Тропою тайн - Эйлин Гудж

Он отстранился и сел на колени. Дрожа, Пол посмотрел на жену и сразу понял, что увиденное ему не по душе: упрямо сжатые губы, холодный блеск в глазах, раздражение оттого, что между ними нет взаимопонимания.

— Пол, сегодня я разговаривала с Леоном. Он обещал прозондировать почву…

— И ты даже не поставила меня в известность?

Леон был адвокатом, с помощью которого они разыскали Кристу.

Пол вскочил так резко, что у него закружилась голова. Теперь нагота тяготила его, усиливала чувство неловкости. Схватив трусы, он надел их, не замечая, что они еще мокрые. Гнев вспыхнул в нем.

Пол никак не мог избавиться от унизительного чувства, что его… обманули.

Элли села, скрестив ноги и напомнив ему постаревшую женщину-хиппи в летнем лагере.

— Теперь ты обо всем знаешь.

Ее спокойствие разъярило его.

— Ты просто сообщила мне о случившемся — вместо того, чтобы обсудить решение со мной! Ладно, я понял. Мои желания не значат ровным счетом ничего.

— Лучше бы ты взглянул на это иначе, — с отчаянием и болью откликнулась Элли.

— С какой стати? Потому, что тебе и вправду нужна моя помощь, или потому, что со мной все выглядит пристойнее?

— Это вопрос или рассчитанный удар? — деловито осведомилась она.

— Извини, — пробормотал Пол. — Именно удар… Но черт возьми, Элли, как ты не поймешь? Если речь идет о нас, о нашей семье, ты не вправе пренебрегать моими чувствами!

— А мне казалось, ты хотел ребенка. И не только для того, чтобы порадовать меня.

— Хотел… но не так, как ты. — Что-то дрогнуло в душе Пола; осознание этого ранило его больнее слов. — Господи, Элли, разве ты не видишь? Мы загнаны в угол.

— И что ты предлагаешь?

— Как будто это так же просто, как выйти за дверь! — с горькой иронией воскликнул он.

— Может быть.

— Ты просишь меня уйти?

— Пожалуй, так будет лучше.

Пол уставился на нее; до него не сразу дошел смысл этих слов. После того, что произошло между ними несколько минут назад, просьба Элли казалась немыслимой. Они занимались любовью столько раз, что если бы нанизывать по жемчужине на нить после каждого акта близости, ожерелье получилось бы в десять раз длиннее того, которое обвивало сейчас шею Элли. Отказываясь верить, Пол смотрел, как она грациозно встает, а ее глаза выражают уязвленное самолюбие.

Он бросил на жену последний пристальный взгляд и вспомнил Серену Блэнкеншип, готовую принять убийственное для нее решение только потому, что у нее нет выбора. «Прекращение реанимации».

— Если я понадоблюсь тебе, найдешь меня в больнице. — Пол взял с дивана рубашку и пиджак и направился к двери.

В больнице дни мало чем отличались от ночей. Здесь никогда не заходило и не всходило солнце; сестры, стажеры и врачи не расходились по домам все сразу, только сменялись с дежурств. Но Полу, входящему в помещение, освещенное флуоресцентными лампами, вдруг показалось, что младенцам, даже самым маленьким и слабым, известна разница между днем и ночью. К трем часам утра они засыпали крепче, их дыхание выравнивалось, тревожные сигналы аппаратов прекращались.

Пол считал, что скорее всего это иллюзия, вызванная его тревожным сном в комнате для стажеров. Приближаясь к инкубатору Тео, он напрягся. Что его ожидает? Подскочивший билирубин? Или кислород?

Тео не спал. Ярко-голубые глаза с глубокими впадинами под ними, придававшими ему вид самого юного профессора в мире, невозмутимо посмотрели на Пола, словно спрашивая: «Ну, что у нас нового?»

— Привет, дружище, — пробормотал Пол, коснувшись ладошки, и почувствовал, как пальчики сжимаются. В его душе проклюнулось зернышко надежды.

С личика Тео постепенно сходила желтизна. Дежурная сестра Ли Кингсли отметила в карточке, что выход мочи составил полтора кубических сантиметра в час — больше, чем вчера. Содержание газа в крови улучшилось. Результаты ультразвукового обследования тоже обнадеживали: кровотечения отсутствовали. Пол уставился на цифры, не веря своим глазам.

«Невероятно!» Еще не чудо, но значительное улучшение. Почки Тео функционировали. Билирубин падал. Показатели по кислороду не изменились.

Тео стало лучше — без постороннего вмешательства.

Пола охватила радость.

— Так держать, приятель! Ты молодец.

Тео ответил ему мудрым профессорским взглядом. «Правда? — казалось, отвечал он. — А вот ты выглядишь неважно».

Глаза Пола наполнились слезами, губы растянулись в глуповатой улыбке. «А как, черт возьми, должен выглядеть мужчина, который только что ушел от жены?»

Внезапно на Пола нахлынули воспоминания о матери, проводившей бессонные ночи у постели Билли. При этом она вязала бесконечный плед. Словно наяву, Пол услышал позвякивание спиц, увидел, с каким ожесточением мать вывязывает накиды и петли, словно веря, что непрекращающаяся деятельность поможет ей спасти жизнь сына. Билли ничто не помогло. Но плед сохранился — теплый шерстяной плед сочного оттенка закатного неба, почти дар свыше, которого Пол никогда не ожидал от женщины, обожающей полуфабрикаты кексов «Бетти Крокер» и каждое воскресенье надевавшей в церковь шляпку-ток. Этот плед согревал Пола по ночам, когда ему нездоровилось и одного одеяла было недостаточно, чтобы прогнать озноб.

Он не позвонит Элли. Но и не перестанет надеяться на лучшее.

Она еще может передумать.

Или он может изменить решение.

— Доктор Найтингейл! — Тихий молящий голос заставил его обернуться.

Серена Блэнкеншип в мятом ситцевом платье вперила в Пола неподвижный, измученный взгляд. Ее волосы были растрепаны, она крепко сцепила пальцы.

— Пол, — мягко поправил он. — Пожалуйста, зовите меня по имени. — Соблюдать формальности после всего, что они пережили, было нелепо.

— Хорошо, Пол. — Ее губы дрогнули в робкой улыбке. — Есть ли какие-нибудь… изменения?

Пол сказал себе, что было бы непростительной ошибкой слишком обнадеживать Серену — особенно сейчас, когда состояние Тео еще внушает тревогу. И все-таки…

— Если честно, то есть, — откликнулся он. — Ему немного лучше. На мой взгляд, радоваться еще слишком рано… Подождем день-другой. Но, судя по последним показателям, кризис миновал.

Молча посмотрев ему в глаза, Серена разразилась рыданиями.

Пол бережно обнял ее, думая об Элли, вспоминая, каким беспомощным чувствовал себя при виде неистовой скорби жены. Но Серена плакала от радости. Ее надежда возродилась, и она увидела будущее, о котором боялась даже мечтать. Разве Элли не вправе мечтать о том же?

Держа Серену в объятиях, стоя в свете флуоресцентных ламп, слыша негромкое гудение мониторов и вздохи аппаратов вентиляции, Пол спросил себя, кто и кого сейчас утешает.