Северный шторм - Роман Глушков

Первые вырвавшиеся из мрака вражеские автомобили напоролись на такой плотный свинцовый шквал, что обратились в груды горящего металла еще до того, как их водители сообразили, что происходит. Расправа над остальными – бронетранспортерами, легкими БТР и армейскими внедорожниками – протекала дольше, но и она походила скорее на масштабные стрельбы, нежели на полноценное сражение. Трудности возникли лишь с тремя танками, не слишком быстроходными и потому следовавшими последними. Пока гранатометчики на юрких квадроциклах сумели «зажалить» танки бронебойными снарядами, те успели подбить три «Радгрида» и раздавить гусеницами пять легких «Ротатосков».

На этом волна убегающих от «Божьего Гнева» Крестоносцев спала. Правда, ошалелые одиночки еще продолжали то и дело выскакивать из-под огня гаубиц, но их становилось все меньше и меньше. По приблизительным подсчетам Торвальда, за десять минут его дружинники уничтожили пятую часть всей вражеской бронетехники.

Рация на «Атриде» вдруг ожила, и осипший голос Фенрира потребовал дать ему переговорить с дроттином. Связь была отвратительной, но Торвальд разобрал, о чем спрашивает его Горм.

– В самое яблочко, форинг! – довольно прокричал ему в ответ конунг. – Прекращайте огонь – эти крысы уже разбежались по округе! Теперь наш черед давить их!..

– Все гаубицы захвачены, но мы окружены! – донеслось до Вороньего Когтя сквозь шум помех. – Требую подкрепления! Мы находимся в квадрате… Повторяю!..

– Держись, форинг! – обнадежил его Грингсон. – Подкрепление в пути!.. – И, высунувшись из люка, проорал посыльному на квадроцикле: – Ярла Маргада ко мне! Живо!..

За две с лишним недели войны Торвальд Грингсон не видел более прекрасного рассвета, чем этот. Солнце вставало над Альпами, и его лучи багровыми стрелами пробивались сквозь оседающую пыль и клубы черного дыма. Перед конунгом простиралась огромная, изрытая чудовищными воронками долина. Уже нельзя было определить, где именно находился на ней недавно лагерь Крестоносцев. Взорванная и раскуроченная техника усеивала все видимое пространство. Огонь доедал горящие покрышки и обломки деревянных автомобильных кузовов. Толстый слой пепла заметал останки человеческих тел. Теперь пепел укутывал долину вместо полностью растаявшего на ней снега. Тлеющие обрывки палаток саванами лежали поверх растерзанных трупов. То, что творилось здесь час назад, обещало войти в историю как самое сокрушительное поражение Защитников Веры со дня образования этого святоевропейского братства.

Торвальд решил, что Сверкающий Хьюки, который сопровождал его на «Атриде», непременно должен увидеть такую картину.

– Посмотри на это, Сверкающий Хьюки! – приподняв священную секиру, будто малого ребенка, обратился к ней Грингсон. – Жалкий бог Крестоносцев отвернулся от них! Он отказал в покровительстве истово верившей в него армии! Гляди внимательнее, Сверкающий Хьюки, и запоминай то, что видишь! Сегодня на пиру в Валгалле ты расскажешь о нашей победе Видару и Вали! Знал ли Мидгард что-нибудь подобное со времен Рагнарека? Нет! Но это лишь начало! Скоро великие боги увидят падение Ватикана, этого нового Миклагарда рабов, который презренные европейцы именуют Божественной Цитаделью! «Божий Гнев» у нас, и он готов повернуться против тех, кому служил верой и правдой долгие годы! Разве это может быть простым совпадением?.. Потерпи еще немного, Сверкающий Хьюки, и я отблагодарю тебя и богов так, как не благодарил еще никогда! Они снова будут дуть в свой Гьяллахорн, а ты изопьешь божественный нектар – кровь самого повелителя рабов, что величает себя Гласом Господним. Потерпи, Сверкающий Хьюки, и твое терпение будет вознаграждено!..

