Тайны исчезнувших цивилизаций - Александр Варакин

Они не считались «слугами», они назывались "хозяевами".

Население страны хеттов представляло собой, можно сказать, содружество наций. В чем угодно, но в национализме обвинить хеттов нельзя. Одной только официальной письменности в этой стране ученые различают восемь видов! Разнятся они не по способу письма (хотя их тоже два — иероглифический и клинописный), а по употреблявшимся языкам. К тому же этой в этой восьми широко применялась так называемая «аллография» — использование в тексте совершенно чуждых всем восьми языкам слов и начертаний, например, из шумерской письменности. Причем писцы зачастую пользовались скорописью; им было легче начертать шумерский знак для шумерского понятия, а уж читатель должен был догадаться, как это слово прочесть. Таким образом, получается сразу два совпадения с советской страной — широкий интернационализм и всеобщая грамотность. Правда, при этом получалось, что хетты зна чительно лучше советских людей знали иностранные языки. Со временем скоропись с применением чужих слов настолько вошла в правило, что ученые мучаются до сих пор: некоторых слов из хеттского языка они просто не знают. Как звучит «овца», "женщина", «медь» и некоторые другие слова чисто по-хеттски неизвестно.

Хетты и общались со всем миром. Киприоты были вассалами царей страны Хатти. Микены не чуждались общения и торговли с ними. С великим Египтом, после ряда «встреч» далеко не дружественного характера и крупной победы при Кадеше на реке Оронт над войсками Рамзеса II, хетты заключили договор о вечной дружбе и взаимопомощи и действительно обменивались даже принцами и принцессами, то есть "дружили домами". Более ортодоксальный Египет не мог до конца понять "загадочной хеттской души", поскольку интернационализмом в Египте если и «пахло», то лишь в виде предпочтения импортной рабочей силы, достающейся почти за бесплатно и потому не ценимой ни во что. А вот от принцев и принцесс Египет не отказывался: похоже на то, что царица Тейе, жена Аменхотепа III, родом из Хатти.

Она первая, а за ней Нефертити и Анхесенпаамон стали непосредственно участвовать в государственных делах и по праву изображаться на троне рядом с фараоном не в качестве немой прибавки, а вполне равновесно и значимо.

Роль женщины в стране Хатти приближалась к роли мужчины. Можно сказать, там было почти равноправие. Как и у нас: не отбирая у женщины исконных и привычных пристрастий вроде стирки, сушки, заготовки, кухни и грязных пеленок, мы милостиво (и давно!) разрешили женщине работать наравне с мужчиной у станка и на стройке. Возможно, и у хеттов были «женщины-пилоты», то бишь "во-дительницы боевых колесниц"…

Религия у хеттов играла первостепенную роль. Уже сказано, в стране было множество храмов, в которых отправлялись различные культы многих и многих богов. Божест ва хеттов отвечали каждый за свою, вполне определенную сферу жизни. Бог Солнца — один бог, ему принадлежало, неотъемлемое: он сотворил весь этот мир. Богиня Солнца всем этим миром управляла. Ей хетты поклонялись как главной, не забывая при этом, что главный — все же Он. Кроме того, были бог Грозы, бог Луны, богиня Духа пчелиного роя (!), божества Страха и Ужаса и так далее.

Боги различались по функциям — периодически исчезающий бог плодородия Телепинус, женские божества Хебат и Иштар (да-да, совершенно чужая хеттам Иштар из Ниневии!), богиня Престол (престол у хеттов женского рода), боги-злаки, боги-ремесла (Кузнец, Пастух и пр.).

Как католики латынь, а православные — церковнославянский язык, так хетты для ритуала использовали хуррит-ский, на котором не говорили. Вся хурритская письменность, даже встречающийся на этом языке текст эпоса о Гильгамеше, была только для религиозных дел, и ни для каких более.

Впервые о своем открытии восьми языков, используемых хеттами, заявил в 1919 г. швейцарский ученый Эмиль Форрер. А об индоевропейском происхождении самих хеттов сообщил еще раньше, в 1914–1915 гг. ведающийся чешский хеттолог Бедржик Грозный.

Они сделали свои открытия не на пустом месте: в 19051906 гг. доктор Гуго Винклер добился концессии на раскопки и, начав их в Богазкее от имени Немецкого восточного общества, уже в 1906 г. нашел десять тысяч клинописных табличек, представлявших собой царский архив.

Еще не до конца осознав значение находки, ученый мир принялся изучать таблички. Впрочем, находки были и раньше. И многие! История археологических находок, относившихся к хеттам, сама по себе представляет отдельный миф. Рассказанный воедино, без перерывов на десятки лет, этот хронологический список предстанет в меру остросюжетной, в меру парадоксальной историей, из которой, если убрать одно-два звена, не родилось бы современного знания.

Некий Бургхардт, путешественник и писатель, написавший и издавший книгу "Путешествия по Сирии", поведал в ней о том, что в 1812 г. он, находясь в Хаме, в углу стены одного из домов на базарной площади обнаружил "камень со множеством фигурок и знаков, напоминающих иероглифы, хотя и не похожих на египетские". Между прочим, Хама — это библейский Хамат, и сообщение Бургхардта должно было заинтересовать если не ученых, то хотя бы любознательных людей. Но и книга, и упоминание в ней о любопытном камне — прошли не замеченными публикой. Однако о «хаматском» камне вспомнили незамедлительно, когда двое американских путешественников заявили, что именно в Хаме они нашли пять подобных камней в стенах домов! Это были Джонсон и Джессап, а по времени — 1870 год. Учитывая то, что в конце века уже поднимался интерес к археологии, а может быть, по внутренней интеллигентности (или из желания заработать денег) американцы стали копировать изображение на одном из камней — том самом, на базарной площади. И столкнулись с невиданной доселе реакцией местного населения: их едва не растерзали на месте. Зная крутой нрав мусульманских фанатиков, путешественники не стали задерживаться ни в Хаме, ни в стране. Они едва унесли ноги и были счастливы, что с ними все в порядке. И только в 1872 г. миссионер Уильям Райт, заручившись поддержкой турецкого правителя Сирии, посетил Хаму в сопровождении последнего, обратив внимание паши на необыкновенную ценность камней. Не долго думая паша (правитель все-таки!) приказал выломать из стен домов все пять камней и отправить их в Константинопольский музей. Благородный Райт предусмотрительно сделал слепки-копии. Одна партия слепков была направлена в Британский музей, вторая — в фонд палестинских изысканий.

Европейцы, узнавшие о камнях из Хамы, обратили внимание и на другой город — Алеппо, где подобный камень был встроен… в стену мечети! Мало того: то ли потому, что камень являлся неотъемлемой частью мусульманского храма, то ли по другой причине на протяжении многих десят—. ков лет среди местных жителей существовала (и существует) вера в его чудодейственную силу — он якобы исцеляет от слепоты. Десятки и сотни тысяч людей — с простым конъюнктивитом и действительно слепых — сотнями лет терлись о камень, дабы исцелиться, и почти стерли все, что на нем было выбито камнерезами. К тому же, прослышав о том, что подобные камни в Хаме стали изымать "из употребления", алеппские фанатики выколупали камень из стены мечети и унесли в неизвестном направлении. Лишь спустя много лет, обнаружив, что вандализма по отношению к священным реликвиям вроде бы не наблюдается, жители вернули камень на место — обратно в стену.