Капитан Трафальгар - Андре Лори

– У меня при себе ружье, отец!

– И у меня, – сказал он, – а у тебя, Белюш, ведь тоже есть ружье?! Ну, значит, три, а дальше?..

Но других ружей не было. Жан Корбиак, не предвидя возможности нападения, не позаботился вооружить своих слуг для этой прогулки. Только случайно у одного негра оказалось какое-то старое охотничье ружье, а у двух других – по пистолету. Считая вместе с нашими двумя ружьями, у нас в распоряжении было всего семь или восемь выстрелов.

Этого было недостаточно. Отец мой был человек находчивый в полном смысле этого слова, но по лицу его я сразу увидел, когда он тщательно заряжал свое ружье, что он считал это дело проигранным и вполне безнадежным. И Жан Корбиак также понял это.

– Друзья мои, – сказал он совершенно спокойным, твердым голосом, – вы не можете спасти меня, это совершенно ясно. И если эти люди действительно хотят овладеть моей персоной и с этой целью явились сюда, то всякое сопротивление будет бесполезно… А я положительно не хочу допустить бессмысленной резни и избиения тех, кто мне дорог… Пусть же эти негодяи явятся сюда… Я сдамся… в первый раз в своей жизни!

– Жан Корбиак! – сурово крикнул мой отец, – знаешь ли, кому ты говоришь это?

– Да, Жордас, знаю! Я говорю это самому смелому, самому преданному и отважному из людей, каких я только знал. Говорю это человеку, которого люблю и уважаю больше всего на свете, и он послушает меня, он исполнит мою разумную волю, чтобы заменить отца моим бедным детям!

– Нет, Жан Корбиак, я не послушаюсь тебя! – отвечал отец. – Теперь ты в резерве, а командую я!.. Знай, что во что бы то ни стало я сумею защитить тебя своей грудью и скорее соглашусь, чтобы эти негодяи вырвали мое сердце из груди, чем допущу, чтобы они сделали тебя своим пленником!

– Жордас, я тебя умоляю… подумай о моих бедных детях!

– У них есть мать, Клерсина! Довольно, незачем попусту терять слова… Нарцисс, ты встанешь вон к тому стволу со своим ружьем, опустись на одно колено, вскинь ружье и держи патроны наготове у себя под рукой… Ты, Белюш, встань вон к этой скале… Я встану здесь… Женщин и коменданта спрятать в русло ручья… мальчугана тоже. Ты, с ружьем, влезай на дерево повыше… на этот кедр… А где же пистолеты? Здесь? Ну, теперь пускай каждый делает свое дело, и, может быть, мы все-таки уложим человек десять или больше этих мерзавцев!

Он был теперь совершенно спокоен и отдавал свои приказания тем же невозмутимым тоном, так просто и толково, как некогда при абордажах с капитанского мостика на «Геркулесе».

– Погодите! – вдруг воскликнула Розетта, до этого момента не отходившая от своего отца. – У меня появилась мысль!.. Выслушайте меня… Прошу вас, ради Бога, выслушайте меня!

Стоя подле отца и выпрямившись во весь свой рост, она держала одной рукой руку коменданта, а другой нервно сжимала свой хлыст, поднятый ею с травы. Девушка была бледна, но лицо ее дышало такой решимостью, такой несомненной отвагой, что один вид ее невольно возбуждал восхищение; кроме того, лицо ее светилось победной, лукавой улыбкой, как видно, под влиянием той мысли, которую она хотела сообщить всем нам.

Все мы, подняв головы, приготовились слушать ее с вниманием. Но это внимание сильно смутило девушку, и она слегка покраснела.

– Моя мысль, быть может, просто совершенно детская, – робко начала она, – но тем не менее, мне кажется, она может оказаться подходящей. Я часто применяла ее в монастыре, играя в прятки с подругами, – и всякий раз это мне удавалось… Почему же не попытаться применить ее и теперь, если только она окажется полезной для нас?

– Но в чем же, собственно, дело? – спросил довольно резко мой отец.

– Вот в чем… Главное дело – спасти отца, не правда ли? Ведь ему одному грозит опасность попасть в плен к этим негодяям, не так ли? Так вот, пусть господин Жордас наденет его платье и шляпу и займет его кресло, делая вид, что пытается бежать вместе с Клерсиной, со мной, Флоримоном и господином Нарциссом в том самом направлении, где находятся эти люди… Видя, что мы намереваемся прорвать их цепь и уйти от них, они, конечно, пустятся за нами в погоню, в конце концов нагонят нас и остановят… А тем временем господин Белюш, посадив отца перед собою в седло, будет уходить от них в противоположном направлении, пока не встретит надежного убежища. А мы в то время постараемся как можно дольше подурачить этих господ. Когда же наш обман обнаружится, мой отец будет уже далеко… А мы, если и попадемся, чем, собственно говоря, рискуем? Ведь нас-то им не надо!..

– Приди, дитя мое, дай я от души поцелую тебя! Это гениальная мысль! – воскликнул мой отец в полном восторге.

– Да, а что, если они станут стрелять в вас? – с озабоченным видом заметил комендант.

– Об этом, папочка, не беспокойтесь: они стрелять не будут, не будут уже потому, что хотят захватить вас живым! – с торжествующим видом возразила Розетта.

Белюш улыбался с довольным видом.

– Это очень разумно, очень умно придумано, – одобрил он по обыкновению протяжным тоном. – Стоит только добраться до Черной речки, а это дело какого-нибудь получаса, а там всего одна барка. Если мы переправимся на ней, то до свидания, господин Вик-Любен! Мы долго не увидимся с вами!

– Ну, живо, господа! Нам нельзя терять ни минуты… все за дело! – воскликнул мой отец, чтобы прекратить всякие возражения. – Белюш, давай сюда мулов!.. Живо!.. Корбиак, снимай скорее свой халат и шляпу; мы завернем тебя в эти пледы и привяжем к Белюшу! Нарцисс, скорее веди моего коня, он лучше остальных! Эх, черт возьми, я не совсем ловкая камеристка! Клерсина, помоги укутать коменданта! Вот так, так… теперь отлично! Главное – успеть, так или иначе! Эх, бедный мой Корбиак, не совсем-то удобно тебе будет! Ну, да уж делать нечего, придется потерпеть!

Разговаривая таким образом, мой отец стащил с коменданта Корбиака широкое белое одеяние и шляпу и укутал его с помощью Клерсины в теплые одеяла, а сам вырядился в полный костюм Корбиака.

Тем временем подоспел Белюш с парой серых мулов и носилками для кресел коменданта. В одну минуту последние были укреплены на жердинах, и мой отец поместился на них, низко надвинув на глаза шляпу. Я подвел лошадь, на нее подняли коменданта и крепко привязали его к верному слуге Белюшу.

Покончив со всеми этим, мы вскочили на коней, причем Розетта все-таки успела крепко обнять и поцеловать отца; Флоримон, с помощью Клерсины, сделал то же, и затем мы образовали два отдельных отряда.

Наш отряд, гораздо более многочисленный, состоял из десяти человек, считая в том числе слуг коменданта, Розетту, Клерсину, Флоримона, моего отца и меня. Другой отряд состоял только из Жана Корбиака и Белюша на одном коне. Наш отряд должен был выступить из леса с юго-западной стороны в том самом направлении, какое недавно избрали обезумевшие стада животных, спасавшихся от пожара, а отряд Жана Корбиака двинулся прямо к северу, оставаясь все время под прикрытием леса.