Возмездие - Сергей Майдуков

— Что ж, нет худа без добра…

— Добра? — переспросил Корчак со скрежещущим смешком. — И в чем оно заключается, по-твоему?

— С тебя больше не станут требовать денег, — пояснила Эльза. — Теперь вымогателям хочешь не хочешь придется оставить тебя в покое. Раз твой бизнес разрушен, что с тебя взять?

— Предлагаешь сдаться? Есть другие варианты!

— Какие? — спросила Эльза.

— Драться! — крикнул Корчак. — Возвращать свое. Кто я, овца дрожащая или мужество имею?

— Опять ты за свое. Я-то ладно. Но дети! Хочешь, чтобы Иван и Иванка пострадали? Достаточно напугать детей, чтобы травмировать их психику на всю оставшуюся жизнь. И это еще не самое страшное. Они бандиты, Игнат. Если ты не угомонишься, они пойдут дальше. Они ни перед чем не остановятся, как ты не понимаешь? Это у тебя есть ограничения и флажки, за которые нельзя выходить. У них — нет.

— Вы в безопасности, — напомнил Корчак глухо.

— Ты уверен? — спросила Эльза.

— Да, — сказал он. — Сегодня ночуйте без меня.

— Игнат!

— До свиданья, — обронил Корчак.

— Ты не поступишь так с нами!

— Все будет хорошо. Но я должен поквитаться. Эта ночь моя. А потом мы уедем. Денег хватит. Переедем жить в нормальную страну и там обоснуемся. Кафе откроем, в конце концов. Или еще что-нибудь. Не знаю…

Корчак бормотал еще что-то успокаивающее, пока не понял, что бросает обещания в пустоту. Эльза отключилась. Еще в тот момент, когда он заявил, что намерен мстить.

— Ну и ладно, — сказал Корчак. — Так даже лучше.

Не пряча телефон, он стал обзванивать тех добровольцев, которые помогли ему схватить и допросить бандитов. Однако никто из них не изъявил желания помочь шефу. Одни были откровенно запуганы, другие придумывали нелепые отговорки, а вместо охранника Сыча трубку взяла его жена и сказала, что он находится в травматологическом отделении с переломами ребер и челюсти. Картина была понятна. Кого-то подкупили, к кому-то применили меры физического воздействия. В результате Корчак остался один. Совсем один. Даже ближайшие соратники из руководства не отвечали на его звонки. Персоналу дали ясно понять, что ждет каждого, кто сохранит лояльность к низвергнутому хозяину. Он превратился в изгоя, отщепенца, неприкасаемого.

Корчак погнал машину за город, раз за разом набирая номер жены, пока она наконец не ответила.

— Можешь радоваться, — сказал он. — Я возвращаюсь. У меня ничего нет. Сегодня я потерял все.

— У тебя есть мы, — напомнила Эльза.

— Да, — согласился он. — У меня есть вы. А у вас есть я. Будущий хозяин кофейни где-нибудь в Праге, Юрмале или Львове. Или, может, замахнуться на целую мясную лавку, а?

Корчак засмеялся, и смех его перешел в лающий кашель. Его морозило.

— Кажется, я простыл, — сообщил он.

Сглотнуть не удалось. Горло саднило, все кости ломило, как будто по нему проехали катком. Добравшись до лесничества, Корчак подумал, что хорошо бы поправить здоровье горячим глинтвейном, но сил возвращаться в город не было. На ватных ногах он вошел в дом и сказал, что хочет лечь спать пораньше. Должно быть, вид у него был неважный и даже страшный, потому что Иванка едва не расплакалась, но Корчак не стал ее успокаивать. Рухнул на расстеленный Эльзой матрас и забылся глубоким сном.

Приехавшие родители в дом почему-то не шли, торчали во дворе, лишь изредка заглядывая в окна коттеджа. Лиц их Корчак не видел — только силуэты, прижимающиеся к стеклу. Это его раздражало. Он просил Эльзу сказать им, чтобы они уехали, но она ограничивалась тем, что нашептывала успокаивающие слова, давала пить и укутывала его, когда ему становилось невыносимо холодно. Тогда Игнату стало окончательно ясно: от него скрывают правду. Вокруг дома ходят вовсе не родители, а бандиты, добравшиеся до него и здесь.

Корчак хотел встать, чтобы прогнать их, но Эльза не позволила, удержав его на матрасе.

— Лежи, лежи, — приговаривала она. — Все хорошо. Я с тобой.

— Я хочу, чтобы они убрались отсюда! — твердил он, пытаясь вырваться.

Простыня и подушка под ним были мокрые, как будто их только что вытащили из стирки, лишь слегка покрутив в центрифуге.

— Что он говорит? — спросила проснувшаяся Иванка.

— Ничего, ничего, — ответила Эльза. — Спи, малышка. У папы жар. Это пройдет.

Чтобы не беспокоить детей, Корчак затих и притворился спящим. Это сработало. Очень скоро Иванна уронила голову на подушку, а за ней погрузилась в сон и Эльза. Тогда он бесшумно поднялся, взял каминную кочергу и вышел наружу. Ночь была светлая, но бандитов нигде не было видно. Корчак пошел вокруг дома, проваливаясь в снег по колено. Идти было не холодно, но очень трудно. Чтобы выдергивать ноги из сугробов, приходилось поочередно приподнимать их руками, иначе не получалось.

Когда Корчак оказался позади коттеджа, где складывали мороженые туши подстреленных зверей и птиц, его словно ледяной молнией пронзила догадка! Пока он бродит здесь по снегу, бандиты, воспользовавшись его отсутствием, проникли внутрь и успели добраться до его семьи. Ужас, охвативший Корчака, был столь велик, что он окончательно утратил способность переставлять ноги. Даже с помощью рук ему удавалось плестись еле-еле, тогда как следовало бы бежать, чтобы спасать детей и жену. Корчак заплакал, закричал, но все это, разумеется, не помогло. Так и стоял он столбом, понимая, что уже никогда не увидит своих любимых.

— Игнат, Игнат! — прошептала Эльза. — Перевернись на бок, пожалуйста. Не нужно тебе… Ты опять кричишь. Вот, попей и спи. Все в порядке. Смотри, я с тобой.

В следующий раз он проснулся, когда в комнате было уже не темно, а сумеречно. Несмотря на рассветный час, дети не спали, а тихонько возились в углу, переговариваясь шепотом.

— Где мама? — спросил Корчак хрипло.

— В супермаркет поехала, — подбежав к нему, ответила Иванна.

— За продуктами и лекарствами, — уточнил Иван, очутившись рядом мгновением позже.

— Почему так рано?

— Рано? — не поняли дети.

— Сейчас ведь утро? — спросил Корчак.

— Нет, папа. Вечер.

— Долго я спал…

— Очень долго, — подтвердил Иван. — Мама уже беспокоиться начала. Она все время рядом с тобой сидела. А потом сказала, что если сейчас не съездит в магазин, то ночь настанет.

— Я уже здесь! — крикнула Эльза, протискиваясь в комнату с ворохом шуршащих пакетов. — Как папа? Игнат, как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня пропустили сквозь мясорубку, а котлету слепить забыли, — простонал он.

— Сейчас покормлю тебя — и придешь в норму. Жаль, бульон варить некогда. Придется растворимый готовить. Но зато зелень свежая. В зелени сила.