Проклятье хаоса - Роберт Энтони Сальваторе

Но прижавшегося к стене жреца, человека, не раз тайком проводившего вечера с Хистрой, ждала участь куда страшнее. Он чувствовал слишком большую вину, чтобы противостоять сейчас вампирше. Он нерешительно качал головой, шепотом умоляя ее уйти.

Женщина улыбнулась и придвинулась, и жрец, несмотря на ужас, сам предложил ей свою шею.

Трое сбежавших служителей мчались по коридору, не встречая сопротивления. Парадные двери уже виднелась впереди, одна створка стояла открытой, и в холл Библиотеки струились тусклые лучики солнца.

Один из служителей Денира вскрикнул и схватился за шею, а потом рухнул наземь.

– Дверь! – взвыл Скалади, волоча за собой второго.

Жрец оглянулся на своего собрата и увидел, как тот дико отбивается от беса с крыльями летучей мыши, скачущего по его плечам, кусающего человека за ухо и беспрестанно жалящего его ядовитым острием хвоста.

Скалади метнулся к двери, а та качнулась от него, словно по собственной воле, и захлопнулась с гулким треском, так что он рухнул у ее подножия.

– О мой Денир, – услышал он шепот своего последнего спутника.

Скалади перевернулся и заметил стоящего в тени декана Тобикуса и Кьеркана Руфо – Кьеркана Руфо! – бесшумно приближающегося к сморщенному старику.

– Денир покинул это место, – спокойно, без всякой угрозы произнес Тобикус, шагнув к человеку, широко, словно для объятий, раскинув руки. – Пойдем со мной, я покажу тебе новый путь.

Молодой жрец дрогнул, и на миг Скалади показалось, что он сейчас отдаст себя Тобикусу, который был уже всего в двух шагах от него.

И тут юноша начал действовать – его булава с хрустом врезалась в морщинистое лицо декана. Голова Тобикуса резко дернулась, и он отшатнулся. Но всего на один шаг – и вновь выпрямился, сурово уставившись на не верящего своим глазам молодого жреца Денира. В результате повисла долгая пауза, долгая и жуткая, как перед прыжком припавшего к земле хищника.

Затем Тобикус вскинул руку с согнутыми, словно когти, пальцами и, издав нечеловеческий рев, ринулся на юного жреца и свалил его с ног неистовыми ударами.

Скалади, пошатываясь, наконец, поднялся и навалился на дверь, толкая ее изо всех своих немалых сил.

– Она не откроется, – заверил его Кьеркан Руфо.

Скалади не сдавался. Он услышал, как Руфо шагнул к нему, встав прямо за спиной.

– Она не откроется, – вкрадчиво повторил он.

Скалади развернулся, выбросив вперед руку со священным символом. Вампир отпрянул подальше от внезапного сияния.

Но Руфо, в отличие от Хистры, был полон клубящегося внутри Проклятия Хаоса. Это делало его во много раз могущественнее. Момент удивления быстро прошел.

– Теперь ты умрешь! – пообещал Скалади, но к тому времени, как он закончил это простое предложение, из его голоса улетучилась всякая уверенность.

Он ощутил присутствие Руфо, проникшего в его голову, заставляющего его сдаться, вселяющего чувство неуверенности.

Ромус Скалади всегда был бойцом. Он, сирота, вырос на улицах Сандабара, каждый день бросая и принимая вызовы. Так же он дрался и сейчас, всей своей волей противостоя вторжению Руфо.

Зеленые стрелы обжигающей энергии вонзились в его руку, выбивая священный символ. И Скалади, и Руфо обернулись к улыбающемуся Друзилу, все еще восседающему на поверженном теле жреца.

Руфо очнулся первым, и Скалади оставалось лишь беспомощно смотреть, как Руфо схватил его за запястье и рванул к себе так, что лицо вампира оказалось лишь в дюйме от его собственного.

– Ты силен, – проговорил Руфо. – Это хорошо.

Скалади плюнул в ненавистную рожу, но Руфо не взорвался от гнева, как Тобикус. Проклятие Хаоса вело вампира, помогая ему сосредоточиться на том, что считало наилучшим.

– Я предлагаю тебе силу большую, – шептал Руфо. – Предлагаю бессмертие. Если бы ты знал, сколько удовольствия…

– Ты предлагаешь проклятие! – прорычал Скалади.

На другом конце холла закричал жрец, потом вопли стихли, и Тобикус приступил к трапезе.

– Что ты можешь об этом знать? – требовательно спросил Руфо. – Я жив, Ромус Скалади! Я изгнал отсюда Денира и Огма!

Скалади опустил голову в попытке защитить шею.

– Библиотека моя! – продолжал Руфо. Одной рукой он схватил Скалади за густые волосы и с силой, ужаснувшей жреца, легко оттянул его голову назад. – И Кэррадун будет моим!

– Это всего лишь места, – твердо сказал Скалади с простой и неопровержимой логикой, которая всегда вела этого человека по жизни.

Он знал, что Руфо желает большего, чем завоевание зданий и городов. Он знал, чего жаждет вампир.

– Ты можешь примкнуть ко мне, Ромус Скалади, – уверенно, но предсказуемо предложил Руфо. – Можешь разделить со мной силу. Ты же любишь силу.

– У тебя нет силы, – заявил Скалади, и его подлинное спокойствие, казалось, смутило Руфо. – У тебя есть лишь ложь и фальшивые обещания.

– Я могу вырвать твое сердце! – взревел Руфо. – И проглотить его, а ты, умирая, будешь смотреть на это!

Тут в холл вошла Хистра в сопровождении парочки зомби.

– А хочешь стать как они? – спросил Руфо, указав на кадавров. – Так или иначе, ты станешь служить мне!

Скалади взглянул на гниющих монстров и, к ужасу Руфо, улыбнулся. Они были всего лишь жалкими ходячими трупами, не больше, жрец знал это, верил всем своим сердцем. Хранимый этой верой, служитель Огма взглянул прямо в налитые кровью глаза вампира, прямо в его слюнявое, звериное лицо.

– Я – больше, чем мое тело, – провозгласил Ромус Скалади.

Руфо запрокинул голову жреца Огма еще круче, ломая позвоночник. Одной рукой разъяренный вампир отшвырнул Скалади через весь холл так, что тот врезался в стену и скорчился на полу.

Хистра злобно зашипела, Тобикус присоединился к ней, и они разразились жуткими аплодисментами во славу своего хозяина, закружившись вокруг него в хороводе. Обезумевший Руфо отринул ненавистные слова Скалади и теперь рычал и шипел от всего своего нечистого сердца.

– …Больше, чем тело, – прилетел из угла слабый шепот.

Трое вампиров остановили свой танец смерти, перестали петь и все как один повернулись к изломанному жрецу, приподнявшемуся на локте с неестественно запрокинутой головой.

– Ты мертв! – заорал на него Руфо, впустую опровергая слова жреца.

Скалади быстро поправил его:

– Я нашел Огма.

И человек умер, оберегаемый своей верой.

Снаружи Библиотеки возбужденный Персиваль перепрыгивал с ветки на ветку, прислушиваясь к мучениям тех, кто там, внутри, был все еще жив. Зверек спустился на землю, как раз тогда, когда Руфо захлопнул дверь перед носом Скалади.