Брак поневоле - Айрин Лакс

– Нужно. Поставишь меня в известность.

– Это задание в приоритете? – уточняет Людмила.

– Да, ты всё правильно поняла. Иди, занимайся. Сразу доложишь мне.

Людмила покинула кабинет Владлена.

– Одеться нужно будет соответствующе. Остаток дня проведёшь, обновляя свой гардероб.

Владлен швыряет на середину стола одну из банковских карт и размашисто пишет на листке бумаге пин-код, подталкивая листок в мою сторону.

– Андрей ждёт тебя внизу. Со вкусом у тебя полный порядок, хоть с этим не возникнет проблем. Единственная просьба: никакого дешёвого дерьма. Даже если оно будет выглядеть на тебе на миллион. Ясно?

Мне даже в голову не пришло бы ослушаться Влада. Удивлена только тому, что он отпустил меня одну. Швырнув при этом свою кредитку и наказав одеться соответствующим образом. Мне не хочется прикасаться к его деньгам вообще. Но нужно переступить через себя и сделать, что велено.

Водитель Андрей выполняет, по всей видимости, роль ещё и носильщика, потому что держится немного в отдалении, но молча принимает пакеты из рук, относя их в машину.

Я рано решила, что Влад оставит меня без присмотра надолго. В какой-то момент Андрей подходит ко мне, протягивая свой телефон.

– Владлен Егорович хочет с вами поговорить.

Ах да, Владлен в приступе ревности утопил мой телефон и теперь не может связаться со мной напрямую. Я принимаю телефон из рук Андрея, прикладывая аппарат к уху.

– Алло?

– Алиса, – резко бросает Влад, – сейчас Андрей отвезёт тебя в больницу. Тамаре немного полегчало. Пришла в себя. Хочет увидеть всех родных…

Я впадаю в ступор. Родные. Громовы. И я… Нежеланный элемент в их семье. Прочищаю горло, стараясь облечь свои слова в форму сладкой пилюли:

– Если Тамара была в тяжёлом состоянии, то её лучше не беспокоить. Ты же прекрасно знаешь, Влад, что она не будет рада меня видеть.

– Думаешь, при виде тебя ей станет ещё хуже? – иронично спрашивает Влад.

– Не стоит понапрасну тревожить больного человека, – ровно замечаю я.

– Тамара уже знает о том, что ты вновь претендуешь на звание моей жены.

– Утечка информации? Откуда?

– Не нужно быть большого ума, чтобы догадаться. Кристина Рей решила объявить о расставании первой. Информация распространилась очень быстро. Короче, ты должна присутствовать. И точка.

– Кто ещё будет?

– Все. Никита, Марина с мужем.

Скриплю зубами. Для полной картины не хватает только Егора Громова. Но, может быть, и он ради такого случая, махнёт приветственно рукой из гроба?

– Хорошо, Влад. Андрей знает, куда ехать?

– Разумеется, я его уже предупредил. Я уже подъезжаю к больнице. Жду.

Я стискиваю зубы. Никто не обещал, что будет просто.

Хуже всего то, что теперь я – одна по ту сторону. И никто не протянет мне руку помощи. Дорога до онкологического центра пролетает незаметно. Сейчас я как никогда раньше была бы рада многокилометровым пробкам. Но то ли Андрей обладает сверхъестественным чутьём, выбирая не запруженные дороги, то ли нам просто везёт – мы приезжаем очень быстро.

Влад уже здесь. Его серебристый Mercedes-AMG GT выделяется среди всех прочих автомобилей. Кричит о том, кто его владелец. Я медлю перед тем, как вылезти из салона автомобиля.

– Андрей? – решаюсь спросить я, – набери, пожалуйста, номер Владлена. Я не знаю, куда идти и пустят ли меня.

– Владлен Егорович сказал, что предупредил медицинский персонал о вашем прибытии. Просто скажите, что вы к Громовой Тамаре. Вас проводят.

Я согласно киваю и заставляю себя сделать проклятый шаг из салона автомобиля. Я шла ровным шагом к зданию онкологического центра, облицованного серо-коричневой плиткой, и содрогалась от чувства, что придётся переступить порог больницы.

Я не любила больницы. Я их боялась и старалась их избегать. Всегда тянула до самого последнего момента и появлялась лишь тогда, когда иного выхода не оставалось.

Сейчас меня передёргивало от мысли, что придётся войти и пропитаться тошнотворными запахами лекарств и смерти. Лучше не думать ни о чём, превратиться на время в равнодушного пластмассового робота.

Потому что меня ждёт двойное испытание. В больнице моего появления будто ждали: стоило мне открыть рот и произнести волшебную фамилию: «Громов», как медсестра тут же заулыбалась и выдала мне больничный халат с бахилами.

– Пройдёмте, я вас провожу.

Сама любезность. Медсестра проводила меня на нужный этаж.

– Какой номер палаты?

Медсестра отозвалась мгновенно. Она всем своим существом выражала яркое и понятное желание услужить и помочь.

– Спасибо. Дальше я найду дорогу сама.

Я остановилась у кулера с водой и подцепила одноразовый стаканчик, налив себе воды. Едва пригубила воды…

– Кого я вижу! – раздался за спиной мужской голос.

Я застыла, набрав в рот воды, но тут же заставила себя проглотить жидкость. Спокойно выкинула стаканчик в мусорное ведро. Развернулась, посмотрев на говорящего. Никита Громов. Младший сводный брат Владлена. Мой ровесник. Младшенький из семейства гадюк. Как всегда, одет с иголочки, но жутко небрежно растрёпан. И если Владлен олицетворяет собой образец мужской красоты и достоинства, то глядя на Никиту, на языке начинает вертеться только одно слово – паскуда.

Лицом Никита полностью пошёл в Тамару: тот же безвольный подбородок и узкие губы, водянистые глаза.

– Говорят, ты опять охмурила Громова-старшего? – начинает Никита.

– Спроси у него, так ли это, – отвечаю я, стараясь обойти Никиту по большой дуге.

– Какого хрена ты тут делаешь? Тебе здесь не рады. В нашей семье нет места нищебродкам и шалавам вроде тебя, – бросает Никита мне в спину, торопливо обгоняет меня и шагает спиной вперёд.

– Ваша семья и без меня напоминает серпентарий и ведьмовской шабаш в одном лице.

– Хочешь вписаться? – говорит с гаденькой ухмылочкой Никита, обводит сальным взглядом. – Нужно заслужить.

– Не думаешь ли ты, Ник, что именно перед тобой нужно выслуживаться? – раздаётся резкий голос Владлена.

Несмотря ни на что, сейчас я рада появлению Владлена. Облегчённо вздыхаю и двигаюсь ему навстречу. Приятная тяжесть его горячей мужской ладони на моём плече дарит крошечную надежду. И я цепляюсь за неё крепко-накрепко.

– Я много чего думаю по этому поводу, – говорит Никита.

– Держи своё мнение при себе. Никому, кроме тебя, оно не интересно!

– Да неужели? Мама не обрадовалась.