Во имя любви. Искупление - Мануэль Карлос

Было у нее и еще одно занятие – она изучала девушек, которые хотели наняться к ней в горничные. Розите и так хлопот хватало, она должна была ухаживать за ней, за Изабел. Желающих было немало – богатая иностранка предлагала хорошую плату. Ей приглянулась одна востроглазенькая, но она не торопилась. В первую очередь ей нужна была хорошая рекомендация.

Раздался звонок.

«Очередная кандидатка», – улыбаясь, подумала Изабел и сама открыла дверь.

На пороге стоял Сейшас с огромным букетом цветов, какими-то коробками, свертками.

Изабел схватилась за сердце. Вот уж кого она не ожидала увидеть. Больше того, она просто позабыла о нем за это время. И все-таки она пропустила его в дом, хотя правильнее было бы просто захлопнуть дверь у него перед носом.

– Оцени мое терпение, – сказал он, протягивая ей букет, – и вознагради. Я хочу знать все!

– А я хочу знать, откуда ты взял мой адрес.

– Такие роскошные женщины, как ты, Изабел, не могут не оставлять следов. Я шел по ним, и не ошибся. Как же я без тебя соскучился!

Сейшас оглядывал комнату и невольно прислушивался, стараясь уловить присутствие в доме младенца.

– Ты прекрасно выглядишь, – сделал он комплимент, – стройная, загорелая.

Честно говоря, он надеялся совсем на другую встречу. Он думал, что Изабел бросится ему на шею, а если не бросится, то сразу потащит с гордостью к детской кроватке. И около нее он обнимет Изабел за плечи, и они, тихие и умиротворенные, будут любоваться их совместным творением.

Но действительность совсем не походила на мечты. Изабел, деловитая, стройная, отстраненная, смотрела на него как на чужого и, похоже, совсем не собиралась вести его в детскую.

– Изабел, – начал он, – не скрывай от меня ничего. Я все знаю.

– Тогда тем более я не понимаю, зачем ты сюда приехал.

Сейшас опешил. Собственно, он знал только то, что сказала ему Рита, а она сказала: хозяйка родила, и родила благополучно, теперь она на своей вилле во Франции. И дала ему адрес.

– Как это зачем? – изумился Сейшас, – я хочу видеть нашего малыша. Хочу им полюбоваться, посмотреть, какой ты стала мамой, договориться, как мы будем жить дальше…

– Понятно, – сухо сказала Изабел. – Тогда посиди в гостиной. Я сейчас.

Она провела его в свою португальскую гостиную, усадила в резное кресло с высокой деревянной спинкой у камина и вышла.

«Мальчик или девочка? – гадал Сейшас. – Похож на меня или на нее?»

Сердце у него едва не выпрыгивало из груди, и он молил Бога об одном, чтобы Он дал ему увидеть долгожданного ребенка.

Все это время, день за днем, он мысленно готовился к встрече с Изабел и своим сыном. Почему-то он чаще себе представлял мальчика. Хотя и девочке был рад тоже. Просто мальчика ему было легче себе представить. Может, он просто представлял себя маленьким. Мало-помалу он стал покупать игрушки – те, в которые и сам бы поиграл с удовольствием со своим малышом. У него в детстве было мало игрушек, и он словно бы вновь вернулся в детство. Он и сейчас прихватил кое-что из своей разросшейся игрушечной коллекции – то, что, по его мнению, скоро будет радовать малыша, – большого веселого зайца с барабаном, который пищал, стоило его дернуть за ухо.

Сейшас достал зайца и посадил его рядом с собой на стол. Потом он стал распаковывать свои свертки, и оттуда появились погремушки, электрическая машинка, резиновый бассейн для купания, мячик. Затем он выгреб из кармана пригоршню будущих воздушных шаров и принялся надувать их. Праздник так праздник! Он растопит сердце Изабел, она увидит, что он не только хочет, но и может быть отцом.

В чопорной гостиной царил веселый ералаш – на столе громоздились игрушки, на полу валялась цветная оберточная бумага и два шара, красный и желтый, Сейшас надувал третий – синий, когда Изабел остановилась на пороге.

Она за это время успела переодеться, на ней было длинное темное платье, в руках небольшая сумочка. Она подошла, села, будто бы не видя игрушек.

– Ты приехал так неожиданно. Все это время я лежала. Я никак не могу оправиться. И вообще не знаю, оправлюсь ли когда-нибудь.

Изабел протянула Сейшасу какую-то бумагу, и он, уже все понимая, но еще не веря, холодеющими руками взял ее. Буквы прыгали у него перед глазами и никак не складывались в слова, а когда наконец сложились, то хлынувшие слезы не дали сложить их во внятные фразы. Но главное он понял: их ребенок, их сын умер.

Изабел не ждала такого бурного горя. Этот человек со своими слезами, дурацкими игрушками был страшно неуместен и в ее гостиной, и в ее жизни.

– Оставь меня, – произнесла она едва слышным голосом, – мне тяжело на тебя смотреть.

Сейшас, шатаясь, вышел. Он и сам не знал, как добрел до гостиницы. Сутки он лежал не поднимаясь. Еще сутки бродил как потерянный по городу.

Почти год он жил мечтами о будущей своей жизни, они были для него реальнее и дороже всего на свете. И вот в один миг от них ничего не осталось. Что теперь делать? Куда идти? Он не верил, что Изабел может быть настолько жестокосердной. Если их не объединила радость, то объединит горе. Кто как не они поймут друг друга? Кто сейчас ближе их двоих?

Сейшас вновь отправился к Изабел. Он надеялся, что она стала спокойнее за это время, точно так же, как стал спокойнее и он. Он не хотел причинять ей лишние страдания своей болью, он хотел стать для нее опорой и помощью.

Дверь ему открыла хорошенькая горничная и уже открыла было рот, чтобы объявить, что мадам нет дома, но смуглый темноглазый господин посмотрел на нее с такой мольбой и беззащитностью, что она закрыла рот, так ничего и не сказав.

Сейшас прошел сразу в будуар, он изучил привычки Изабел и убедился, что они за это время не изменились.

При виде его Изабел вскрикнула. Он был для нее призраком прошлого, которое она честно прожила день за днем и с которым больше не хотела иметь дела. Ни за что. Никогда. Ее бесили все эти отвратительные сантименты, которыми Сейшас собирался замусорить ее жизнь.

– Оставь меня в покое, – сказала она с ненавистью. – Не смей больше врываться в мой дом. Его двери для тебя закрыты. Ты слышишь меня? Слышишь?

Она спрашивала потому, что Сейшас смотрел на нее широко открытыми глазами и ничего не отвечал. Его молчание только распаляло Изабел, доводило до белого каления.

– Ты виноват во всех моих несчастьях! Сколько ты причинил мне бед! Ты испортил мне здоровье, а теперь портишь нервы! Сколько раз тебе повторять, что я не хочу тебя видеть! Никогда!

Она наступала на него, тесня к двери. На глазах у нее дрожали слезы ярости.

– Я понял, Изабел. Между нами в самом деле все кончено. Больше я не буду отягощать тебя своим присутствием. Только скажи мне одно: где могила нашего мальчика? Пусть у меня хоть что-то останется…