Каждому своё 4 - Сергей Тармашев

Пришлось принять меры. Он выпустил приказ, в котором четко и доходчиво объяснил, что баранины, говядины и прочего на биофермах нет и не было изначально. Потому что в условиях подземного бункера, даже очень большого, такой скот не прокормить. Концепция продовольственного обеспечения подземных объектов глубокого заложения и многолетней автономности использует свиней именно потому, что они неприхотливы к условиям содержания и всеядны. Это позволяет одновременно кормить скотину и реализовывать безотходные технологии. Поэтому все должны пересмотреть свои вкусовые предпочтения, если хотят выжить. Потому что другой пищи не осталось. Так что тот, кто станет отказываться от блюд на основе свинины, может катиться к дьяволу, или шайтану – на свой выбор, и умирать там от голода, ибо больше накормить его нечем. В итоге двуногое стадо жрет свинину как миленькое!

Но это не спасло биофермы, а лишь отсрочило их гибель. Свиноводческое хозяйство не вытянет обеспечение вдвое перенаселенного бункера ни в одиночку, ни вкупе с грибницей. Грибница тоже еще жила, и тоже благодаря отходам стада, только не пищевым, а физиологическим. Современные системы обработки отходов жизнедеятельности сводят таковые к минимуму, и все, что остается на выходе, идет на удобрение грибницы и овощного хозяйства. Последнее истощено до предела и даст следующий урожай не раньше чем через три месяца, если раньше его не придется пустить на корм живности, а вот грибница еще держится. Только благодаря этому и удается все еще кормить эту огромную толпу. Свинина с грибами – единственное блюдо во всех ресторанах бункера на текущий момент.

Но свиньи не плодятся ежедневно, их поголовье уменьшается с каждым днем, и сегодня с биоферм прислали очередную паническую сводку о нарастающем истощении. Которое уже становится критическим. Если в течение месяца не будет найден способ оставить биофермы в покое, об их восстановлении можно забыть. Все, что останется, будет годно лишь на то, чтобы это проесть и после умереть от голода. Единственная надежда на склады Росрезерва, но там ошиваются конкуренты и вражеские роботы! Брилёв бессильно откинулся на спинку кресла. Какого черта?! Мир сгорел в ядерном огне, все умерли, откуда в радиоактивном аду столько действующих лиц?!!

– Первый, вы в эфире! – вставленная в ухо микрогарнитура зашептала голосом дежурного по узлу связи. – На поверхности буран, слышимость ухудшилась!

Привычная чистота звука сменилась густым шипением, и Брилёв повысил голос:

– Варяг – Первому! Варяг – Первому! Доложи обстановку!

Несколько секунд в эфире стоял сплошной треск, потом зазвучал знакомый рык:

– Из-за поломки пришлось бросить вездеход. На нас вышли роботы, мы успели уйти, есть погоня или нет – непонятно. Идем на передозировке, пять часов до интоксикации. Росрезерв захвачен вероятным противником. Возвращаемся без продуктов. Удалось взять пленного. Необходимо прекратить все работы на поверхности и срочно отвести людей в бункер. На поверхности буран, видимость ноль, будем заходить в ангар на ощупь. Можем раздавить кого-нибудь.

– Работы на поверхности не ведутся, там нет людей! – нервно выдохнул Брилёв. – Когда будете у ворот?

– Ищем вход в каньон, – напряженно ответил Порфирьев. – Не видно ни хрена. Как зайдем в каньон, сообщу.

Брилёв переключился на внутреннюю связь, объявил тревогу и принялся ждать прибытия своих офицеров, нервно шагая по кабинету.

Черт! Черт!! Черт!!! Твою мать!!! Как так?!! Почему ему так не везет после всего того, что он сумел преодолеть?! Росрезерв захвачен какими-то ублюдками, это сейчас, когда все на грани! Если этот идиот Порфирьев притащил сюда на хвосте роботов, это может закончиться катастрофой! Может, не пускать их внутрь?! Пусть роботы уничтожат их и успокоятся? Только кто сказал, что они успокоятся?!

