Наследники для наследия - Эсфирь Серебрянская

заслуживает двух пинков, – мрачно проскрипел дед, – за незнание законов физики, точней элементарной техники безопасности, и за незнание своего оружия, плюс за покушение на императора… Итого общее количество четыре. Слабость. Нужно еще три…

– Ну, тогда за плохое исполнение своих обязанностей, – проговорил, усаживаясь в кресло новоявленный император, – меня-то он не остановил… Потом за разрушение экспозиции… Это когда он, разбив стекло, стащил меч со стены… Хм… Еще один до полной руки…

– За вандализм в покоях императора? – неуверенно предложил палач.

– Не-е… Это почти то же самое… О! Конечно! За неподчинение прямому приказу императора!

– О да! Это великолепная причина! – радостно воскликнул страхолюд.

– А я считаю это довольно подло, вымещать свою злобу на беззащитном человеке! – вмешалась Лета, с силой выдергивая из своего плаща пояс.

– Вы безусловно правы, – откликнулся Юрий Рафаилович, – если мы говорим об (Бум!) вымещении злобы, но здесь (Бум! Бум!) идет речь исключительно о наказании (Бум!), а оно проводится именно над беззащитными людьми (Бум!).

– А как же презумпция невиновности? – воскликнула сестра, – Адвокат? Честный суд?

– А это все уже атрибуты того или иного государства, – возразил старик, – вот вас, к примеру, на Земле в кой-каких странах уже без всякого суда растерзали на части за появление перед нами с открытым лицом. Но мы же на вас не бросаемся, потому что живем не там, а здесь. Вот поэтому этот человек был судим и, как следствие, приговорен в соответствии с законом, а так же традициями той страны, где он живет…

– Точнее в соответствии с вашим пониманием законов и традиций.

– Лета, – пробасил Макс, аккуратно пристраивая свою ногу, – может я и начал говорить под эмоциями необдуманно, но этот человек действительно заслужил наказание. Я никакой агрессии не проявлял. Был готов подчиниться требованиям. Вот только этот умник, сначала хотел меня избить, а потом в натуральную убить. Так что наказание заслуженное. Оно несколько обидное, но весьма щадящее. А чтоб было понятно, что это именно наказание, мы приложим протокол… Дед, у тебя есть ручка и бумага?

– Уже пишу…

– И печать имеется?

– Конечно… Я ж ваш официальный палач, и вы меня с должности не снимали… Так что мы с ней неразлучны.

– Вот и прекрасно, – сказал Макс, полностью игнорируя ошарашенное "Официальный кто?" в исполнении сестрицы, – тогда поставь штамп и на лбу, и на бумаге, а потом засунь ее… Ну… чтоб на виду была.

– А почему наказаний должно быть семь? – спросил я, заинтересовавшись местной условностью.

– У нас семь число священное. Оно даже символ моего дома… Вон, к примеру… – он кивнул на стену над собой. Я поднял фонарик, высветив изображение кулака…

– Это типа: "Уважай, а не то получишь"? – интерпретировала картину Лета.

– Нет, кулак – это символическое изображение числа семь. Так же он обозначает увеличение силы при совместных действиях. А как символ моего Дома, выражает объединение семи народов-государств образующих империю.

– Пальцев пять, – заметил я, не видя связи между кулаком и семеркой.

Но мои слова потерялись за язвительным комментарием сестрицы:

– А текущая по ноге кровь показывает, что очень скоро ты ослабнешь. Давай, задирай ногу повыше, будем тебе жгут накладывать.

– Я и сам могу, – обиженно пробурчал друг.

– Пожалуйста, – она протянула ему свой пояс, – только вряд ли ты без очков справишься.

– Да как-нибудь, – он протянул руку, которая оказалась покрытой сеткой мелких порезов. В свете фонарика она выглядела так, словно кто-то хотел содрать кожу, но получилось не очень.

– Что у тебя с рукой? – одновременно воскликнули мы с сестрой.

– Порезался…

– Это тот с мечом тебя покромсал? – спросил я, поежившись.

– Да нет… раньше… Можно даже сказать это ты меня разукрасил, – ответил он, начав пристраивать Летин пояс чуть ниже своей коленки.

– Я?

*Поход в Музей(3) *

– Ну, ты ведь, как я понял, ответственный за перенос…

– Гм… твой дед считает, что я…

– Значит это твоя работа, что меня швырнуло в стеклянный шкаф, полный посуды…

– Боюсь, здесь есть доля моей вины, – признался Юрий Рафаилович, подходя к нам с кучкой трофейных дубинок и фонариков. Первые выглядели довольно короткими и, видимо, не вызвали у старика особого интереса, поэтому оказались равнодушно брошенными на пол у трона. Вторые, непривычно изогнутой формы, дающие слегка голубоватый свет, удостоились более бережного отношения.

– Вот, – страхолюд одновременно протянул внуку и Лете по фонарику, – теперь вполне достаточно света для осмотра ваших ран. Разрешите?

Макс со вздохом выставил ногу под свет лучей.

– У меня есть йод, – тут же сказала Лета, залезая в сумку, – у нас на сборах толкиенистов часто мелкие раны случаются… Еще есть бутылочка воды и пара бутербродов…

– О, вода – это хорошо, – отозвался дед, опускаясь на колени, – Можем рану промыть! – его пальцы ловкими движениями подняли императорскую штанину, обнажив разрез, от вида которого у меня мороз по коже прошел, – Хм… Довольно аккуратный, чистый, длинной с ладонь, но не глубокий. Кровь уже не идет, но перевязать стоит… Пожалуй… Секундочку… – он поднялся и куда-то пошел.

– И что дальше? – спросил я, глядя ему в след.

– Хороший вопрос, – ответила Лета, – предлагаю дождаться утра и обсудить с властями создавшееся положение…

– Вообще-то, – я осуждающе взглянул на сестру, – мне хотелось узнать у Макса, что случилось с ним дальше, после теплой встречи со стеклянным шкафом…

– Да как бы ничего особенного,– откликнулся наш монстр, – очнулся весь в стекле и порезах. В свете горевшей там тусклой лампочки, сверкал как новогодняя елка. Пришлось все с себя снять, боялся, что стеклянная крошка в порезы попадет. В соседней комнате обнаружил манекены и из их костюмов соорудил свой наряд.

– Он вам очень идет, – донесся голос деда, присевшего около одного из лежащих охранников, – очень похож, на официальный императорский костюм…

– Не понял? – произнес Макс одновременно с нашими с Летиной удивленными "Как?" и "Что?"

– А я разве никогда не говорил? – удивился старик, – Хомблинги – народ воинов. Ваши предки гордились этим и, одеваясь в одежду простых воинов, они подчеркивали свою связь с прошлым, являясь символами простоты и мужества… – охнув, старик встал на ноги и, сделав шаг в сторону, поднял с пола метровый тесак мясника, после чего направился к нам.

– Я прихватил меч, – пояснил он, подходя ближе, – с ним вы будете выглядеть настоящим императором…

– Че-то она не больно эстетичен, для оружия императора, – прокомментировала Лета передачу мечты маньяка Максу.

– К тому же не дешев, не надежен и не практичен, – проинформировал Юрий Рафаилович и, вздохнув, добавил, – зато традиционен. Поэтому сохранился как церемониальный элемент.

– Церемониальный?! – невольно воскликнул я, – Им же головы на раз рубить