На пути "Тайфуна". А теперь на Запад - Александр Калмыков

Параллельно с постройкой ночлега бойцы готовили себе на кострах ужин, радуясь, что не придется довольствоваться сухпайком. Без горячей каши и чая в холодном лесу было бы совсем плохо. Тут всплыла еще одна проблема – поблизости не нашлось ни реки, ни озера, а маленькие ручейки уже успели промерзнуть насквозь. Пришлось растапливать в котелках снег, но полученная пресная, пахнущая дымом жидкость была довольно неприятна на вкус. Как оказалось, это тоже был урок, который политрук хотел преподнести бойцам и командирам. Он специально выбрал такое неподходящее место для ночевки. Впрочем, самые выносливые бойцы вырубили топорами лед из замерзшего ручья, не забыв поделиться им со своим любимым ротным.

Хотя почти все красноармейцы владели плотницким инструментом, но при сооружении лагеря не обошлось без несчастного случая. Один из бойцов поскользнулся на снегу, и топор вместо ветки угодил по ноге. Валенок смягчил удар, позволив неумехе отделаться разрубленным до кости большим пальцем, но пострадавшего следовало скорее увезти в санчасть. Упряжка давно уже уехала, и политрук спросил, есть ли добровольцы, готовые помочь своему товарищу. Естественно, желающие тут же нашлись. Они переложили раненого сослуживца на волокуши, сооруженные из лыж, и бодрым шагом направились в сторону села. Оставшиеся сопроводили ушедших завистливыми взглядами, но расстановка сил кардинально переменилась, когда политрук крикнул вслед бойцам, чтобы они успели возвратиться засветло.

Не знаю, как рота справилась с устройством лагеря в прошлый раз, но сегодня все было готово еще до сумерек. Все устали до невозможности, и команду отбой объявили раньше времени, как только стемнело. Признаться, к ночлегу в снежном лесу я отнесся с опаской. Когда-то в юности мне пришлось пережить холодную ночевку в горах. Возвращаясь с вершины, наша альпинистская группа попала в туман и заблудилась. Пришлось спуститься вниз, до тех мест, где росла трава и было относительно тепло. Страха я тогда не испытывал, а вот холодно было, и даже очень. Я вообще существо теплолюбивое. Этим летом у нас в Волгограде целый месяц стояла сорокаградусная жара, и никакого дискомфорта я при этом не чувствовал. А вот холод не люблю.

К счастью, мои опасения оказались напрасными, и уснуть мне удалось. Чистейший воздух, какой бывает только в еловом лесу, приятно потрескивающий костер, набитый желудок, теплая одежда – в общем, было все, что нужно для полноценного отдыха. Только под утро стало прохладно, и пришлось проснуться.

Дневальные уже разожгли приготовленные накануне дрова, и вскоре от котелков потянулся ароматный запах мясной каши. Политрук разрешил употребить для аппетита сто граммов, полагая, что после сытного завтрака и пробежки по утреннему морозцу спирт из нас быстро выветрится.

Из командирского шалаша был извлечен ящик с двумя десятками бутылок, которые Свиридов предусмотрительно прихватил вместе с остальными запасами. Пока ездовой вез сей драгоценный артефакт, он выслушал от бойцов массу советов и рекомендаций, что с ним делать. И вот теперь драгоценная жидкость, и не какой-то разбавленный спирт, а самая настоящая гостовская водка, была быстро распределена повзводно и поотделенно. На самом деле получилось чуть меньше ста граммов на человека, но ненамного, так как командирам решили не наливать.

* * *

Возвращение было радостным. Услышав команду «На лыжи», бойцы быстро отмахали два километра, отделявшие нас от села, и разошлись по избам, в которых квартировали. Сразу же по всей деревне застучали топоры, готовящие дрова на растопку, и вскоре из всех имеющихся здесь банек повалил дым.

