Путь Волка - Эрик Найт

Тварь перекатилась на спину и что-то пробормотала.

— Э, говорить эта дрянь уже не может, — продолжал Эвереди, засовывая руку в мешок на плече, — я все вытащил.

Кот держал в вытянутой руке мягкий шестнадцатидюймовый язык Жнеца. Волки нерешительно осмотрели его. Валентайну он показался похожим на змею, у него были чешуя и похожий на клюв кончик.

— Вот такой язык он в вас и втыкает. Видите чешуйки? Они входят в человека как шипы, так что не вырваться. Когда эта «прелесть» всадит в вас свой язычок, шансов у вас нет.

— Как… как вы его поймали? — спросил Валентайн.

— Я разведывал один маленький городок у железной дороги на юго-востоке от руин. Холли-Спрингс называется. Из своих источников я узнал, что этот «товарищ» пробрался в город около полуночи, обычный контрольный рейд вместе с полицаями из Коринфа.

Каждый раз, как приходит Жнец, пара-тройка людей пытается очень быстро слинять из города, а эта тварь идет по следу. Как раз светало. Полицаи были слишком заняты в курятниках и хлевах, чтобы что-нибудь заметить. К тому же за голодным Жнецом трудновато угнаться, а может, они не хотели присутствовать на его обеде. Так что вот, эти беженцы направляются к лесу верхом, а желтый глаз прямо за ними. Одного капюшонник поймал как раз, когда взошло солнце, наелся, а тут и я подоспел. Как раз, когда он весь отупел от крови. Утро было довольно солнечное, на диво, так что он видел плоховато. Я выпустил в него всю обойму из моей старушки примерно с десяти футов, — сказал Эвереди, нежно поглаживая приклад карабина, — ногу почти отстрелил, там, где видно было под плащом, а остальное отрезал кавалерийской саблей еще до того, как он осознал, что я его покалечил. Потом подобрался к горлу и выдернул язык, засунул его в мешок, поймал лошадь мертвого бедолаги и рванул на запад.

Эвереди усмехнулся:

— Не хотел бы я оказаться на месте того командира полицаев в Холли-Спрингс. Большой Босс в Коринфе вышлет парочку капюшонников разобраться, в чем дело, со мной и с ними тоже.

— Ты столько миль проделал, — сказал Алистер, — а где же лошадь? Могли бы ее продать.

Эвереди покачал головой.

— Там, у ручья, стоит лагерь этих приграничных полудурков, пару миль на северо-восток отсюда. Я лошади показал, куда бежать, только седло и уздечку снял. Она тут же учуяла своих и ушла. Я седло немного еще протащил на себе, но уж больно тяжелый упырь был, а я не хотел задерживаться, дружки этого парня вот-вот могли нагрянуть.

— Плохо придется этим, у ручья, если Жнецы доберутся до лошади, — предположил Валентайн.

— Они тебе не товарищи, сынок. Я поэтому и предупреждал про этих приграничных. А для вас есть только один закон — закон Свободной Территории. Вы не поверите, какой уклад в курианских городах. У всех идентификационные карточки, разрешения и прочие бумаги, чтобы просто из дома выйти. Но жалеть их не надо: они ограбят тебя и оставят помирать быстрее, чем ты скажешь: «Доброе утро». Так, а теперь займемся делом. Дай-ка мне твой нож, Валентайн. Смотрите.

Эвереди говорил так, словно читал лекцию в классе с блестящими черными столами, а не на мшистой поляне непонятно где, в забытом Богом уголке. Он сделал вертикальный надрез вдоль живота твари.

— Видите, как выступает черное и густое вещество? У них в крови есть какая-то дрянь, которая немедленно залечивает раны. Если вам на руки попадет, немедленно стирайте и делайте, что хотите, но чтобы в рот не попало. Положите каплю на язык собаки и убьете человека, который держит поводок. Но все не так уж плохо: если вы рубите его на куски, эта дрянь повсюду не разлетается, слишком вязкая. Да, и выдергивайте клинок поскорее, на секунду внутри оставите — может приклеиться. Уж поверьте мне на слово, лучше, чтобы с вами такого не приключилось.

