Волшебный миг - Барбара Картленд

— О, Линн, — начала Салли умоляющим тоном, но Линн резко ее прервала:

— Не глупи, Салли. Я думаю, ты решила быть моей подружкой на свадьбе, но это абсолютно неприемлемо.

— Конечно же, нет, я и не надеялась на это, — запротестовала Салли, — но мне очень хотелось присутствовать. Ты будешь восхитительно выглядеть, и.., я понимаю, что это глупая идея, но мне хотелось бы увидеть тебя в этот момент.

— Глупышка, — сказала Линн. Но голос ее уже не был сердитым.

Салли заметила, что настроение Линн сразу меняется, как бы она ни была раздражена, при одном упоминании о том, что она красива. Мэри это объяснила в своей обычной, рассудительной манере, Линн так реагирует на комплименты, потому что она начинает задумываться, как долго еще не увянет ее красота. Но пока у нее нет причин для беспокойства. Она никогда не выглядела лучше, чем в эти несколько недель на многочисленных празднествах, устраиваемых в ее честь, последовавших за объявлением о помолвке с Эриком. От любви Линн расцвела и приобрела особый блеск, которого раньше у нее не было.

Салли не раз ловила себя на мысли, что ей хотелось бы унаследовать не обычную английскую внешность отца, а экзотическую красоту Линн, ее темные загадочные глаза и красиво очерченные, соблазнительные губы. Хотя, зачем об этом мечтать? Тони полюбил ее такой, какая она есть.

Тони, дорогой! Часто, когда Салли оставалась одна, она повторяла его имя, как талисман, потому что не только никто и никогда не любил ее, но и друга настоящего у нее не было.

Ей казалось, что Тони дал ей и то, и другое. Он всегда был готов выслушать, а когда ей нечего было сказать, сам мог рассказывать обо всем, что она хотела услышать. Салли узнала от него много интересного о разных странах и людях, живущих там. Ей казалось, что он знает все. День за днем она все больше понимала, какой тусклой и неинтересной была ее жизнь с тетей Эми. Это было совершенно изолированное существование, сконцентрированное на интересах фермы, а остальной мир был забыт.

— Расскажите мне еще что-нибудь, пожалуйста, — как ребенок просила она.

Обычно он смеялся и выполнял ее просьбу, но однажды Тони серьезно посмотрел на нее и сказал:

— Какой вы забавный, маленький человечек, Салли! Вы мне очень нравитесь, и я не хотел бы причинять вам боль или сделать вас несчастной.

— Но вы делаете меня очень счастливой, — ответила Салли, прислонившись к его плечу.

— Надеюсь, что я всегда буду способен на это, — задумчиво сказал Тони, потом резко встал, пересек комнату и остановился у камина, глядя на портрет Линн.

Они сидели в будуаре. Это была маленькая комната, которой редко пользовались, потому что Линн находилась или в своей спальне, или принимала гостей в большой серебряно-серой гостиной внизу.

Будуар был выдержан в бледно-голубых тонах с вкраплениями кораллового шелка. Но доминировал в нем, несомненно, портрет Линн, нарисованный тремя годами раньше одним из самых известных художников современности. Картина была написана в серо-черных тонах, и единственным ярким пятном на нем были темно-красные губы Линн. Каждый оттенок серого или черного цветов был настолько выразителен, что любой, кто входил в комнату, не мог не обратить внимания на портрет, а потом не вспоминать о нем.

Салли, проследившей за взглядом Тони, вдруг показалось, что Линн присутствует при их разговоре. Тони тихо стоял, откинув голову назад и расправив плечи. В его молчании было что-то особенное, и Салли, не выдержав, спросила:

— Что вы о ней думаете, Тони?

— О Линн?

— Замечательный портрет, правда? — заметила Салли. — Как она красива!

— Да, очень красива, — согласился Тони.

Он говорил спокойно, но было в его голосе что-то необычное, что Салли слышала, но не могла объяснить.

— Она всегда была замечательной... — Салли заколебалась, но потом нашла подходящее слово, — подругой мне.

— Неужели?

Тони все еще не прервал созерцание картины.

— Я всегда буду ей благодарна, — продолжила Салли, — и всегда буду делать то, что она меня попросит, как бы это ни было трудно. Тони, вы меня понимаете?

Он вдруг резко повернулся.

— Да, мы должны делать все, что пожелает Линн, — сказал он, и в его голосе прозвучала насмешка, как будто он издевался над самим собой.

Он подошел к дивану и взял Салли за руку.

— Пошли, — сказал он, заставляя ее подняться. — Давайте выйдем отсюда. Я ненавижу эту комнату. Да и не мешало бы прогуляться по свежему воздуху. Мне необходимо размяться.

— Но, Тони, — запротестовала Салли, — я думала...

— Не надо, — перебил ее Тони. — Не надо спорить, не надо думать. Сходите за своей шляпкой, или что вам еще нужно. Я буду ждать вас в холле.

Он открыл перед ней дверь в ее комнату и стал быстро спускаться по лестнице, как будто его кто-то преследовал. Но когда Салли присоединилась к нему, она забыла поинтересоваться, чем вызвано внезапное изменение планов.

Сейчас, думая о Тони, она засомневалась, так ли уж ему действительно нравилась Линн, как он говорил. Иногда, когда они вспоминали о ней, в его голосе опять звучала та странная нотка иронии. Она надеялась, что когда они поженятся, Тони не станет препятствовать ее встречам с Линн. Эта мысль заставила Салли рассмеяться. Она не могла представить себе Тони, создающим какие бы то ни было препятствия. Он был таким добрым и внимательным, всегда готовым услужить. Но в глубине души у Салли затаилось беспокойство, потому что, как бы она ни любила Тони, она никогда не сможет его любить больше, чем Линн. Мама всегда будет на первом месте в ее жизни.

Это была почти клятва, которую Салли дала себе. Обет полного самопожертвования, какие бы требования Линн не выдвинула перед ней.

— Дорогая, ты готова?

От того, как изумительно выглядела Линн, перехватывало дыхание. Она стояла в дверях, одетая в платье насыщенного сапфирового цвета и в шляпе подходящего тона. На ее шее переливалось ожерелье из бриллиантов и сапфиров, из таких же камней был и браслет на руке.

— О, Линн! — восторженно воскликнула Салли.

— То же самое могу сказать и я, — улыбнулась Линн. — О, Салли! Ты чудесно выглядишь, моя дорогая. Такая юная и прекрасная. Тони — счастливейший человек в мире, и я позабочусь, чтобы он об этом не забывал.

— А я как раз думала, что это я самая счастливая на свете, — сказала Салли, — потому что у меня есть ты.

— Салли, детка, — засмеялась Линн, — надеюсь, что ты всегда будешь так думать. А теперь мне надо идти. Доктор Харден должен прийти за тобой ровно через четыре минуты. Твой букет ждет тебя в холле, не забудь его.

— Не забуду, — пообещала Салли. — Линн, может быть, у меня не будет больше на это времени, поэтому мне хотелось бы еще раз поблагодарить тебя.