Гнездышко мелких гадов - Светлана Алешина

— И почему же?

— Ну, это он так думает, — тут же оговорилась Комолова. — В общем, все дело в казино, где работал Серега. Димка туда к нему часто приходил. Там и случилась история одна… Только я так и не поняла все до конца…

— Ну? — кинула нетерпеливую реплику Лариса.

— Я же говорю: толком Димка не сказал ничего. Когда мы доехали до его дома, я на всякий случай поднялась с ним до квартиры. Ну, чтобы он чего не натворил. А Роман в машине оставался. Пока я Шатилова на этаж тащила, он снова что-то плел, бубнил, а потом вдруг четко сказал: «Из-за казино это все, я точно знаю!» Я стала выяснять, что за история с казино, но он больше ничего путного не сказал. Повторял только, что сам с этими козлами разберется. Даже мне угрожал, чтобы я никому про казино не говорила, но я все равно решила вам позвонить.

— Это ты правильно решила, Оксана, — вставила Лариса.

— Вы с ним поговорите завтра обязательно, — продолжала говорить девушка. — Сегодня все равно бесполезно, он спать завалился, теперь его не поднимешь. А разобраться нужно…

— Конечно, конечно, — заверила ее Лариса. — Спасибо, Оксана.

— Пожалуйста, — ответила Комолова и повесила трубку.

После того разговора Лариса поняла, что действительно сегодня ей уже заниматься нечем и следует подождать до завтра. Возможно, разгадка смерти Сергея Никитина совсем близка.

Посреди ночи в сон Ларисы настойчиво ворвался пронзительный звонок. Она настолько крепко спала, что не поняла сначала, что происходит. Потом, осознав, что это телефон, на ощупь дотянулась до трубки и сонным голосом пробормотала:

— Алло, я слушаю…

— Ларочка, это Элеонора! — послышался звенящий голос Губиной. — Прости, ради бога, что звоню в такое время… Но тут просто из ряда вон выходящая история случилась…

— Что такое? — сразу проснулась Лариса.

— Дело в том, что Тоня пропала! Тоня Лавриненко…

— Подожди… Что значит пропала?

— Домой не пришла, нету ее нигде! Родители всех обзвонили, объездили — нигде нету. На сотовый ей звонят постоянно, а он отключен. Алевтина в шоке, с ней приступ сердечный случился — свалилась дома и с постели не встает.

— В милицию звонили? — спросила Лариса.

— Звонили, но они очень легкомысленно отреагировали. Сказали, что всякое может быть с девушкой в таком возрасте. Поинтересовались, уходила ли она раньше из дома на ночь. А когда узнали, что да, вообще успокоились. Возмутительно просто! Раньше же она всегда предупреждала, если у Олега с Машей оставалась ночевать, звонила. А тут мало того, что сама не позвонила, да еще и сотовый отключен. Я уж стараюсь о самом плохом не думать, — понизила голос женщина, — а особенно при Але ничего не говорить. Но, кажется мне, случилось что-то ужасное…

— Ты подожди, не наводи панику, — одернула ее Лариса. — Мне, наверное, нужно самой приехать…

— Да-да, Ларочка, приезжай, пожалуйста. Мы сейчас как раз у Лавриненко, вместе с Васей. Олег с Машей дома одни остались, я теперь еще и за них волнуюсь. Господи! Что же это творится в последнее время?

— Ладно, давай мне адрес, — потребовала Лариса, прервав причитания Элеоноры. — В общем, ждите, буду через полчаса, — записав адрес, сказала она и отключила связь.

Поднявшись, Лариса быстро собралась. Будить мужа и сообщать ему о случившемся она не стала. Просто спустилась в гараж и вывела из него свой «Вольво».

До дома Лавриненко она доехала за десять минут и, поднявшись, позвонила. За дверью тут же послышались торопливые шаги, после чего ей открыла Элеонора.

— Слава богу, это ты! — облегченно проговорила она. — Проходи скорее.

Войдя в комнату, Лариса поздоровалась с Василием Губиным и с Николаем Лавриненко, которые с хмурым и озабоченным видом сидели в креслах. Алевтины в комнате не было. Элеонора Губина, не находя себе места, постоянно ходила из комнаты в комнату, периодически закуривая сигарету и предлагая мужчинам то чаю, то кофе, стремясь быть хоть чем-то полезной. И Губину, и Лавриненко уже ничего не хотелось, и Элеонора обратилась с предложением кофе к Ларисе. Та согласно кивнула, и Элеонора умчалась в кухню.

— Расскажите мне обо всем, что предшествовало исчезновению Тони, — попросила Лариса Николая, усаживаясь в кресло напротив мужчин.

Они находились в гостиной многокомнатной квартиры Лавриненко. Гостиная была настолько просторной, что даже большое количество мебели в ней не делало ее тесной. Наоборот, четыре массивных кресла, расставленные вокруг расположенного в центре комнаты стола, диван, широкая тумбочка с видеодвойкой на ней, а также стеллажи с видеокассетами и журналами «держали» пространство, создавая атмосферу уюта. Некоторую изысканность добавляла стоявшая в углу скульптура-фонтан — девушка с кувшином в руках, из которого струилась вода. Стол, вокруг которого сидели сейчас мужчины и Лариса, загромождали чашки, блюдца, конфетница, ваза с фруктами, пепельница с множеством окурков. Василий Губин взял ее и пошел вытряхивать в стоявшую в другом углу гостиной глиняную урну.

— Вечером Тоня сказала, что идет в филармонию на концерт, — откашлявшись, начал Лавриненко. — Обещала, что вернется сразу же после его окончания, часам к одиннадцати. Однако не было ее и к двенадцати, после чего Алевтина позвонила ей на сотовый. Он не отвечал, и мы забеспокоились. Стали звонить друзьям и знакомым Тони, но ее нигде не было. Стали объезжать тех, у кого нет телефона, потом заехали к Губиным. Олег с Машей тоже ничего не знают, сказали, что в последнее время, с тех пор как переехали к родителям, Тоню не видели. Только по телефону общались.

— Она собиралась на концерт одна?

— Она не говорила, — ответил отец. — Тоня вообще старалась нам меньше рассказывать, с кем проводит время, потому что мать чересчур уж ее опекает. Они даже скандалили недавно на эту тему.

— Ох, дети всегда протестуют, когда родители за них волнуются! — покачала головой Элеонора Губина, входя в комнату с кофейником в руках. — И только когда сами родителями станут, тогда поймут нас.

Она поставила перед Ларисой чашку, налила в нее кофе, пододвинула вазочку с конфетами и уселась на диван. В это время в комнату, держась одной рукой за сердце, вошла Алевтина Лавриненко. Она поздоровалась с Ларисой и присела на диван рядом с Элеонорой, которая тут же вскочила и кинулась наливать ей кофе.

— Не надо, Эля, — поморщилась Алевтина. — У меня же сердце… Лучше я соку выпью.

Элеонора растерянно остановилась на полпути, потом закивала и кинулась в кухню. Она принесла оттуда коробку апельсинового сока и заботливо поставила ее перед Алевтиной.

— Что же нам делать? — со слезами в голосе обратилась растерянная мать к Ларисе.

— Тебе самой что-нибудь известно? — спросила Лариса. — Может быть, она тебе что-то сообщала?

— Ох, да что она сообщала! — простонала Алевтина, заламывая руки. — Только грубила мне все время да пререкалась, противная девчонка. Предупреждала же я ее, чтобы дома сидела… Мало ей, что Никитина этого убили! Вообще от этой компании подальше держаться нужно было…