Аграфена и братство говорящих котов - Евгений Гаглоев

– Довольно! – крикнула она.

– А это еще кто? – оскалилась Коптильда. – Что-то мне твое лицо знакомо!

Женщина тут же надвинула капюшон пониже на глаза.

– Вспомнила! – завопила комендантша. – Нам ведь присылали твой портрет! Это же преступница! – заорала она на весь трактир. – За нее назначено огромное вознаграждение! Всей деревне хватит на неделю попойки!

Драка тут же остановилась, все уставились на женщину в плаще.

– Беглая Эсселитка! Мятежница! – раздались удивленные голоса.

Сельчане двинулись на нее со всех сторон. В уме они уже подсчитывали возможный барыш.

Женщина отбросила в сторону свой стол и выпрямилась в центре зала.

– Предупреждаю, – угрожающе произнесла она. – Я просто так не дамся.

– Держи ее!!! – крикнула Коптильда.

На незнакомку прыгнули со всех сторон.

Из-под ее плаща показался рунный посох, сделанный в виде красивой трости с серебряным набалдашником. Она ударила им в пол, и волна огромной силы расшвыряла нападавших по всему трактиру. Часть из них просто повылетала в окна, разбив стекла. Комендантшу отбросило на несколько метров. Она проломила головой тонкую стену между залом и конюшней и повисла в дыре.

Женщина запахнулась в свой черный плащ и бросилась к выходу.

За ней никто не побежал. Одни в этот момент пытались подняться, другие просто сидели на полу, стараясь понять, что только что произошло.

Аграфена и ее друзья воспользовались ситуацией, как советовал им кузнец, и тихонько выбрались из трактира.

За ними следом выбежал потрясенный Дормидонт. Никто из них и не вспомнил, что за заказанные блюда принято платить.

Когда Аграфена, Триш и Пима показались на улице, странной женщины уже и след простыл. В трактире все еще не утих возбужденный гул голосов, слышался громкий треск и ругательства – Коптильду вытаскивали из стены.

Дормидонт повел ребят на южную сторону деревни. Там находилось кладбище, окруженное редким леском, о котором говорил трактирщик Всеслав.

– Так это и была Эсселитка! – восхищенно проговорила девочка.

Она все еще находилась под впечатлением от увиденного.

– Да, такие они и есть, – подтвердил кузнец. – Нам еще повезло, что смогли унести ноги. Говорят, что лучше не вставать на пути у разозленного Эсселита.

– Какой у нее классный посох! – выдохнул Пима. – Как их делают? Из какого дерева?

– Этого никто не знает. Что-то связанное с космическими потоками и лунной энергией, – пояснил старик. – Я слышал, что они оставляют свои посохи под лунным светом. И те, таким образом, подзаряжаются, словно аккумуляторы.

– Но они же деревянные? – не унимался Пима.

– Оболочка сделана из какого-то особого дерева, покрытого разными колдовскими символами, а сердцевина из серебра, – сказал Дормидонт. – Когда она выдвигается наружу, посох становится длиннее в два раза и тогда Эсселиты могут на нем летать.

– Круто! – выдохнула Аграфена.

– Вы совсем не о том думаете, – сказал вдруг Триш.

– А о чем нам еще думать? – не поняла она.

– Пошевелите мозгами! Что делает Эсселитка в Белой Гриве?

– А ведь верно! – кузнец даже остановился. – Что ей тут понадобилось? Мы живем в глухой провинции, на порядочном удалении от столицы. Да здесь Эсселитов не видели уже лет пятьдесят! Последней как раз и была эта самая Амалия. И тут вдруг на тебе! Надо будет поговорить со старостой. Может, он что-нибудь об этом знает?

Вскоре они подошли к деревенскому кладбищу.

В сумраке смутно белели надгробные камни, ветки деревьев опускались низко над могилами. Триш и Пима сразу примолкли, наверное, просто испугались. Аграфене все было нипочем, она думала только о том, что коты помогут ей избавиться от ненавистного ошейника.

В поисках развалин дома, они обошли все кладбище вдоль и поперек. Ребята вместе с Дормидонтом еще долго бродили впотьмах, пока, наконец, почти час спустя, не набрели на небольшой холмик, густо заросший кустами можжевельника. Сначала они просто не обратили на него внимания, но затем присмотрелись повнимательней. На холмике местами виднелась старинная кирпичная кладка, даже торчал остаток почерневшей печной трубы.

Аграфена обошла вокруг возвышения, пристально его разглядывая, но не нашла ничего даже похожего на дверь.

– По словам котов, под этими развалинами должен быть проход в подземелье, – напомнила она своим спутникам.

– Но как нам его найти? – спросил Триш.

– А может, он и в самом деле давно обвалился? – предположил Дормидонт. – Столько лет ведь прошло!

– А что это вы тут ищете? – раздался вдруг хриплый старческий голос.

Аграфена и Триш едва не пустились наутек от неожиданности.

Пима так просто перестал дышать.

Из-за ближайшего могильного камня выступил высокий тощий старик в длинном поношенном пальто и потрескавшемся цилиндре. При ходьбе он опирался на сучковатую палку.

– Это ты, Казимир? – удивленно спросил кузнец.

– Дормидонт? – выдохнул, в свою очередь, старик. – Вот кого не ожидал здесь увидеть в такое время!

– Это кладбищенский сторож, – пояснил ребятам Дормидонт. – Расслабьтесь, а то уж небось потеплело в штанишках?

– А кто это с тобой? – поинтересовался Казимир.

– Так, ребятки из приюта.

– Не поздновато ли для прогулок? – удивился сторож. – Да и место вы выбрали, прямо скажем…

– Вспомни себя в их возрасте! – хохотнул кузнец. – Ты ведь сам в том приюте воспитывался. И явно так же сматывался погулять при любой возможности.

– Что верно, то верно! – рассмеялся в ответ Казимир. – Только мы все к деревенским девкам на танцульки бегали, но никак не на кладбище.

– Это уж кому где гулять нравится, – буркнул Пима.

– Слушай Казимир, а не здесь ли жила ведьма Амалия? – Дормидонт показал рукой на холм.

Казимир отрицательно покачал головой.

– Тут стоял мой сарай с метлами и лопатами, – пояснил он, – пока я не спалил его к чертям, возвращаясь однажды поутру из трактира! Зато теперь точно знаю, что жонглирование горящими факелами требует большего мастерства. А ведьма Амалия жила совсем не здесь.

– Но трактирщик Всеслав сказал, что ее дом стоял где-то у кладбища, – возразила Аграфена.

– Верно! – кивнул сторож. – Да только не у этого, а у старого! Того, что заброшен уже много лет.

– Точно! – воскликнул Дормидонт. – И как я сам об этом не подумал?