Прислушайся к себе - Диана Уитни

— Позволь хотя бы подвезти тебя.

— Спасибо. Моя машина стоит здесь в гараже.

Увидев, что Катрина пытается открыть дверь, он бросился к ней на помощь.

— Я тебе позвоню. Тогда поговорим, надеюсь.

Молодая женщина устремила на него взгляд, полный разочарования.

— Поверь мне, пожалуйста, нам с тобой не о чем говорить.

Замерев, Рик продолжал стоять у двери. Катрина зашла в лифт, и двери за ней закрылись.

— У меня такое впечатление, — молвил он, — будто я получил хорошую оплеуху.

Грэйси тут же оказалась рядом с сыном. Она по-дружески похлопала его по плечу и покачала головой.

— Знаешь, иногда это не вредно.

Рик удивленно посмотрел на нее.

— Спасибо за поддержку. Ты настоящая мать.

— Да не за что, сынок. Хочешь в качестве утешения я дам тебе чаю?

Закрыв дверь, он устало прислонился к стене.

— Неужели я такой подонок?

Глаза Грэйси потеплели.

— Да нет. Это не то слово. Просто ты бы хотел защитить свои чувства. И я тебя понимаю. Но и Катрину можно тоже понять. Поверь, сынок, я бы никогда не стала знакомить вас с Катриной. Потому что я знаю, какой мужчина ей нужен: который бы остался с ней навсегда, а не просто прошел мимо, чуть задев ее жизнь.

— С чего ты решила, что я просто пройду мимо? Грэйси погладила его по волосам и покачала головой.

— Ты мой сын, и я тебя люблю. Поэтому я тебя прекрасно знаю: ты же даже золотую рыбку себе не заведешь, потому что это потребует от тебя слишком больших забот и ответственности.

— Может быть, я ищу нужную золотую рыбку.

— Не исключено. — Грэйси сверкнула глазами: итак, он попался в ловко расставленную ловушку. И ты так долго ее искал, что, возможно, она проплыла мимо и попала в чужой аквариум. А ты так и не понял, что потерял.

Представив себе эту ситуацию, Рик вздрогнул.

— Ты думаешь, что очень умная, да?

Грэйси мудро улыбнулась.

— Да, иначе мне не удалось бы вырастить такого парня, как ты.

Хизер горько плакала. Плач дочки болью отзывался в душе Катрины. Нервы се были напряжены до предела.

— Успокойся, дорогая, я знаю, что ты хочешь есть, подожди немножко, мама сейчас приготовит спагетти. — Отвернувшись, Катрина громко чихнула.

Чихнув еще раз, она поняла, что надо принимать срочные меры, иначе она может заразить ребенка.

Хизер не отходила от нее ни на шаг.

— Хочу конфету, — ныла она. — Хочу сок, хочу пить.

Катрина чувствовала себя хуже некуда. Ее знобило, все тело горело и ломило.

— Дорогая, ты получишь конфету, но только после ужина.

— А я хочу сейчас — и, чтобы достичь желаемой цели, Хизер повалилась на пол и завыла как сирена.

Застонав, Катрина сжала виски руками, словно желая раздавить голову и навсегда избавиться от дикой боли. Она оставила кричащую малышку, помчалась на кухню и увидела пар, поднимавшийся над кастрюлей.

Катрина пробормотала на ходу благодарственную молитву за то, что теперь она наконец-то сможет накормить ребенка. Приготовив томатный соус и залив им спагетти, она решила попробовать их на вкус, но не успела, так как в дверь позвонили.

Голова гудела, а плач Хизер только усугублял ситуацию. Звонки продолжались, значит, это не плод ее больного воображения.

Схватив свою капризную дочурку в охапку, Катрина поспешила к двери, пытаясь лаской унять раскричавшуюся девочку и посылая всевозможные проклятия звонившему. Ребенок ни за что не желал успокаиваться, а ее покрасневшее от слез и крика личико сводило Катрину с ума. Каким-то неимоверным усилием воли она распахнула дверь и тут же оказалась лицом к лицу с голубоглазым шатеном.

Перед ней стоял Рик, плащ нараспашку, галстук съехал набок, волосы взъерошены, как после долгого бега.

— Привет!

Катрина не успела ответить на приветствие, как зашлась в тяжелом кашле. Когда она наконец смогла говорить, то заметила, что Рик без приглашения уже зашел в комнату и закрыл входную дверь.

С той памятной поездки в Тахо прошло почти десять дней. Кажется, на следующий же день после бурного объяснения у Грэйси Рик срочно укатил в Нью-Орлеан. Нужно было подписать один выгодный контракт. По крайней мере так говорили в офисе. И вот теперь он вернулся.

Катрина удивленно пробормотала:

— Я думала, что ты вернешься не раньше следующей недели.

— Контракт уже подписан. Оставаться дольше не было смысла.

Катрина кивнула, избегая смотреть ему в глаза.

Она только что видела свое отражение в зеркале и прекрасно знала, как выглядит. Краше в гроб кладут.

Однако ей было наплевать.

— Что же, тогда тебя можно поздравить. Ты заключил отличную сделку. Все это время Фрэнк сиял от радости. Он считает, что прибыль от этой сделки позволит в ближайшие пять лет расширить дело.

Рик ничего не ответил, он лишь беспокойно посмотрел на Хизер. Она, наоравшись вдоволь, слава богу, затихла и теперь с любопытством разглядывала гостя огромными, полными слез глазами. Но, освоившись, она снова начала трогательно всхлипывать, засунув пальчик в рот.

Рик подмигнул ей и перевел взгляд на Катрину.

— Не пойми меня не правильно, — сказал он размеренно, — но я обрадовался, узнав, что ты больна.

— Да уж, — хмыкнула Катрина и почти не услышала своего собственного голоса из-за гула в ушах. Хорошее объяснение. По-разному можно истолковать.

— Дело в том, что когда я не увидел тебя сегодня в кафе, то чуть с ума не сошел. Подумал, что теперь ты меня попросту избегаешь. — Он попытался улыбнуться, но у него не вышло. — Поэтому я был безумно рад, когда мне сказали, что ты заболела.

Катрина все еще не могла на него смотреть. Ей хватило одного мимолетного взгляда, чтобы вспомнить каждую черточку его лица, каждую морщинку, каждый штрих. Она так часто думала о нем, вспоминала Тахо, рисовала Рика в своем воображении…

Рик был тем самым мужчиной, который с легкостью мог завладеть ее сердцем раз и навсегда, но ему это не нужно, он только испортит ей жизнь. Итак, у нее нет выбора.

— Мама сказала, что давно тебя не видела. — Рик запнулся, словно подбирая правильные слова.

Странная ситуация. Особенно для человека, который обычно за словом в карман не лез. — Она немного волнуется за тебя.

— Я знаю. — Катрина прижала к себе Хизер, которая чуть не вывернулась из рук, решив внимательно рассмотреть мужчину, который вольготно расселся на диване посреди ее игрушек. — И поверь, я не злюсь на нее.