Почему Европа? Возвышение Запада в мировой истории. 1500-1850 - Джек А. Голдстон

Однако с начала XIX в. открывается великая эпоха европейского империализма и ведущие европейские державы — Британия и Франция, Нидерланды и Германия, Италия и даже Россия — начинают оказывать свое влияние на весь мир. Почему так произошло, и почему именно в это время?

С начала XIX в. в ряде западноевропейских стран и в Соединенных Штатах наблюдался значительный прогресс в производственных технологиях и военном деле. (Мы обсудим это подробнее в главе 7.) На данный момент достаточно перечислить изменения, чтобы осмыслить произошедшее. В Британии, Соединенных Штатах, Голландии, Бельгии, Франции, Германии, Австрии, Италии и даже России инженеры начали использовать энергию пара в горном деле, добывая огромное количество угля, никеля, меди и железа. Новые технологии использования угля для очищения железа и других металлов привели к значительному увеличению доступности дешевого кованого железа и стали. Энергия пара использовалась на пароходах и железных дорогах, паровом экскаваторе и паровой молотилке. Она также использовалась на заводах при управлении мехами для очистки металла и в работе прядильного и ткацкого оборудования, что делало возможным производство беспрецедентно дешевых хлопка и шерстяных тканей однородного качества.

К 1860-м гг. военные суда с паровым двигателем под американским и европейскими флагами курсировали по всему свету, а сети железных дорог помогали перевозить товары и пассажиров с небывалой скоростью по всем континентам. Было налажено массовое производство пушек и винтовок, новые модели которых отличали точность и скорострельность. Результатом всех этих изменений было то, что в XIX в. европейские страны и Соединенные Штаты получили возможность контролировать огромные запасы энергии и объемы материалов при невероятно низких затратах.

Однако в то же самое время большинство азиатских и африканских стран столкнулись с трудностями. Экономика и власти Китая не смогли справиться с ростом народонаселения, что привело к восстаниям и в итоге вылилось в полномасштабную гражданскую войну (Восстание тайпинов), продлившуюся 13 лет (1851–1864), унесшую жизни десятков миллионов человек и разрушившую центральную власть империи. В Японии сёгун также столкнулся с восстанием провинций. В том же положении оказался и османский султан. В Африке столетия работорговли и все более хищнические запросы торговцев и колонистов пошатнули положение прежде могущественных африканских королевств.

Следствием этих противоречивых тенденций было то, что в ходе XIX в. европейцы и американцы стали использовать невероятно возросшие возможности для навязывания своей воли и производства все более дешевых товаров в своих взаимоотношениях со все более слабыми азиатскими и африканскими обществами. Не удивительно, что европейцы и американцы воспользовались преимуществами для расширения власти и контроля, применяя новые паросиловые линейные крейсера для навязывания своих условий Китаю и Японии и используя железные дороги и современное вооружение для установления контроля над Африкой.

Таким образом, не колониализм и завоевания сделали возможным стремительное развитие Запада, а как раз наоборот — возвышение Запада (с технологической точки зрения) и упадок остальных частей света сделали возможным полномасштабное распространение власти Европы по всему миру.

Некоторые исследователи и националисты винили в бедности всех неевропейских регионов европейский империализм. Несомненно, страны, в которых господствовал европейский, американский и японский империализм, серьезно пострадали. Приток продукции европейского производства подрывал их промышленность, а европейцы постарались, чтобы их колонии играли роль поставщиков сырья и потребителей европейских товаров, а не независимых производителей и конкурентов. Системы образования и управления часто строились на иностранный манер, иногда с весьма слабыми результатами, а транспортная система приспосабливалась под нужды европейцев для экспорта сырья или для военного контроля, а вовсе не в целях экономической интеграции.

Кроме того, одна из статей европейского импорта, с легкостью адаптировавшаяся к условиям многих развивающихся стран — революционный марксизм, нанесла еще один удар устойчивому экономическому управлению и политической стабильности. И хотя европейский империализм нельзя считать главной причиной возвышения Запада, он, бесспорно, ответственен за определенную степень застоя или упадка, в некоторых случаях на несколько веков, в развитии множества стран.

Однако даже если мы признаем, что империализм оказал негативное влияние на неевропейский мир, не все беды развивающихся стран можно будет списать лишь на него. Ряд стран, которые никогда не были колониями (Либерия, Эфиопия), сегодня столь же бедны, как и любая жертва империализма. Многие латиноамериканские страны, прекратившие быть колониями вскоре после 1800 г., преуспели в экономическом отношении не больше, чем страны, бывшие колониями до 1960-х гг. Некоторые страны, такие как Индия, Китай и Корея, оказавшиеся жертвами империализма, недавно начали стремительно развиваться; другие постколониальные сообщества (такие как Сьерра-Леоне) за последние 50 лет пришли в упадок по сравнению с уровнем их экономического развития до обретения независимости. Даже если империализм и является негативным фактором экономического роста бывших колоний, он, без сомнения, не является единственным, или даже самым значительным фактором экономического успеха.

Если сам по себе империализм не объясняет, почему одни части Европы разбогатели, тогда как другие сильно отстали, или почему сегодня некоторые страны, такие как Китай, Корея и Индия, преодолевают свое колониальное прошлое и стремительно развиваются, нам необходимо вновь обратиться к загадкам экономического роста. Возможно, вначале нам следует рассмотреть, как и где начался экономический рост в истории. Насколько богаты были европейцы до 1800 г. в сравнении с более поздними периодами и другими ведущими цивилизациями мира? На этот вопрос мы попытаемся ответить в следующей главе.

Дополнительная литература

Geoffrey Parker, The Military Revolution: Military Innovation and the Rise of the West 1300–1800 (Cambridge: Cambridge University Press, 1996).

Kenneth Pomeranz, Steven Topik, The World that Trade Created: Society, Culture, and the World Economy 1400 to the Present (Armonk, NY: M.E. Sharpe, 2006).

Matthew Restall, Seven Myths of the Spanish Conquest (Oxford: Oxford University Press, 2003).