Будь моей няней - Маруся Хмельная

— У вас с ней было что-то? Она намекнула на это, сказав, что вы выставили ее, потому что она вам надоела.

— Вот дэврова[4] девка! — не удержался от ругательства граф. — Имма, я здоровый мужчина и имею интрижки с женщинами. Но не с теми, кто на меня работает и от меня зависит. Это все равно что пользоваться положением.

— Да?! А разве не вы предлагали мне с вами интрижку? «Совместим приятное с полезным», — передразнила я его.

— Из каждого правила есть исключения, — усмехнулся граф, подвинулся поближе, закрыв мне весь белый свет так, что я видела только потемневшие, почти фиолетовые глаза, в которых что-то загадочно мерцало и затягивало в свой водоворот желаний.

— Я пойду, — пискнула я и прошмыгнула в просвет под графским локтем.

— Беги, Имма, беги, пока можешь, — насмешливо донеслось мне вслед.

И я побежала. И бежала, пока не очнулась на лекции под монотонный голос какого-то ученого, вещающего со сцены о проблеме свободы магии в экзистенциализме. Я заозиралась в поисках нужного мне человека. И обрадовалась: профессор Бэконатти был здесь и хмурил брови, слушая своего коллегу. Под конец его выступления Бэконатти не выдержал, раскритиковал выступающего в пух и прах, завязалась горячая словесная баталия, и раздраженный профессор покинул аудиторию.

Я побежала за ним. Не лучшее, конечно, время, судя по его настроению, но когда мне еще представится шанс?

— Профессор Бэконатти, профессор Бэконатти! — позвала я его.

Мы уже были на улице перед входом в здание. Он наконец обернулся и посверлил меня суровым взглядом.

— Что, милочка? — недружелюбно откликнулся он.

— Позвольте представиться, я Имма Лимманн, я много раз оставляла вам записки и просила со мной связаться.

— И что? — пожал он плечами. — Я всем всегда нужен. Кто ищет, тот найдет. Нет, вы вот слышали? Он смеет утверждать, что эмпирический, материальный мир, в котором действуют временная и пространственная разорванность и магическая причинность, находится в хаотическом состоянии. Тогда как это же полнейшая чушь, вы согласны?

— Конечно, — горячо заверила я, не поняв ни слова, и еще на всякий случай закивала головой так, что она грозилась отвалиться.

— А почему? Вот ответьте мне, почему?

— Да такого просто не может быть! Что тут думать? — воскликнула я.

— А-а-а, — махнул он рукой. — Что с вами говорить, ничего вы не понимаете. Но ведь слушали его, слушали? И восхищались, наверное?

— Да ни в коем случае! — отнекивалась я. — Я чуть не заснула, так он скучно говорил. Вот ваши дебаты сразу привели меня в чувство. Вы так защищали свою точку зрения, что сразу понятно, вы знаете, о чем говорите. А он — нет, — как могла, подливала я елея.

— Конечно, я знаю о чем говорю! У многих глубоко укоренилось убеждение, что метод философствования, опирающийся на магию, либо не может объяснить происхождение вещей, либо может. И в том, и в другом они, конечно, глубоко ошибаются, ибо нет никаких магических начал, которые могли бы яснее и полнее объяснить сущность материи и всеобщего движения, и никаких, которые с большей настоятельностью требовали бы существования всемогущего двигателя магии.[5]

— Несомненно! Потрясающе. Вы так просто и доходчиво разложили все по полочкам, что даже непонятно, как находятся те, кто с вами спорит. О чем?! Это просто упрямые спорщики, не желающие признать чужую правоту.

— Так-то вот! — проворчал Бэконатти, но уже вполне благожелательно, и бросил на меня одобрительный взгляд.

Окинул с головы до ног и приосанился:

— А вы, мэлл, по какому вопросу меня искали?

— По очень важному для меня. Где хотите поговорить? Прямо здесь или позволите угостить вас чашечкой кофе для поднятия настроения? Хороший кофе — залог удачного дня, как говорит дядюшка Бонборино, а он зря не скажет.

— На чашечку кофе позвольте пригласить вас вечером, милая и хорошо воспитанная мэлл, а сейчас, увы, у меня мало времени — я еще должен выступить перед этими напыщенными идиотами. Которые ведь ни слова не поймут из того, что я им скажу. Ну да такова моя судьба — нести истину в массы. Что-то да отложится.

— Несомненно! — заверила я. — Вы разожжете искру, которая никогда не погаснет и превратится в пламя, — польстила я ему на всякий еще раз и перешла к делу: — А вопрос у меня такой, у меня есть знакомая, которая передала свой магический дар тому, кто его не имел. Обладатель ее магии умер, и магия должна была с его смертью вернуться к ней. Но она не вернулась. Значит, он ее передал кому-то другому, хотя не должен был. И теперь знакомая хочет найти того, у кого ее магия, и выяснить, как это получилось. Скажите, как ей найти носителя своей магии? Есть ли такие способы? Если кто и знает ответ на этот вопрос, то только вы.

— Милая мэлл, вы знаете, каков процесс добровольной передачи магии?

— В общих чертах.

— В общих чертах… Хорошо, знаете ли вы, что вопрос передачи магии рассматривается Советом? С тем, кто готов отдать свою магию, проводится не менее трех собеседований с подробными разъяснениями последствий его решения и вердиктом, осознает ли свои действия лишающийся магии, и действительно ли добровольно он их лишается, а не под принуждением. Чтобы исключить такие случаи, которые имели место в прошлом и бросили тень на магов.

— Нет, в такие детали я не вникала.

— А зря. Потому что за последние пятьдесят лет нет ни одного официального зарегистрированного случая добровольной передачи магии. И если ваша знакомая это сделала, то таковая акция была незаконной. И она должна обратиться в комиссию по магическим правам и нарушениям.

— Боюсь, моя знакомая на это не пойдет. Но, повторюсь, вопрос в другом: можно ли найти носителя своей магии? То есть чужой. Ну, вы поняли.

— Конечно, понял. Но меня не поняли вы, мэлл Имма, это очень серьезный случай. Ваша знакомая должна прийти ко мне сама и все рассказать. Мы возбудим дело и найдем нарушителя.

— Я передам, конечно. Но если она не захочет? Официально?

— Если она не захочет, тогда я ничем не смогу ей помочь. Потому что преступлю этим закон. «Мы должны быть рабами законов, чтобы быть свободными», — говорил один древний мыслитель.[6]

— Хорошо, я вас поняла. Надеюсь, я смогу убедить знакомую, — огорченно пробормотала я.