Очаровательные глазки. Обрученная со смертью - Виктория Руссо

Василий оставил плачущую возлюбленную в одиночестве. Ему было больно, но он старался перебороть в себе жалость. Если раньше его целью было оставить ее в своей жизни, то теперь он готов был от нее избавиться.

Василий открыл глаза от звука захлопнувшейся двери. Он резко вскочил и посмотрел в окно — за окном торжествовал рассвет. В коридоре было пусто, как и в спальне Акулины. Она ушла. «Суждено ли нам еще встретиться?» — размышлял он, лелея тайную надежду, что когда-нибудь увидит ее прежней.

Возле больницы было многолюдно. Одни входили, желая получить помощь, другие покидали стены учреждения, где чинили организм с довольной улыбкой. Акулина долго стояла в стороне и ждала особенного знака, чтобы заставить себя войти внутрь.

«Андрюшка!» — закричал кто-то, и круглолицая женщина поймала убегающего пятилетнего сорванца. Мальчишка громко хохотал и вырывался, желая продолжить игру, но мамин строгий голос прервал его баловство, он послушно остановился, взял ее за руку, и они направились в противоположную сторону от Акулины, принявшей этот выкрик за знамение, которое сулило удачную встречу с возлюбленным. Она металась по больнице, спрашивая Андрея Кирилловича, и куда бы ни приходила, всегда звучал один ответ: «Он только что был здесь и направился туда-то». Казалось, любовь ускользает от нее и когда Акулина готова была сдаться, доктор возник прямо перед ней во всей своей красе.

— Акулина! — воскликнул он удивленно и радостно. — Какое счастье, что вы здесь!

— Мне столько вам нужно рассказать, Андрюшенька! — произнесла она, заливаясь горючими слезами. — Вы — единственный человек на этой земле, способный понять меня!

Доктор смущенно смотрел по сторонам, он не привык к публичным проявлениям чувств. На первый взгляд казалось, что никто не обращает внимания на объясняющуюся парочку посреди полутемного больничного коридора, но от внимательного докторского взгляда не ускользнули некоторые нюансы. К примеру, одна из медсестер прошла мимо четыре раза. Другая — стояла неподалеку и делала вид, что изучает какие-то записи.

— Мне совершенно не к кому пойти, мой милый! Каждый божий день я думала только об одном: чтобы мы были вместе!

Доктор не знал, как себя вести. Прогнать напуганную и растерянную Акулину он не смел, но и оставить в больнице тоже не представлялось никакой возможности. В подтверждение его сомнений в коридоре зазвенел противный насмехающийся голос коллеги Петра Ильича, он заставил содрогнуться объясняющуюся парочку.

— Андрей Кириллович, у вас новое увлечение? Очаровательные глазки, том второй?

Акулина торопливо обернулась и увидела неприятного человека, которого не так давно одарила оплеухой. Он сразу же ее узнал и заметно занервничал.

— Убирайтесь, Петр Ильич! — сурово рыкнул Андрей Кириллович, защищая хрупкую молодую женщину. Пока злопыхатель, вытаращив глаза, искал подходящие слова, чтобы ответить какой-нибудь обидной репликой, галантный кавалер подхватил свою даму под руку и повел к выходу.

— Вам здесь лучше не находиться, Акулина, — шептал он по дороге. — Вы прошлый раз такого шуму наделали со своим… братом. Кстати, как он?

— Зачем вы о нем спрашиваете?

— После того, как вы покинули больницу он кое-что мне сказал и я много думал… Я не из тех, кто бросается в омут с головой, я привык принимать решения взвешенно и обдуманно… И вот какая мне мысль пришла на днях: ведь вы жили с ним, а он вам совсем не брат…

— