Зомби-Киев - Петр Семилетов

Надев на голову венок — провалился по глаза — на тротуаре безмолвно танцевала мертвая женщина. Юбка в звездах, блузка и рана на боку — розовое мясо с костями.

Ваня заунывно говорил:

— Ель это дерево покойников. Когда мы ставим ёлку на Новый год, это похороны уходящего года. Всегда гроб делают из еловых или сосновых досок.

Танцующая остановилась и плавно пошатываясь двинулась к нему, расставив руки в стороны.

Светофор переключился на зеленый свет.

— Можно идти! — Ваня воскликнул и пошел по зебре, обозначенной двумя рядами пунктиров. Мертвячка ловила пустоту, она была слепа из-за наползшего венка, ее привлекал только звук.

Веста с Иваном прошли под переездом — сразу от него тянулась толстая труба, загибающаяся около воротец с будкой, а за ними был мост через Лыбедь. Ваня на своей волне, посматривая в небо, что-то бормотал. Веста, опережая его, приблизилась к перилам моста и глянула вниз. На правой дорожке внешнего желоба Лыбеди стояли двое, дородный парень и щуплая девушка. Веста узнала и окликнула:

— Паша!

Глава 29

Ире страшно открывать для себя угаданное. Подъехав на велике ближе к бирюзовой, плоской остановке она видела вантовую часть моста справа, и полотно моста с Муромца на Левый берег — перегороженное отбойником вдоль, многополосное шоссе чадило, дым исходил от легковушек и грузовиков. Они уже догорали, некоторые просто стояли вплавленными в асфальт черными жуками.

Напротив Иры зеркально располагалась такая же остановка. С фасада обе были розово-бирюзовые, чуть загнутыми вовнутрь, и туда уходил вход в подземный переход. А может там полно зомби?

Ира, отталкиваясь ногами, докатила до отбойника, переставила через него тяжеловатый велик и перелезла сама. Вторая остановка была такая же безжизненная, на трех скамейках никто не сидел, но под ними размазались лужи крови. Это значит, поняла Ира, людей тут убили, а потом они встали и пошли. Не это ли воплощение многовековой мечты о бессмертии?

Обогнув остановку, Ира, не вращая педали, стала съезжать по дороге, оставляя мост за спиной. Дальше остров Муромец кончится и перейдет в другой, Труханов. Надо только добраться.

Слева лежало поле в буграх, частью поросших травой, частью лысых — земля между ними была изрыта колесами. Когда-то здесь тренировались на трамплинах мотоциклисты. Сейчас пусто. Пусто.

Ира повернула направо, параллельно шоссе, ведущему от остановки к мосту, и теперь ехала между автостоянкой, огороженной сетчатым забором, да отбойником, за которым из низины буйствовала зелень молодых тополей, изрядно притихших от жары. Почти напротив вантовой опоры с ее пучками тросов — подобной двуногому Гулливеру, которого тянут в стороны веревками лилипуты — была развилка, под мост и вдоль береговой линии. Ира поехала туда. Впрочем недолго берег Днепра отгораживали бетонные секции с колючей проволокой сверху. С другой стороны росли осокоры, невысокие осины да тополя. Потом забор сменился уже открытым берегом, до воды оставалось метро тридцать. Одуряюще пахло распекшимся на песке ивняком. Ира остановилась и посмотрела в просветы между деревьями.

Отсюда, на правом берегу Днепра невнятно виднелась промзона Рыбальского острова. Вроде тихо-мирно.

Хотя никто по дороге не ехал, Ира подтолкала велик к обочине и снова попробовала дозвониться к маме.

— Черт.

Набрала Пантюхина. Пантюхов бас. Он снял трубку:

— Да, привет!

— Павлик? Я уже почти на Трухановом. Или уже на нем, не знаю где границы островов.

— Что вокруг?

— Пока никого. Иначе я бы с тобой не говорила. Ты всё в своем туалете сидишь?

— Да. Тот редкий случай, когда снаружи нет очереди.

— А тебе там дышать есть чем?

— Да, тут вентиляционная труба. Бункер в миниатюре. Я тут сойду с ума, просто как погребенный заживо.

— Я еду. Думаю через час доберусь до тебя, если всё будет чисто.

— Ну час я продержусь, даже больше, я просто не понимаю как ты переберешься через пролив.

— Я же сказала — разберемся. Так, всё, на связь выходим в случае крайней необходимости, чтобы не посадить заряд. В любом случае на Гидропарке я тебя наберу, чтобы уточнить где твой тубзик.

— Хорошо. Буду ждать. Ты осторожно!

— Ну да.

Она завершила разговор. Тронулась дальше. Ира не помнила где именно, но если с этой основной дороги, пронизывающей почти всю протяженность острова, свернуть через заросли влево, там будут разные приватизированные бывшие базы отдыха, лодочные станции, что-то такое. Однажды она заехала в те края и обнаружила маленький частный пляж, где тусили почему-то одетые люди. Одни ходили, другие лежали с коктейлями в шезлонгах, это напоминало съемку странного, сюрреалистического фильма, и она поспешила повернуть обратно.

А сейчас у нее была лишь одна задача — ехать себе прямо до упора, насколько можно вообще продвигаться. Из чащи никто не вылезал с утробным рыком, а на берегу не было ни души.

Ей повстречался брошенный посреди дороги велик. Миновала его осторожно, глядя по сторонам.

Вот дорога пошла между бетонных заборов. У начала этой своеобразной улицы ограда закрывала проход к берегу, а также препятствовала проникновению со стороны чащи. Впереди над дорогой нависал стальными пролётами Петровский железнодорожный мост. Ира знала, что за забором — его охранная зона, и там есть автоматчики.

Ира доехала до места, где в каждой из стен были ворота на территорию зоны — просматриваемые, сеточные, невысокие. Ира притормозила и вгляделась. Только мост молчаливо стоял на бурых опорах — над полем, над Днепром, над Чертороем с другой стороны. Звать кого-либо бесполезно. Лезть туда — нарваться на пулю.

Она покатила дальше. Чужой велик с задранным высоко седлом был неудобен, Ире приходилось или крутить педали стоя, или сидеть, низко наклонившись над рулем, к тому же так она едва доставала ногами до педалей.

Теперь дорога просто шла среди рощи, берег Днепра лежал вне поля зрения и всё отдалялся, потому что остров тут начинал из узкого перешейка с мостом расширяться. Но от реки вдруг протянулась асфальтовая аллея. Ира притормозила. Как лучше? Свернуть туда?

Впереди, совсем близко, виднелась другая развилка. Оттуда послышался конский топот, и прежде чем Ира успела скрываться за кустами у обочины, рядом остановилась на гнедом коне женщина с черными волосами. Как испуганная ворона. Лошадь была без седла. На правой руке всадницы, ниже локтя кровоточили следы зубов.

— Ты откуда? — крикнула она, — Откуда ты приехала?

— С Муромца.

— Аааа! — тронула лошадь вперед, потом вернулась, конь затоптался на месте.

— А ты откуда? — спросила Ира.

— С конной базы. Ты ее уже проехала. Меня туда обратно не впускают. Я укушенная. Они думают, что я