Гроза школьной столовки - Яна Мелевич

Между вторым и четвертым уроком у нас оказалось окно. Инесса Дмитриевна, учительница английского, переводя бабушку через дорогу попала под колеса автобуса, о чем нам трагично сообщил завуч, едва сдерживая смех. Никто не пострадал кроме автобуса, а Инесса Дмитриевна осталась давать показания. Она это любит, кто бы знал, как.

Класс разбрелся по школе с наказом сидеть тихо и готовиться к алгебре, а мы с Аринкой бодрым шагом отправились в столовую. С того момента, как мне сняли запрет туда ходить, прямо второе дыхание открылось. По лестнице спускаемся, обсуждая последнюю серию дорамы «Хороший доктор» о докторе с синдромом аутизма. Глубина чувств, актерская игра, красавчик Чу Сан Ук, улыбку Чжу Вона и все такое прочее, пока взгляд случайно не натыкается на нервно оглядывающегося Рожкова. Блондин щурит глаза, дергается на месте, подпрыгивает, выглядывает из-за угла и быстрым шагом идет в сторону туалетов. Одним движением руки останавливаю словесный поток Сорокиной, кивая на Олега.

- Чего? – удивляется подруга, видя мои хмурые брови и решительный взгляд. – Рожок решил в туалете покурить? Так оно не новость?

- Не-е, моя душа чует скандал. Пошли, посмотрим, чего он нервный такой, - отзываюсь, оглядываясь на всякий случай, спеша вслед за парнем. Осторожно двигаемся в тишине этажа, замечая белую рубашку у двери туалета. Олег стоит растерянный, теребя лямку своей кожаной коричневой сумки. Дважды подносит кулак к двери, но не решается постучать. Одергивает пальцы, проводит по волосам и все заново.

- Чего встал? Не решаешься признать в себе, наконец, женское либидо, Рожок? – гаркаю рядом с парнем, заставляя того от ужаса подпрыгнуть. Кладет ладонь на грудь, выдыхая и как-то с облегчением на нас смотрит, кусая губу, переводя взор с меня на Аринку.

- Ты чего, Рожков? – удивляется Сорокина рядом.

- Блин, девки, уф… - пыхтит, снова глядит на изрядно потрепанную жизнью дверь, из которой внезапно доносится всхлип.

Вздрагиваем.

Один, другой, третий.

- Кто там? – нервно интересуюсь, прижимаясь плечом к стене, сузив взгляд, пока Олег мнется рядом, подзывает нас пальцем с Аринкой, наклоняемся, слыша шепот:

- Машка там. Свиристелова, - взгляд отводит, а Арина удивленно вскидывает брови.

- Не поняла, ты ее до слез довел, что ли?! – возмущается также тихо, однако Рожков только головой качает. Глаза грустные-грустные, впервые на лице главного шута и подхалима Еремина такое серьезное выражение лица. Губу кусает, демонстрируя белый ряд зубов, затем выдыхает решаясь.

- Вчера утром в гардеробной наша святая троица, Кристинка и Ко, пригласила вчера Машку на репетицию вальса на выпускном, якобы ее в команду включили, поставив со мной в пару, - он сводит брови, морща нос и отводит светло-карий взор на стену, колупая пальцем трещину, отдирая краску.

- Так у них по средам нет репетиций, а ты вроде с Летягиной Маринкой танцуешь, - удивляюсь. Я-то знаю, сама курирую этот чертов выпускной, мы же программу и тех, кто выступает курируем с Максом. Пары еще с десятого класса известны, никаких изменений не было, уж я бы знала. Но сейчас глядя в виноватые глаза Олега до меня доходит смысл его слов, и по телу проносится волна ярости. Кулаки, сжимаю, хватая парня за рубашку под вскрик Арины.

- Ты что, Рожок, ошалел совсем от ударов мячом по башке?! – шиплю, трясясь от злости. Вот же урод белобрысый! – В шуточке тупой поучаствовал? Ты что натворил, инфузории переросток?!

