Я не выйду за варвара - Мирослава Вишневецкая

Мне и раньше доводилось бывать в этом месте. Будучи троюродной сестрой покойного принца, я бывало что оставалась ночевать во дворце и не раз. Особенно во время каких-то праздников или приемов. Естественно не обходилось и без банных процедур перед сном. Но все те разы я ходила сюда не одна, а в компании дворцовых фрейлин или других женщин, что гостили у Его Величества покойного Императора Империи Священного Грифона. Сегодня это огромная каменная ванная была наполнена для меня одной. Я зашла в нее и села на внутри на предназначенные для этого уступы. Она оказывается такая огромная, если сидеть в ней одной.

Тихо…

Так траурно тихо, как не было здесь никогда раньше. Я помню, как тут раздавался веселый смех. Как мы с фрейлинами обсуждали наряды иностранных послов и их красивых и не очень жен. Обычно кто-то из нас, облаченный в полотенце, стоя меж теми колонами пародировал присутствующих на приеме, а остальные с азартом отгадывали, кто это. Мы с интересом обсуждали кому же после зимнего бала поступит предложение выйти замуж и от кого, ибо именно весна служила свадебной порой. Мы судачили о моде, о красивых прическах и украшениях из драгоценных северных камней. Кто же мог знать из нас тогда, что с севера сюда прибудет война, а не рубины, сапфиры, изумруды и бриллианты. Где же сейчас все эти фрейлины? Где весь придворный штат? Не могли же нордорийцы убить их всех. Кто же тогда будет следить за этим огромным дворцом. Прошло не больше суток, с тех пор, как я очнулась после лихорадки. Все, что было мне пока понятно, так это то, что много горничных, по крайней мере, все еще здесь. Да и повара, судя по сегодняшнему банкету тоже.

Да уж. Хочешь выжить в войне — становить поваром. Будешь ценным пленным. Любой захватчик будет хотеть есть. Вот только не будь наследницей. Это худший расклад, который можно себе представить. Ладно я все еще выясню.

— Вы понимаете нордорийский. Вы же родом с севера, так ведь? — спросила я у горничных, что вихрем кружились вокруг меня.

Одни подливали в ванную горячее молоко. Другие массировали мне руки и плечи. Самая младшенькая с виду корпела над маслами, которыми мне предстояло растираться после купели. Она растирала в ступке цветы и травы, доливая к ним персиковое масло.

— Да, Ваша Светлость. — тихо ответила самая старшая из. Та, которой на вид было лет сорок.

Что ж не удивительно. Глупый вопрос. Конечно, они оттуда. Ну или на крайней случай полукровки. Учитель Ментор рассказывал мне на уроках истории, что иногда имперские власти забирали из варварских семей детей, чтобы дать им лучшее будущее. Наша власть пыталась спасти их от нерадивых варваров и передавала на попечение детским приютам или в армейские корпуса, если речь шла о мальчиках. После они все служили на благо империи, в том числе и во дворце. Среди прислуги сложно было найти коренного представителя нашего народа. Подобное можно было счесть дурным тоном. Даже моя горничная Марфа была из племен менитов, что проживали на южных задворках империи. Как правило это были выходцы из завоеванных народов. Правда все они были преимущественно с западных или южных провинций, где народности уже веками жили под правящей рукой и надежной защиты Империи Священного Грифона.

Нордорийцев же можно было крайне редко встретить среди обслуги. Вильгельм I Завоеватель принес культуру на северные земли не более века назад. Ах, знал бы мой высокородный предок, преосвященный император, что там же эта культура и умрет. Нордорийцев почти невозможно было приучить к цивилизации и они по-прежнему были дикими и непокорными, будто бы только что вышли из этих своих дремучих лесов. Они вечно поднимали какие-то восстания и вели партизанские войны, не заслужено называя нас захватчиками. Неблагодарные варвары.

— Где весь дворцовый штат? Где фрейлины? Где камердинеры, канцлеры, хранитель печати, министры, административные управленцы, казначеи, где все, кто жил в этом дворце?

Про императорскую гвардию я молчу. Где они и их головы я уже догадываюсь. На министров у меня все еще была какая-то надежда. Вдруг они сбежали? В конце концов они лишь временно жили здесь, только если того требовала работа. В остальное время они находились в своих собственных домах и резиденциях.

— Многие из дворцового штата остались живы. Над нами лишь приставили нордорийских управленцев. — отвечала вся та же горничная. — Фрейлин переселили в западное крыло дворца. Многих уже выдали замуж за нордорийскую знать. Остальные сидят там, на таких же правах, как и Вы. Пару раз в неделю их выводят на прогулки в императорский сад. И… — запнулась служанка.

— И что? — не терпящим возражения тона спросила я.

Бедные девушки. Многие из них уже прошли то, что мне лишь только предстояло пройти. Я знала ответ на свой вопрос. Знала и надеялась, что я ошибаюсь.

— Некоторые были изнасилованы нордорийцами и покончили с собой. Другие прощались с жизнью, чтобы не выходить замуж за нордорийцев.

Не ошиблась.

— Г-габриэлла. — мой голос дрожал, — Габриэлла Черрин, графиня Наринии… Она…?

— Да, Ваша Светлость. — ответила горничная понимая, что я имею ввиду.

Внутри все снова обвалилось. Я снова почувствовала, какую-то пустоту, которая становилась все больше. Мне казалось, что все свои слезы я уже выплакала еще сегодня, когда увидела головы убитых из-за моего несостоявшегося побега служанок. Но нет. Они снова наливали мои глаза.

— Оставьте меня! — крикнула я и ударила кулаком по воде.

Не хотела, чтобы они видели мои слезы. Мне хотелось побыть самой. Я тихо плакала и молилась за жизнь подруги. Она была не многим старше меня и только недавно стала служить во дворце. Златовласая красавица с невероятными голубыми глазами. У нее должно было быть блестящее будущие и потрясающая партия после первого же зимнего балла.

Разморенная горячей водой, после всех тревожных событий, что случились со мной, я и сама не заметила, как уснула с этими мыслями. Проснулась я лишь тогда, когда почувствовала, как что-то нещадно колет мое лицо. Кто-то жадно и нагло впивался в мои губы. И все это происходили под режущий ухо женский визг и плач. Я не сразу поняла, что случилось, а потом, внезапно, я почувствовала, как к моему горлу подступает вода. Широко распахнув глаза, я увидела испуганное лицо Витторио, а после из моего рта хлынул теплый поток воды, так что мне пришлось повернуться на бок и откашляться. Похоже, что я сползла во сне в ванной и наглоталась воды, а служанки не зная, что делать позвали его.

Ты уже третий раз спасаешь мне жизнь Витторио Хангвул. Первый раз словил меня, когда я прыгала головой назад из повозки, второй раз выходил меня после лихорадки, теперь вот не дал мне утонуть в ванной. Слишком уж часто для последнее время, как для человека, который ненавидит меня. Хотя нет. Все вполне логично. Смерть — это избавление от мучений. Ты жаждешь, чтобы я мучилась, видела, как нордорийцы разрушают все, что мне дорого, изнывала в постели Джорджа производя на свет варварских отпрысков. Ты жаждешь, чтобы я горела в адском пламени на земле. Что ж. Ты с этим прекрасно справляешься.