Перекресток времен. Новые россы - Андрей Захаров

Пройдя вперед еще метров десять, Уваров почувствовал, что начинается резкий спуск, и вошел в прохладную воду. «Наконец-то, а то я уже решил, что «аллес» – все, будем на сухом пайке», – подумал он. Пройдя еще пару метров и увидев, что вода плещется чуть выше его колен, Олег начал наполнять бутылку. Вокруг стояла сплошная плотная белая стена.

Вдруг со стороны берега донесся громкий собачий лай, затем послышались незнакомые грозные голоса и характерные звуки, очень похожие на клацанье затвора оружия.

«Опа-на, приплыли! У нас снова незваные гости. Надо пока здесь постоять. Потом разберемся», – подумал Олег. Уваров понимал, что в данную минуту он ничем не сможет помочь своим друзьям. Если вернется на берег, то его самого тоже повяжут. Единственным правильным решением было переждать, затем спокойно обойти это место, осмотреться, оценить обстановку и только потом предпринимать какие-либо действия по освобождению друзей. Олег замер так, чтобы даже небольшой плеск воды не выдал его присутствия.

– Ничего себе новости! Остаться без воды в такой ситуации! Хуже не придумаешь! – занервничал Николай, стоя вместе с сыном и Баюлисом на берегу. – Что вы, ребята, думаете по этому поводу?

Но ответа он не дождался. Справа от них вдруг раздался громкий собачий лай. Из тумана прямо на Николая бросилась большая темная собака. От полученного толчка Антоненко-старший упал грудью на землю, машинально прикрыв руками голову. Собака, видно, была ученой, так как не укусила, а легла сверху, положив свои большие лапы Николаю на голову. Одновременно пес продолжал лаять на Баюлиса с Максом, которые от неожиданности подняли руки вверх. Из тумана выбежали несколько вооруженных человек. Один из них подошел к собаке и, прицепив поводок к ошейнику, оттащил ее:

– Молодец, Мухтар! Молодец! Фу! Сидеть!

Макс с удивлением рассматривал внезапно появившихся мужчин. Сначала их было трое, затем из тумана еще два человека вывели третьего. Двое из тех, что появились первыми, направили свое оружие на Максима и Баюлиса. Отец оставался лежать, прикрывая голову руками.

– Руки вверх! Кто такие? – крикнул коренастый, лет под сорок мужчина, одетый в военную форму, которую носили во время Великой Отечественной войны, правда, без погон, а с черными петлицами на воротнике, окантованными узким золотым галуном и с четырьмя темно-красными треугольниками в каждой. На голове у него была поношенная зеленая фуражка. «Как у пограничников», – подумал Максим. Мужчина держал в руках автомат ППД, виденный Максом ранее в фильмах про войну. «Пограничник» подошел к Антоненко-старшему и ткнул его носком сапога под ребра: – А ну вставай, чего разлегся! Кто такие, спрашиваю, документы есть?

– Товарищ старшина! – обратился к нему державший собаку молодой парень, одетый в такую же форму, но в петлицах у него была узкая алая полоска. На голове также была зеленая фуражка. За спиной висел карабин. – Может, это диверсанты? Смотрите, одеты, как немцы, во все пятнистое!

– Точно, диверсанты, – поддержал его третий молодой мужчина в выбеленной солнцем гимнастерке, с пилоткой на голове и обутый в ботинки с обмотками. За спиной висел вещмешок-«сидор». В руках он держал ручной пулемет с лентой, намотанной на руку. Пулемет был похож на немецкий МГ, тоже из фильмов про Вторую мировую. – Смотрите, какие рожи у них сытые. Наши такими не бывают. Может, пострелять их прямо здесь? А, товарищ старшина?

Услышав такое, Антоненко-старший поднялся с земли во весь свой немаленький рост, оказавшись на голову выше присутствующих, и с негодованием произнес:

– Вы че, мужики! Охренели совсем? В войнушку не наигрались? Какие диверсанты, мать вашу! Мы мирные люди, приехали сюда на рыбалку! И уберите свой антиквариат!

Антоненко попытался рукой отвести ствол направленного на него автомата «пограничника», но тот быстро убрал его сам и резко ударил Николая прикладом в живот. От полученного удара перехватило дыхание, и Николай, скрючившись от боли, снова упал. Собака с громким лаем кинулась к нему, но второй «пограничник» удержал пса.

Максим попытался защитить отца, но был остановлен пулеметчиком, приставившим к его груди ствол пулемета:

– Не дергайся, паря! А то я из тебя решето сделаю!

К ним приблизились трое других незнакомцев. Один из них был одет так же, как и пулеметчик, но только на ногах у него были сапоги. На правом плече висел немецкий автомат времен Второй мировой МП-40, или, как его по ошибке называли современники Максима, «шмайссер», а также длинная винтовка с примкнутым узким штыком. На поясном ремне сбоку имелся подсумок с запасными магазинами. Он поддерживал под правое плечо пожилого мужчину с большими пшеничными усами, одетого в гимнастерку, с кепи на голове, которую во времена Гражданской войны называли буденовкой, на ногах – гражданские брюки, заправленные в короткие сапоги. С левого боку висела брезентовая сумка. Под левое плечо пожилого вел невысокий молоденький парнишка в гражданском, с карабином за спиной, постоянно приговаривающий:

– Потерпи, деда, совсем немножко осталось, сейчас до наших дойдем.

Видя, что здоровяк лежит на земле и корчится от боли, «пограничник» обратился к Баюлису, как к старшему по возрасту:

– Повторяю свой вопрос! Кто такие? Что здесь делаете?

Янис, поняв, что грубить этим людям не стоит, спокойным миролюбивым голосом ответил:

– Понимаете, молодые люди, мы здесь оказались совершенно случайно. Сами даже не знаем, каким образом. Поехали рыбачить и отдыхать в одно место, а оказались в другом. Не надо нас расстреливать. Давайте разберемся сначала. Отведите нас, пожалуйста, к своему начальству. Там все прояснится.

Максим, услышав, что их сравнили с немцами, быстро проговорил, обращаясь к старшему «пограничнику»:

– Товарищ старшина! Поверьте нам, пожалуйста. Мы не немцы. Мы свои, русские.

– Диверсанты тоже из русских бывают. Перебежчиков и предателей, – ответил ему ударивший отца «пограничник». – Ладно. Вяжи их, ребята. Отведем в лагерь, там с ними особист поговорит. Трохимчук, посторожи пока с Мухтаром этого здоровяка. Мы других повяжем.

С этими словами «пограничник» подскочил к Баюлису и ударил его ногой под колено так, что Янис, развернувшись на месте, оказался к нему спиной, упав на колени. Выхватив из кармана своих галифе короткую веревку, «пограничник» наступил ногой на ступню Яниса, да так, что тот вскрикнул от боли, и быстро связал ему руки сзади. Видя такое обращение с дядей Янисом, Максим не стал испытывать судьбу, а сам повернулся, заложив руки за спину.

– А молодой-то понятливый оказался, – усмехнулся боец с пулеметом. Поставив его на землю, он снял с Максима брючный ремень и крепким узлом связал им руки пленника.

После Баюлиса «пограничник» подошел к Антоненко-старшему и связал его.

– Ну что, ежики курносые! Фашистские прислужники! Диверсанты проклятые! Давайте вперед по бережку топайте! Пока мы вас тут не постреляли! Нефедов, с пулеметом, иди первым, ведешь молодого. Трохимчук, конвоируйте здоровяка с Мухтаром. Дальше я – старого. А вы, ребятки, Федор Семеныча за нами ведите, плох старик совсем.