След Сокола - Сергей Самаров

Волхвы с копьями вместе с помощниками образовали живой коридор, выставив древки параллельно полу так, что те перегораживали дорогу на уровне, на котором лошадь без разбега могла только-только через них перепрыгнуть.

Один из младших волхвов передал Колопасу короткую жесткую плеть. Колопас, в свою очередь, протянул плеть герцогу. Плеть сплетена из конского волоса, в который тоже вплетены золотые нити.

– Думай о своем вопросе! Думай! Думай! И… Гони коня!

Трафальбрасс сурово нахмурился, с минуту сосредоточенно молчал, причем глаза его при этом стали мрачнее тучи, потом без размаха, резко ударил по крупу лошади. Лошадь заржала, попыталась встать на дыбы, чего не дали ей сделать тренированные молодые волхвы, но вперед не пошла. Герцог ударил еще раз – с тем же результатом, еще и еще… Он уже понял, что предсказание будет не в его пользу, и от этого озверел. Он хлестал и хлестал бедное животное, и только это избиение заставило лошадь скакануть через первое копье. За первым она поняла, что там ее спасение, скаканула дальше, преодолевая одну преграду за другой, но на последнем споткнулась, наступив копытом на древко и сломав внешне прочную древесину.

Верховный волхв протянул руку за плеткой. Герцог посмотрел на него люто и, зная вердикт, бросил плетку на дощатый пол.

– Что? – позеленев лицом, рявкнул он так, что задрожали стоящие за его спиной бояре-бодричи. – Говори! Что?..

– Тебе придется ждать начала исполнения своего желания двадцать три года. Долго ждать и лелеять надежду. Потом ты начнешь… Сначала тебе будет сопутствовать успех, но придет он к тебе после большого труда. А потом… Потом тебя ждет полный крах, позорная жизнь и позорная смерть. Будь готов к этому, Сигурд, – сурово произнес Колопас и посмотрел на лошадь. Животное хромало на переднюю ногу, очевидно, неудачно поставило ее после того, как споткнулось. – Это будет большим несчастьем для тебя…

Герцог сделал шаг вперед, словно хотел ударить старика, но сильная рука Дражко мягко, почти по-дружески легла ему на плечо, и спокойный голос произнес:

– Это не предсказание Колопаса, это слова Свентовита. Свентовит никогда не обманывает даже врагов. Успокойся, – и добавил уже шепотом прямо в ухо: – Иначе волхв убьет тебя и доставит тем самым мне много неприятностей. Не жалеешь себя, так пожалей меня…

Герцог еще минуту думал, как ему поступить.

– Перед нами дальний путь. Поехали… – позвал его князь-воевода.

– А не молился ли ваш хваленый волхв сегодня ночью Чернобогу?[60]– сказал Сигурд уже в дверях.

– Колопас молится только Свентовиту, – ответил князь.

– Золото… Золото… Золото… Сколько здесь золота, – раздраженный герцог заговорил на другую тему. – Я привык не доверять золоту. Золото ложно, оно не стоит того, что за него просят. Сталь всегда надежнее и вернее! Я верю в сталь!

И он положил руку на рукоять меча.

Обширная, хотя и тесная от множества расположенных там вещей, палатка Алкуина стояла чуть в стороне от центра, пристроившись по пологому боковому склону холма, перед самой рощей, и от нее не было видно дорогу, ведущую от подножия холма к вершине. И король заспешил туда, откуда ему будет все видно. Толпа придворных заторопилась, подстраиваясь под его быстрый шаг, вслед за монархом. Уже за крайней палаткой ряда, услышав повторный сигнал, Карл понял, что голос рога раздался из того отряда всадников, который он наблюдал при своем подъезде к ставке. Сам отряд уже встал у каменистой подошвы холма. Солдаты спешились и образовали полукруг, держа коней на поводу. Три рыцаря, не покидая седел, беседовали с королевским герольдом шевалье Франсуа де Жереном, племянником воинственного архиепископа Турпена, храброго воина, погибшего при Ронсевале вместе с Хроутландом, королевским племянником. Всегда невозмутимый герольд, непревзойденный знаток всех гербов королевства франков, сейчас непривычно суетился. Карлу даже странно было видеть его таким. И именно по поведению герольда король понял, что его ждет сюрприз. Что-то застучало в груди, во рту появилась непривычная сухость. Не испытывавший волнения даже во время смертельных схваток, как, например, сегодня утром, король внезапно почувствовал, что волнуется.

Герольд первым заспешил к вершине холма. Рыцари задержались, чтобы распорядиться и отправить солдат в сторону общего лагеря, где их должен принять Бернар или кто-то из его помощников. Но уже через пару минут, как и полагается, пешие стали подниматься нелегкой походкой оружных воинов по дороге к королевской палатке.

Карл застыл в ожидании.

– Ваше величество будет принимать вновь прибывших прямо здесь? – поинтересовался майордом дю Ратье, в нужный момент оказавшийся, как всегда, рядом.

Король оглянулся. Из его палатки уже вынесли высокое походное кресло на постаменте в три ступени, на войне заменявшее Карлу трон.

– Да-да… Я иду… – рассеянно ответил король.

Но по дороге оглянулся еще трижды, всматриваясь в фигуры рыцарей. Увы, он уже понял, что ожиданиям его не суждено оправдаться! Хроутланда среди прибывших не было. Мощную и высокую фигуру племянника он узнал бы издалека – и не удивительно, потому что его любимец, сын сестры, был чуть не на голову выше всех в своем окружении. Эти же рыцари, только что прибывшие в ставку, были примерно одного роста. И трудно было предположить, что Хроутланд возвращается, приведя с собой еще пару таких же, как он, гигантов, хотя издали точно определить рост невозможно.

Так всегда бывает: когда ожидания не оправдываются – усталость, вызванная разочарованием, весомым грузом ложится на плечи, и ничего не хочется делать, ни к чему нет интереса. Карл устало уселся в кресло и, окруженный придворными, стал поджидать, слегка позевывая. Он уже не однажды замечал за собой, что на троне или в походном кресле часто зевает – деятельная натура не любила ожидания и церемоний, характер требовал или действия, или хотя бы движения, смены обстановки.

Первым к королю, согласно этикету, приблизился герольд.

– Ваше королевское величество, новые рыцари со своим отрядами желают присоединиться к вашей армии, – торжественным голосом, как всегда говорят герольды, произнес де Жерен. – Они просят на то вашего согласия.

– Я всегда рад приветствовать доблестных воинов, – заученной фразой ответил Карл. – Только если они не запятнали свое имя бесчестными поступками или трусостью. Достойные ли рыцари прибыли сегодня в наш стан?