Похоже, один я был невесел. Мне тоже хотелось попариться, а потом попить холодного кваску, но пока пришлось ограничиться только вторым пунктом. Пока рядовые отдыхали, их командиру предстояло писать отчет, и трудность заключалась в том, что никаких конструктивных предложений у меня не было. Ясно, что недостатков у современного лыжного обмундирования предостаточно. Оно слишком теплое, и в походе бойцы в нем быстро потеют. В случае ночевки без костров это чревато воспалением легких. Но какой выход можно предложить? Если носить легкие костюмы, то мы в них просто замерзнем, особенно когда начнутся сильные морозы. Поэтому и без того нагруженным бойцам приходится таскать с собой шинель и дополнительные комплекты нательного белья, но последних требуется много, ведь сушить его затруднительно. Возить за собой конные обозы батальон также не всегда сможет, ведь я сам и отстаивал тактику просачивания. Вместо того чтобы брать в лоб населенные пункты, которые немцы успеют хорошо укрепить, следует обходить их по бездорожью. Естественно, при движении по лесу санные упряжки не всегда смогут пройти за лыжниками, и рассчитывать на них не стоит.

Что в таком случае нужно делать, непонятно. Без технологий будущего задача явно неразрешима. Но, по крайней мере, можно закупить для лыжников солнцезащитные очки, чтобы сияние снега не слепило глаза. Помимо этого, ничего больше не придумывалось.

* * *

Я решил, что честно выполнил свой долг, и теперь, наконец, могу встретиться с березовым веником. Но тут свалилась новая напасть в виде звонка от комбата. Неунывающим, как всегда, голосом Иванов радостно прокричал мне в трубку:

– Уже вернулся с прогулки? Все, хватит пикники устраивать, дуй скорей сюда со своими взводными, у меня хорошие новости.

«Это надо же, как быстро иностранные слова проникают в наш язык, – успел я подумать, пока собирался. – Еще недавно, если кто-нибудь во время застолья вспоминал о предвоенной жизни, то выезды на природу называл «маевками». Я, может, только разок и упомянул, что в Америке это называется «пикник», а все уже переняли новое слово».

В штабе батальона уже собрались все командиры, и комбат торжественно достал какой-то приказ, ради которого нас и позвали. Мы тут же сгрудились вокруг стола и начали читать.

– Первый батальон 215-го полка 179-й стрелковой дивизии переформировать в отдельный лыжный батальон. Отдельному лыжному батальону присвоить порядковый номер 179.

Любопытно, неужели уже столько батальонов успели сформировать? То, что данный номер зарезервирован специально для нас, это понятно. Но в нашей истории количество лыжбатов перевалило за сотню лишь в следующем году. Значит, готовимся к зимней войне заранее. И хорошо готовимся, на шаг, а то и на два опережая темп из прошлой истории.

Иванов весь так и светился от счастья и, не скрывая радости, принимал наши поздравления. Теперь он стал командиром войсковой части, которую с натяжкой можно приравнять к полку. Впрочем, оказалось, что это еще не все сюрпризы. Подождав, пока ротные успокоятся, Сергей жестом фокусника извлек еще один приказ и торжественно помахал им в воздухе.

– Нас отправляют на фронт, – и, выдержав паузу, добавил: – Завтра. Дивизия дает нам транспорт, так что в двенадцать ноль-ноль уже начинаем погрузку в эшелон.

Ставка Верховного главного командования

Совещание Ставки на этот раз было немного необычным. К радостной и приподнятой атмосфере, царившей здесь, наверно, даже подошло бы слово «праздничная». Впервые с начала войны планировалось большое наступление, результатом которого должно стать окружение германских войск. Те резервы, которые тщательно копились последние месяцы, теперь наконец-то будут брошены на фронт, чтобы в ходе трех стратегических операций переломить ход войны. Началось совещание с доклада первого заместителя начальника Генштаба генерала Василевского о положении дел на фронтах: