Братья и сестры по оружию. Связные из будущего - Юрий Валин

Лязг и стук оборвался, Любимов закончил мстить «Цундаппам». На трупы немцев лейтенанту, по правде говоря, очень не хотелось оглядываться.

— Шнель, шнель! — рыкнула на пленного Катрин. Навьюченный немец покорно перешел на тяжеловатую рысцу. — Вперед, камрад! — подбодрила его девушка.

Двигаясь бегом за сопящим немцем, Любимов обернулся.

— Надо бы сжечь машины.

— На дымок не только пожарники нагрянуть могут, а мотоциклы после тебя только палеонтолог соберет.

— Кто?

— Ученый, что ископаемых ящеров по одной косточке собирает.

— Зачем?

— Партия такую задачу поставила. Чтоб, если ящеры оживут, встретить их надлежащим калибром.

— Шутишь все, — слегка обиделся лейтенант.

Они перебежали через мост и остановились у лежащего ничком Сопычева.

— Документы забрать нужно, — Любимов собрался с духом, перевернул ефрейтора. На лице покойника застыло то самое истово-безумное выражение, что так напугало немцев.

— Может быть, он с ума сошел? — предположил лейтенант, высвобождая из мертвых пальцев красноармейскую книжку. — Что мне теперь в донесении о потерях писать?

— Напиши, пропал без вести. Вон, на лицо посмотри. Явно — пропал.

Любимов хмыкнул:

— Как же, пропал. Документы — вот они.

— Документы здесь, а боец пропал? — предположила Катрин.

— Ты научишь. Пошли быстрее.

Николаич был ранен в бедро и голень. Автоматная очередь достала его в момент переползания к лучшему укрытию. Ползал по-пластунски Николаич значительно хуже, чем водил машину.

— Ничего, — сказала Катрин. — До врачей доберемся, быстро на ноги поставят. Нынче медицина и не такие чудеса творит.

Вообще-то дела были не так хороши: кость задета, и сильно. Несмотря на жгут, кровь все сочилась. Николаич лежал с серым лицом и изо всех сил старался не стонать.

Водителя подняли в кузов. Пришлось развязать руки немцу. Фриц сопел, старательно поддерживал раненого за плечи. Николаич заскрежетал зубами и вырубился. Катрин сказала торопливо закрывающему борт лейтенанту:

— Давай быстрее. Крови потерял много. Быстро и осторожно. Сама знаю, что так не получится, но постарайся…

Немец тянул руки, напоминая, чтобы его связали. Катрин поспешно стянула ему руки за спиной и занялась Николаичем. Перевязочных пакетов хватало, но на ходу бинтовать было страшно неудобно. Катрин стукалась о борт всеми мягкими и немягкими частями тела. Ее жалких знаний об оказании первой помощи здесь было явно недостаточно. Девушка резала штыком окровавленные галифе, накладывала бинт поверх еще более неумелых повязок, сделанных лейтенантом. Получалось плохо, зато толсто.

Николаич если и приходил в себя, то очень на короткое время. Лейтенант гнал по проселку, машину кидало так, что и здоровым сидеть несладко. Катрин вытерла липкие руки своим бывшим сарафаном. Промедол бы мужику вколоть или еще что-нибудь антишоковое.

Немец глазел исподлобья. Наверное, думал, когда за него комиссары возьмутся.

Катрин прикрыла глаза. Попить бы. В кузове творился бардак: оружие, боеприпасы, шинель Сопычева, рация, коричневые обертки немецких пакетов первой помощи. Где здесь флягу найдешь? Сил нет. Девушка притянула поближе винтовку. Вяло проверила затвор. День бесконечный. Солнце палит, как на юге, спасу нет. Если немец сиганет за борт, так и хрен с ним.

Очнулась от стона Николаича. Раненый шевелил потрескавшимися губами, хотел пить. Очумевшая от короткого забытья девушка принялась ползать среди оружия. Нашла флягу. Николаич, глотал, обливаясь. Все так же прыгала по пустому проселку полуторка, все так же трясся у заднего борта скорчившийся немец. Сколько времени прошло? Катрин соображала с большим трудом. Проклятое солнце висело на том же месте. Раненый лежал, закрыв глаза. Вода на гимнастерке уже высохла. Нужно было с какого-нибудь убитого часы снять, или этот день никогда не кончится. Катрин посмотрела на пленного. С него часы снять, что ли? Противно…

* * *

Танковые роты тщательно, как будто собираясь оставаться здесь надолго, маскировались. Майор Васько вывел полк на несколько километров восточнее Золоча. Еще одно нарушение приказа командования корпуса, но и это проскочит. 64-й полк вышел на исходные намного раньше остальных частей дивизии. Немецкие колонны 1-й танковой группы уже проскочили на восток, вклинились в тыл 6-й армии. Можно сесть немцам на хвост, трепать, не давая развить успех. Только пока подобные действия не входят в планы штаба армии. Собственно, ни штаб, ни командующий армией еще не знают о масштабах немецкого прорыва. О выходе немцев на рубежи восточнее Львова станет известно только ночью.

Об этом знал майор Васько. Но ни он, ни остальные офицеры отдела «К» не собирались ловить прорвавшиеся немецкие танки.

Батальоны полка приводили себя в порядок. Подходили отставшие роты и отдельные машины. Только-только втягивался с дороги в лес батальон тяжелых танков. «Т-З5» со своими максимальными 30 км/час могли соревноваться только с тихоходными артиллерийскими тягачами.

Отдых. К шоссе, вдоль которого прорвались немцы, командир полка выслал разведчиков и саперов. Васько ждал вестей из 4-го мехкорпуса. Еще ждал подхода своей дивизии и всего корпуса. Группировка, готовящая контрудар, хоть и медленно, но концентрировалась на исходных.

В 16.32 на связь вышел подполковник Тарасов. Командование над своим полком он принял, но большая часть корпуса уже вошла во Львов. Ударные части корпуса оказались втянутыми в беспорядочные перестрелки с националистическими группами, засевшими на чердаках и в подвалах.

* * *

У села Щурица полуторка вышла к большаку. Катрин издали увидела запруженную повозками, людьми и машинами дорогу. Движение казалось одинаково напряженным в обе стороны. И к городу, и от города шли беженцы, гнали стада, двигались отставшие от своих частей подразделения, отдельные армейские машины и даже единичные танки. Вдоль обочины тянулась длинная цепочка уставших до полного безразличия пехотинцев.

Катрин знаком приказала немцу лечь и не высовываться. Их полуторка с трудом втерлась в тесный поток. Кто-то ругался, истошно сигналила легковая машина. Лейтенант не обращал внимания. Они пристроились за тяжелогруженым грузовиком. Грузовик еле полз, стреляя удушливыми черными выхлопами. Обогнать его было невозможно, да и бесполезно, — насколько могла видеть Катрин, впереди тянулась сплошная колонна из перемешавшихся телег, тягачей и машин.

Девушка машинально взглянула на небо. За последние часы они только раз видели прошедшие далеко на севере самолеты. Должно быть, у немцев на данный момент были цели поважнее, чем эта мешанина на дороге.

Николаич что-то пробормотал. Катрин нагнулась ниже.

— Далеко еще? Нога болит невозможно.

— Чуть-чуть осталось. Держись. Скоро укольчик сделают, полегчает, — девушка вытряхнула из фляги остатки воды, протерла клочком сарафана осунувшееся лицо водителя.