс Ренненкампф, вскидывая ладонь к фуражке. – Непременно будете отмечены наградой, Роман Андреевич.

– Служу престолу и Отечеству, ваше превосходительство!

– Давайте-ка, посмотрим, что вы за трофеи захватили. Самому стало интересно, что же это за орудия.

– Canon de 75 mle 1897, или французское семидесятипятимиллиметровое полевое орудие образца одна тысяча восемьсот девяносто седьмого года. Вид снарядов – шрапнель и бризантная граната. Скорострельность – до пятнадцати выстрелов в минуту. Интересно, как они тут оказались, если во Франции в войска только начали поступать. – Подполковник Ладыженский спрыгнул с коня и начал обходить орудия.

– Наши артиллеристы разберутся с этими орудиями, Гавриил Михайлович? – поинтересовался Ренненкампф, продолжая оставаться в седле.

– Не боги горшки обжигают. Разберутся, куда денутся. Было бы к ним снарядов только побольше. С такой скорострельностью, как у этих орудий, они полностью батарею из восьми наших четырехфунтовок заменят.

– Поищем, господин полковник. Мы здесь ещё не осмотрелись как следует. Внизу, кажется, лагерь и обозы. Там, вернее всего, и запасы снарядов, – скороговоркой проговорил Вертопрахов.

– И лагерь, бросив обоз, уже покинули бывшие хозяева, – произнёс Ренненкампф, рассматривая через бинокль убегавших китайцев, которых преследовали нерчинцы.

То там, то здесь вспыхивали кратковременные стычки, заканчивавшиеся тем, что несколько китайцев, пытавшихся оказать сопротивление, валились на землю от ударов шашек, после чего казаки продолжали преследование бегущих.

Только через час нерчинцы вернулись назад. Ночь прошла в захваченном лагере, запасы которого значительно увеличили вооружение и провиант авангарда летучего отряда. Для охраны остального добра пришлось оставлять полусотню казаков. Основной отряд в составе Сретенского резервного полка, ещё одной батареи Забайкальского артдивизиона и шестой сотни амурцев доберётся сюда не раньше, чем через пару суток.

С утра двинули дальше. В этот раз в авангард ушла полусотня третьей сотни первого Нерчинского полка под командованием хорунжего Белинского. Павел Карлович, как грамотный генерал, решил дать возможность отличиться молодым офицерам. Вчерашний успех хорунжего Вертопрахова, а до этого Ромки Селивёрстова, многим вскружил голову. Очень уж орден Святого Георгия почётен в офицерской среде в этом времени-пространстве. Если сравнить с советскими наградами, то я бы, наверное, соотнёс Георгия четвертой степени с орденом Боевого Красного Знамени, третьей степени Георгия с орденом Александра Невского, второй – с орденом Суворова первой степени, а первой – с орденом Победы.

К обеду у селения Эйюр наш авангард догнал арьергард отступающих китайских войск. Солдаты противника заняли позиции в двух верстах позади селения по берегу речки Эйюр. Её болотистая пойма опять не позволяла атаковать противника в конном строю, поэтому пришлось обратиться к уже отработанной тактике. Первая сотня нерчинцев, четвертая и пятая сотни амурцев, заняв гребень противостоящей высоты, открыли огонь по китайцам. Орудия Забайкальского дивизиона и три захваченные французские семидесятипятки стреляли через головы своей цепи.

Неожиданно для нас китайская пехота плотной массой перешла в наступление. Казаки, экономя патроны, вели редкий огонь из винтовок. Подпустив противника на пятьсот шагов, орудия открыли уничтожающий огонь картечью, но китайцы, несмотря на значительные потери, продолжали двигаться вперёд. Около трех сотен китайской конницы попытались атаковать правый фланг казачьей цепи, но, задержанные болотом, отвернули назад.

– Ваше превосходительство, я с докладом, – прокричал, спрыгивая с коня, подлетевший намётом казак.

– Докладывай, братец, – оторвав взгляд от бинокля, невозмутимо произнёс Ренненкампф.

– У казаков патроны на исходе, ваше превосходительство. Командир первой сотни нерчинцев подъесаул Шарапов просит разрешения атаковать китайские позиции в конном строю через болото. Боюсь, не сдержим узкоглазых, уж больно их много прёт, – произнёс казак, преданно глядя на генерала.

Ренненкампф через бинокль внимательно осмотрел поле боя и после небольшой паузы произнёс:

– Значит, так, братец, передашь своему командиру, чтобы после небольшой паузы, а затем трех залпов всех орудий поднимал сотню в атаку. Вместе с вами в атаку пойдёт четвертая сотня амурцев сотника Вондаловского. Нет, не так.

Генерал сделал паузу, после чего повернулся в сторону своего адъютанта корнета запаса гвардейской кавалерии Савицкого:

– Господин корнет, отправляйтесь вместе с казаком к подъесаулу Шарапову и передайте приказ совместно с сотником Вондаловским начать атаку, как я уже сказал, после паузы и трех одновременных залпов всех наших орудий.

– Слушаюсь, ваше превосходительство. Разрешите выполнять?

– Выполняйте, корнет.

Отдав данное распоряжение, генерал взмахом руки подозвал к себе командира второй сотни нерчинцев.

– Сотник Токмаков, ваша резервная сотня по левому флангу выйдет в тыл наступающей пехоты противник. Для поддержки возьмите четыре тачанки. Остальных по моему приказу направьте на правый фланг. Выходите немедленно.

– Слушаюсь, ваше превосходительство.

– Господин капитан, – эти слова были обращены уже ко мне, – вы сейчас же выдвигаетесь к артдивизиону, передаёте приказ о небольшой паузе и потом о трех слитных залпах. Очень надеюсь на вас, Тимофей Васильевич. Надо всё рассчитать идеально – и залпы, и выдвижение в обход казаков, и атаку двух сотен.

– Слушаюсь, ваше превосходительство.

Всё удалось. Китайцы, сосредоточив огонь на атакующих, не заметили, как к ним в тыл вышла резервная нерчинская сотня с тачанками. Оказавшись меж двух огней, солдаты противника начали покидать выгодную позицию, а казаки на измученных конях бросились в преследование. На расстоянии почти пять вёрст вспыхивали скоротечные схватки, в наступивших сумерках преследование прекратилось, и отряд встал на отдых.