Несмотря на то что в лагере Защитников не осталось ни одной живой души, праздновать победу конунгу было еще рано. Вокруг Базеля шла сейчас грандиозная охота, какую в этих местах еще не видывали. Норманнские дружины колесили по окрестностям и методично уничтожали выживших Защитников Веры, кому удалось скрыться из зоны артобстрела. Таковых оставалось достаточно много, но они были разобщены и дезорганизованы потерей большей части командного состава. Норманны прикладывали все усилия к тому, чтобы не дать врагу объединиться. Остатки грозного воинства Крестоносцев окружались и немилосердно истреблялись. Каждому фьольменну не терпелось лично изловить Апостола Защитников Веры и доставить его к Вороньему Когтю. Воистину, щедрый получился бы дар – выше Апостолов в Святой Европе стоял только Пророк.

Но командующий армией Крестоносцев так и остался непойманным. Впрочем, мало кто из «башмачников» расстроился по этому поводу. И без того трофеев скопилось столько, что Торвальду было впору за голову хвататься. Оружие, боеприпасы, уцелевшая техника и, пожалуй, самое ценное – артиллерийская батарея «Божий Гнев» и несколько бензовозов. Последние были эвакуированы из-под огня неизвестными героями-Крестоносцами и потом отвоеваны не менее героическими «башмачниками», которые помешали окруженному врагу взорвать бесценные цистерны с топливом.

Битва, что началась с залпов «Божьего Гнева» и потом распалась на множество мелких стычек, длилась целые сутки. Норманны также понесли в ней потери, но эти потери не шли ни в какое сравнение с прогнозируемым уроном. Пророк уже не мог сформировать новую, равносильную погибшей армию, приди ему на подмогу хоть сам Всевышний. И если раньше святоевропейцы не верили, что норманны доведут войну до штурма Божественной Цитадели, то после тотального разгрома Защитников Веры под Базелем в этом перестали сомневаться даже отъявленные скептики. Наглый грабительский поход, каким считалось поначалу вторжение «башмачников», превратился теперь в трагедию национального масштаба. Северяне чувствовали себя в Святой Европе полноправными хозяевами, выставив беспомощным самого Гласа Господнего. Много призраков успело побродить по Европе за тысячи лет, и вот теперь на эту многострадальную землю забрел размахивающий кровавой секирой Призрак Видаризма…

Новая Мировая война, как назвали ее российские газетчики, продолжалась. Эпоха Стального Креста, что наступила в Европе двести с лишним лет назад, грозила завершиться уже в этом году. Что придет ей на смену, страшно было и предположить…

Чья-то тень заслонила солнечный свет, и Ярослав, зажмурившийся и греющий лицо в лучах утреннего солнца, встрепенулся. И тут же не на шутку испугался, спохватившись, что Фенрир вряд ли одобрит такое халатное несение службы.

К счастью, Ярослава побеспокоил не форинг. Да и, надо полагать, тому сейчас было вовсе не до княжича, придремавшего на посту у орудия. Горм докладывал конунгу по трофейной радиостанции об итогах операции и требовал выделить для «Сотни» из захваченной под Базелем техники несколько тягачей, поскольку некоторые из тех, что приволокли сюда гаубицы, пострадали во время боя. Бойцы покойного Леонетти не предполагали, что утром им придется уносить ноги от подоспевшего к датчанам подкрепления, и потому не уничтожили оставшиеся тягачи. А без них транспортировать «Божий Гнев» через горы было бы невозможно.

К Ярославу наведался на пост его побратим. Лотар остался не у дел, поскольку охраняемую им гаубицу только что погрузили на тягач и отправили в Базель. Нервозное дергание очнувшегося от дремоты княжича позабавило Торвальдсона. Он что-то произнес и потрогал себя за ухо. Однако Ярослав не разобрал ни слова, поскольку до сих пор пребывал в легкой контузии. Этим недугом страдали все без исключения герои сегодняшней ночи, кому пришлось услышать рев «Божьего Гнева».