В дверь коротко стукнули, и в кабинет торопливо вошли Абрек с Мироновым.

– Есть смысл организовать оборону на поверхности? – Брилёв встретил спецназовца вопросом прежде, чем тот остановился, и его расплывчатый силуэт принял четкие очертания. – Экспедиция приведет роботов прямо в бункер!

– Сейчас это бесполезно, – Абрек прислушался к радиоэфиру, что-то коротко ответил на отдельной частоте спецназа и объяснил: – Пока буран не закончится, мы сможем увидеть противника только вплотную. Если они вооружены чем-то тяжелым, то это гарантированная смерть. Да и после бурана нам нечем их сдержать, у нас тяжелого вооружения нет. Можно попытаться засыпать каньон, чтобы отгородиться от роботов. Но это все равно надо ждать, когда буран закончится, и готовить технику. Можем не успеть. Есть вариант взорвать стены каньона, чтобы его засыпало. Но если у роботов есть оборудование для самовыкапывания, то они могут прокопаться через завал. Надо дождаться Варяга, он спец по ловушкам, может предложить что-нибудь более эффективное.

Экспедиция добралась до ворот только через полчаса, и все это время Брилёв сидел как на иголках, ожидая нападения роботов. Нападения не последовало, потом люди Порфирьева спустились в бункер, и полковник собрал срочное совещание, едва Варяг вышел из дверей входного блока.

– Держать оборону наверху бесполезно, – сразу же заявил Порфирьев. – Там буран, не видно ни хрена. Я еле нашел вход в каньон. Мы оставили грузовики внутри каньона, поставили так, чтобы путь перегородить. Вряд ли это остановит роботов, они во время буранов передвигаются свободно. Запросто могут обойти поверху. Зарывать каньон бессмысленно, если роботы досюда дойдут, то начнут бродить тут везде и прочесывать местность. Они так всегда делали. Как только заберутся на склон горы, найдут крышу и проникнут через нее ко входу в бункер.

– Давай заминируем каньон и взорвем вместе с ними! – предложил Абрек.

– Всех не взорвем, – покачал головой Варяг. – Их много, не меньше десятка, судя по тому, что рассказывают Хам с пленным, и по следам, на которые я натыкался. Сколько их точно – не ясно. Но всей толпой они в каньон не полезут, ФСБ-шники уже с этим сталкивались. Мы сможем взорвать одного, максимум двух. И потратим на это всю взрывчатку, у нас ее мало. А еще есть риск, что на морозе что-нибудь не сработает как положено. Там уже минус пятьдесят два.

– Что ты предлагаешь? – вмешался Брилёв. Безвыходная ситуация сильно выбивала его из колеи как тогда, сразу после гибели КП-дублера. Чтобы уверенно и эффективно руководить, он должен увидеть выход, и чем скорее, тем лучше. – Ничего не делать?!

– Ничего, – подтвердил Порфирьев. – По крайней мере, пока они на поверхности. Технику они обычно не трогают, людей там нет. Походят-побродят вокруг, как обычно, и уйдут. А если не уйдут и начнут взламывать противовзрывную плиту, то опустим лифты и обесточим их. Пусть прыгают к нам с высоты полутора километров. Или спускаются, как смогут.

– А если они смогут? – возразил Абрек. – По стене лифтовой шахты спустятся, например, по направляющим лифта?!

– Тогда встретим их здесь, в замкнутом пространстве, – Порфирьева, похоже, угроза атаки роботов совершенно не волновала. – Попробуем заманить их в тупиковые подуровни и там взорвать. Не уничтожим, так завалим обрушением. Это лучше, чем рисковать входом в бункер или лифтовой шахтой. Случись что – и останемся под землей навсегда. Но я думаю, они к нам не полезут. Хотели бы – давно полезли. Вон, к ФСБ-шникам они сразу вломились, как только обнаружили, а наши координаты никогда секретом не являлись. Если они по нашим следам пошли и не потеряли их, то дойдут до ангара, побродят вокруг пустой техники, не найдут людей и уйдут обратно. Они так всегда делают.