- Надь, тише, - пытается успокоить меня Аринка. Но у самой взгляд недобрый. Олег сглатывает, выдыхая:

- Я не думал, что Машка реально придет и будет в школе до 11 вечера сидеть! Просто подтвердил шутку Кристинки, когда она при мне сказала про перестановку пар. Думал будет весело и Свиристелова все через час поймет сама. А она утром сегодня к Ирке подошла с вопросом, что случилось. Сама знаешь Суханову, та ей на духу выложила: ждать будешь, пока не похудеешь и в платье для выступления не влезешь!

Кажется, меня прямо пеленой ярости накрыло. Перед глазами алый свет мигает, хрип из горла этого идиота, дружка Макса. Да что бы там ни было, разве подобные приколы не закончились в седьмом классе? Почти выросли, взрослыми людьми стали, однако кому-то по-прежнему было необходимо самоутверждаться за счет тех, кто слабее или отличался от них. Башню сносит, хочу разорвать на куски. Ладно я, никогда не заморачивалась низкой самооценкой, игнорируя тупые шуточки на тему веса, но Машка не такая. Не удивительно, что два урока тихо сидела, понурив голову. А я ведь даже не заметила этого, не особо близко общались. Ну жует девчонка конфеты горстями на уроке, разве не в своем праве?

- Надя… - сипит Олег, наклонившись вынужденно ниже, потому что я с силой тяну ткань рубашки до треска.

- Надь, отпусти этого слизняка, - с отвращением произносит Аринка, отцепляя с трудом мои пальцы. Голубые глаза окатывают презрением кашляющего, потирающего шею парня в том месте, где впился ворот. Плевать мне, насколько ему стыдно. Ледяным тоном произношу:

- Пофиг мне, что ты сделаешь, Рожков. Но сейчас зайдешь туда и будешь хоть на коленях прощения просить! – прорычала, взглянув на Арину.

– Проследи, – киваю, бросаясь вперед с одной единственной мыслью – урою. Всех, каждую, за каждое обидное слово. За глупую шутку, способную унизить и в чем не повинного человека. Машка Свиристелова никому не приносила вреда никогда. Она такого точно не заслужила!

- Гроза, ты куда?! – выдыхает Рожков испуганно, но останавливается под строгим приказом Сорокиной:

- Стой, утырок, у тебя другая миссия. Давай, врубай свое унылое обаяние, червяк и придумывай слова, какими вину заглаживать будешь!

Уже не слушаю, летя через два пролета в столовую. Точно помню по разговорам, что компания пернатых долбоящериц, любящая «Дурдом 2» да песни Оленьки Бузовой, отправилась туда чаи распивать. Резкие ученики отскакивают в сторону. Видя мое перекошенное лицо и горящие глаза. Еще чуть-чуть – пар из носа пойдет. Влетаю в двойные двери, с хлопком открывая. Отлично, да тут полкласса тусуется. Больше народу, больше зрителей. К стойке несусь, на ходу вытаскивая из кармана тысячную купюру, хватая графин с красным киселем, рыкнув удивленной Зинаиде Павловне:

- Кисельку захотелось, аж жуть!

Затем резвой козой разворачиваюсь – прямо по курсу курятник за столиком расселся, косметички перебирает. Преодолеваю расстояние раньше, чем кто-то догадывается о моем маневре, позвав троицу громко:

- Эй, кудах-компания!

Добрая порция густого, прохладного киселя с комками выливается на верещащих девиц. На наращённые и мелированные волосы, стекая неприятными красными соплями вниз под дружный вздох. Со стуком ставлю графин, любуясь своей работой. За которую мне обязательно прилетит.

- Смешно, бройлеры, или не очень? За несколько часов ожиданий с надеждой – это еще маленькая расплата, – с усмешкой говорю, ловя на себе полные взгляды ненависти раньше, чем случается истерика и раздается разъярённый голос директрисы: