Охота на смотрящего - Евгений Сухов

Варяг остановился передохнуть. Он лег плашмя и ткнулся лицом во влажную землю, вдыхая ее тяжелый аромат. Хотелось бы знать, сколько он уже прополз. Владислав снова включил фонарик и осветил циферблат часов. Половина первого ночи. Американцы говорят: половина первого утра.

Да, Америка…

Перед глазами замелькали отрывочные картины его американского житья-бытья. Кажется, так давно это было, сколько всего случилось с ним после, сколько пришлось пережить, перетерпеть. Куда-то на дальний план в памяти отошли все те счастливые солнечные дни, когда он мчался в своем серебристом «Понтиаке» по выбеленному калифорнийским солнцем шоссе к своему уютному дому на берегу моря.

Варяг мотнул головой и вздохнул, отгоняя наваждение. Нет, сейчас надо думать о другом. Надо ползти не останавливаясь. Позади остались «красная» зона с похабными рожами лагерных сук и хитрая гнида подполковник Беспалый, вонючая лагерная баланда и изнуряющие уколы в вену, после которых его охватывало мучительное, тяжкое забытье.

Какой наркотой его травили? Пентоталом? Или чем-нибудь похуже? Вот только непонятно: на что надеялся подполковник Беспалый? Губы Варяга невольно скривились в злой ухмылке: неужели и впрямь рассчитывал, что он, смотрящий по России, выболтает ему, где хранятся общаковские деньги? Во всей этой истории ясно одно: его не убили, хотя могли бы это сделать сотню раз, следовательно, каким-то очень влиятельным персонам он нужен живым.

Побег смотрящего станет для них страшным и неожиданным ударом, создаст многим массу проблем. Всем гадам придется ответить по полной программе, кровью будут харкать и за убитых корешей, и за наставника Нестеренко Егора Сергеевича, и за его унижения. Варяг встряхнулся и, сжав зубы, снова минут десять полз не останавливаясь. С зоны он ушел как раз в тот момент, когда на баррикадах началась перестрелка: задами административных построек, затем вдоль столовой добежал до клуба, нашел железную дверь в котельную, отпер ее припасенным ключом и спустился в подвал. Там в темном коридоре он нащупал деревянную дверку с проржавевшим на вид замком, за которой и начинался длинный черный лаз «метрополитена».

Варяг вспомнил, как в самую последнюю минуту, уже собравшись бежать к клубу, из своего укрытия он внимательно осмотрел сооруженную зэками баррикаду, где совсем еще недавно в лучах прожекторов маячил Сашка Клин в его, Варяга, тюремной робе. Варяг отвлекся на какую-то секунду, и в это самое время Санек пропал. Все это время смотрящего не покидало дурное предчувствие – с ним что-то случилось.

Варяг продвигался в кромешной темноте все дальше и дальше, упираясь коленями и локтями в твердую сырую землю. Куртка постепенно намокала, на локтях и коленях налипли влажные комья земли. Туннель был совсем узкий. Стоя на четвереньках, низко нагнув голову, смотрящий спиной ощущал твердый влажный «потолок». Лишь бы этот чертов туннель не сужался, а то придется ползти вообще на брюхе, как червяку. Страшно подумать, какого труда зэкам стоило выносить отсюда землю – на себе ведь носили, в корзинах, ведрах, а то, поди, и прямо в телогрейках. Знали бы несчастные, ради кого они трудились.

Вот ведь как оно вышло.

На Владислава снова накатили невеселые думы.

О трагической гибели Егора Сергеевича в авиационной катастрофе Варяг совершенно случайно узнал из телевизионного репортажа. Потом была смерть Ангела, Вики, Графа. Теперь-то ему было ясно, что за смертями самых близких и самых любимых людей стоял человек, которого он поставил на Питер смотрящим. Как же они могли так ошибиться с Трубачом?!

Шрам – не прост. И ведь Светлану с сыном этот гад похитил.

Его бросило в зябкую дрожь от одной мысли, что жена и сын, возможно, давно уже мертвы и закопаны где-нибудь в глухом лесу близ Финского залива. Или, по известной привычке питерских беспредельщиков, закатаны в асфальт где-то на территории новенького коттеджного поселка, выстроенного на бывшем картофельном поле вблизи Северной столицы. Только бы вылезти отсюда, вырваться на свободу из гибельного черного лаза, только бы выжить.

«Доберусь до Питера – а там уж Шрама из-под земли достану, голыми руками на куски рвать буду!»

Чего греха таить, ему приходилось убивать, но никогда он не стрелял в спину, не совал «перо» исподтишка и уж тем более не пинал лежачего. Варяг не любил крови. Если ему и приходилось убивать, то лишь для того, чтобы спасти собственную жизнь или жизнь своих товарищей. Но теперь, думая о Шраме, он ощутил (пожалуй, впервые в жизни) жажду мести и желание видеть, как умирает лютой смертью непримиримый враг.

– Сукой буду, но ты у меня не проживешь и двух месяцев! – поклялся себе Варяг.

Ненависть, переполнявшая его существо, придавала ему силы. Он напряг мышцы и стал еще мощнее отталкиваться локтями и коленями от земли, продвигая вперед обессиленное тело. Каждый следующий метр туннеля давался ему все с большим трудом.

Вспомнился давний разговор с Егором Сергеевичем, состоявшийся в Александровском саду, в котором они коснулись темы жизни и смерти, далеко не безразличной для обоих. Беседа напрямую была связана с убийством смотрящего Ростова-на-Дону – человека, который фактически контролировал едва ли не весь юг России, настигла пуля наемного убийцы, когда он выходил из центральной городской бани, где по пятницам любил попариться со старыми друзьями.

Варяг во время разговора очень горячился и хотел организовать дознание, чтобы установить заказчика. Хотя тогда уже было ясно, что убийство смотрящего имело куда более глубокие корни, чем могло показаться на первый взгляд. Уж слишком серьезным людям он мешал.

Егор Сергеевич качал головой и советовал ему быть объективным.

– Прощать, разумеется, нельзя, Владислав. Но, понимаешь, – объяснял старик ровным твердым голосом, – надо четко понять, кто заказал. Если его заказали свои – ростовские, или краснодарские, или даже московские, что маловероятно, – это одно. Но если его заказали люди из городской или областной администрации, тогда ты никогда не найдешь заказчика. Потому что это скорее всего будет самый высокий чин. А уж они умеют устранять неугодных, в этом отношении у них большая школа, помноженная на опыт предыдущих поколений чиновников.

– И вы считаете, что его заказали власти города?

– Или области. Или, может быть, даже московские. Ты же прекрасно понимаешь, что у нас, в России, так было испокон веку – есть две, а то и три России. При этом каждая из них существует по своим внутренним законам. Ты вот свои законы знаешь и им следуешь, и твои друзья тоже живут по понятиям. Но когда люди из одной России неожиданно пересекаются с людьми из другой России, вот тогда все законы летят к черту! И тут уж не разберешь, где правый, а где виноватый. Так вот я продолжу… Человека, который стрелял в смотрящего, давно нет в живых. А с ним обрывается и нить, которая привела бы тебя к заказчику.

Доводы старого академика показались тогда Варягу недостаточно убедительными, но спорить он не стал, только сказал хмуро:

– Если узнаю кто – сам убью.