Креольская принцесса - Бет Уайт

– Антуан, – осторожно вставила Жюстин. – Давай не будем ссориться при госте. – Она встала, чтобы забрать маленького Реми, который начал грызть карманные часы деда, и улыбнулась, когда он не захотел идти на руки. – Пойдем, малыш, пора кушать. Лиз, может, ты приготовишь чай? Бери детей и иди за мной.

Не ожидая ответа, она присела в реверансе и вышла.

Лиз бросила на Рафаэля беспомощный взгляд.

– Хотите чаю?

Меньше всего в тот момент Рафаэлю хотелось чая. Кроме того, он решил, что мачеха Лиз – симпатичная штучка.

– Не совсем, сеньорита, – улыбнулся он.

Когда девушка повела детей к выходу из дома, Рафаэль и Антуан сели за стол. Испанец мысленно сравнил простоту этой комнаты с роскошью салона Дюссоев. Здесь не было толстых ковров, импортной мебели или портретов в золоченых рамах. Никаких вкусных пирожных на серебряных подносах и канделябров с ароматизированными свечами, призванными смягчить зной полуденного солнца. Никаких разодетых гостей, ведущих праздные разговоры под музыку струнного оркестра. Лишь три молчаливых мужчины в хибаре рыбака.

Рафаэль ждал, готовясь выступить в качестве посредника.

Наконец Антуан прочистил горло.

– Где же Жюстин с ее чаем? – проворчал он. – У меня есть бочонок с пивом на заднем крыльце. – Он начал вставать.

Шарль жестом остановил его.

– Нет, сын мой. Я вижу, что мне не рады здесь, поэтому не останусь. Я просто хотел подержать на руках детей, пока еще не слишком поздно. – Он посмотрел на Рафаэля. – Дать нам возможность заработать было хорошим поводом. Вы можете завершить сделку, а потом мы покинем этот дом.

Антуан стукнул кулаком по столу:

– Ты делаешь из меня мерзавца, хотя именно ты выкинул меня!

Старик поджал губы:

– Ты сам хотел идти своим путем. Я просто позволил случиться тому, что случилось.

– Последствия отразились на твоих внуках. Им приходится нести бремя твоего эгоизма.

Испугавшись, что разговор может выйти из-под контроля, Рафаэль привстал, зацепив боком стол.

– Мне кажется, джентльмены, что вам лучше объединить силы и убедить британских господ, что всем будет выгодно разрешить свободную торговлю с испанскими судами, которые хотят бросить якорь возле вашего милого города. Нехорошо, что они попустительствуют каперам, которые вредят торговле в этих водах.

– Попустительствуют? – Старик хохотнул. – Английский флот трясет французские, испанские и американские суда одинаково, а армия закрывает на это глаза. Король Георг не забывает сшибать налоги со всех подряд. Моя семья владела собственностью в этих местах добрых три четверти века, а я лишь стараюсь не потерять ее из-за жадности его величества.

Антуан повернулся к Рафаэлю:

– Испанцы не лучше. Эти собаки взяли Новый Орлеан за горло и убивают любого, кто посмеет протестовать.

С одной стороны, Рафаэль понимал ненависть француза к людям, которые казнили его брата. Однако он был молод и горд, а потому не терпел оскорблений. Он встал, быстро моргая от злости, но сумел взять себя в руки:

– Я не согласен, что Новый Орлеан хиреет под управлением Гальвеса. – Он пожал плечами. – Кроме того, все это одна вода под очень старым мостом. Сейчас вопрос в том, как пробиться через пиратов, которые рыскают в водах залива.

Антуан прищурился.

– Мое судно вооружено, как и суденышко сына. Кроме того, мы часто бываем в прибрежных каналах, которые англичане не хотят и не могут патрулировать. Ваш груз будет в полной безопасности.

– Приятно слышать. – Рафаэль заколебался. – Я хотел поднять парус до вечернего прилива.

– Мы можем отбыть прямо сейчас. – Антуан окинул Рафаэля внимательным взглядом. – Но если еще раз позволишь себе вольности с моей дочерью, я тебе кое-что отрежу.

Лиз напомнила себе, что Рафаэль возвращался в Новый Орлеан и она его больше не увидит. Девушка поставила на серебряный поднос Жюстин облупленный чайник и четыре чашки разных размеров. Ее молодая мачеха принесла поднос с собой как часть приданого. Это была одна из немногих красивых вещей на их кухне. Его доставали, когда в доме появлялись дорогие гости вроде дедушки. И Рафаэля Гонсалеса.

Лиз понимала, что испытывает терпение отца на прочность. Если она перегнет палку, то достанется не только ей, но также Жюстин и детям. Ее задачей в семье было поддержание мира. Она помогала им любить друг друга, как учила бабушка Мадэлен.

Бабушка, родившаяся в позоре, но выросшая в хороших условиях, понимала ценность миротворцев. Лиз считала, что, поддерживая мир в семье, она отдает дань уважения бабушке.

Таким образом, если она не могла сохранить Рафаэля, то хотя бы должна была расстаться с ним без горечи раздора. Выпрямившись и улыбнувшись, она подхватила поднос и вошла в комнату.

Она увидела, что мужчины встали из-за стола и собираются уходить.

– Папá! Вы куда?

Отец, чуть ли не выталкивая Рафаэля в дверь, повернулся к дочери.

– Испанец нанял меня отвезти груз на его корабль возле острова Дофина. Скажи Жюстин, что я буду позже.

– А как же чай? – Она опустила взгляд на поднос. – Дедушка, разве ты не хочешь…

– Попьем чай в другой раз, – мягко ответил Ланье. – Я приду снова, дорогая. – Он подошел и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, и прошептал на ухо: – Как и дон Рафаэль, как я понимаю.

Лиз посмотрела на Рафаэля, который послал ей воздушный поцелуй из-за спины Антуана. Отец отпихнул испанца в сторону и зарычал:

– Ну же, старик? Ты хотел пойти с нами. Прилив не будет ждать.

Лиз поставила поднос на стол и обняла дедушку:

– Пожалуйста, возвращайся! Мы скучали по тебе! – Она понизила голос: – И поблагодари Рафаэля за то, что пришел. И передай, что я буду молиться за него.

Дедушка снова поцеловал ее и отпустил.

– Он хороший человек.

Дед последовал за отцом.

Лиз выбежала на подгнившее крыльцо и увидела, что мужчины начали отвязывать лодки, чтобы плыть к Мобилу. Возможно, она никогда больше не увидит Рафаэля, но ее жизнь больше не будет прежней. Он увидел в ней не только дочь пьяного рыбака. Он стоял рядом с ней, выслушивая злые слова Изабель Дюссой, и показал ей, насколько труслива эта женщина. Он даже зажег в ней надежду, что однажды Скарлет сможет стать свободным человеком, если проявит смелость, настойчивость и ум.

Лиз решила развивать в себе эти три качества.

Порт Нового Орлеана, Новая Испания

22 марта 1777 года

Судно «Valiente»[24] с трудом вошло в порт Нового Орлеана. И дело было не только в порванных парусах. Правая сторона верхней палубы, где располагались пушки, сильно пострадала от бортового залпа, а нижняя палуба получила пробоину и активно черпала воду. Две из трех мачт с прямыми парусами были сломаны, потому корабль шел с сильным креном.