Жнец дрожал от боли, и Валентайн прижал его к земле ногой, наступив на грудную клетку. От запаха его чуть не стошнило. Хорошо, что он ничего не ел.

— Сукин сын слишком много дергается. Прикончим его, — решил Эвереди, — только в глазки ему посмотрим на секунду, — сказал он, перерезая веревки, стягивающие шею твари, острым кончиком паранга Валентайна.

Лицо Жнеца было месивом. Две выжженные пулями дырки в щеке и на лбу выделялись на фоне мертвенно-бледной кожи. Черные клыки скалились поверх изрезанной шеи. Его глаза были не розовыми, как можно было бы ожидать от настоящего альбиноса, а черными, со щелками зрачков и желтыми ободками, как у змеи.

Тварь со злостью зашипела на пятерых человек, собравшихся вокруг. Валентайн почувствовал движение под ногой, когда тварь, несмотря на свои раны, все-таки пыталась вырваться. Валентайн посмотрел в глаза капюшонника и почувствовал, что теряется в их черной глубине. Может ли быть что-то чернее, чем эта чернота?

Ему показалось, что он готов поднять ногу с груди твари.

— Эй, спокойно, Дэвид. Ты, кажется, собрался падать в обморок, — услышал он голос, далекий, как северная часть побережья Мексиканского залива.

Валентайн хотел оторвать взгляд от черных щелок-зрачков. Не получалось.

Не сдавайся тьме, — говорил голос внутри его сознания. — Это только черные глаза вороны, клюющей мозги твоего отца.

Он поднял взгляд к светлеющему небу и еще тверже надавил ногой на изуродованный торс.

— Так лучше, Дэвид, — сказал Эвереди, похлопав Валентайна по плечу, — надо следить за этими глазами. На миг ты выглядел как пташка, уставившаяся на змею. Ты видел не капюшонника. Ты смотрел в глаза курианину.

Эвереди наклонился над лицом твари, левой рукой вытаскивая из кармана маленький предмет цилиндрической формы. То была покрытая ржавчиной старая батарейка очень длительного срока действия, вроде тех, изобретенных в 2022 году. На ней все еще был виден рисунок — черный кот, прыгающий через электрическую дугу.

— Вот и снова я, стервец голодный, — с насмешкой произнес Эвереди над злобным лицом, — старому Эвереди надоело твое жужжанье, кровожадная дрянь. Знаю, ты любишь высасывать кровь. А как тебе понравится, если я сделаю вот так?

Он помахал старой батарейкой с рисунком над лицом твари, размахнулся и всадил изогнутый клинок в шею монстра.

Тело под пяткой Валентайна перестало дергаться.

Дэвид осторожно посмотрел вниз, боясь снова наткнуться на взгляд этих зловещих глаз, но ответом ему была новая волна запаха гнили.

Бертона вывернуло, Алистер стоял на коленях, сдерживаясь изо всех сил.

Эвереди воткнул паранг в землю и взял голову твари, осторожно, так, чтобы черный сироп вытек из шеи. Держа за редкие черные волосы, он поднял на вытянутой руке свой трофей, чтобы Волки могли получше его разглядеть.

— Видите, какие зубы черные? Мы эту дрянь «карбонитом» называем. Не то чтоб научный термин. Так. Из кино вроде бы. Прочнее стали. Хорошо пули останавливает. Я видел, как в одного вошла обойма прямо в морду, футов с двух. Тварь всего лишь ослепла, ну, может, еще нюх чуть потеряла, но продолжала на нас двигаться. Да, я про пальцы не сказал. У них такие ногти заостренные, черные, они могут через дверь сейфа пробраться, отдирая железо слой за слоем.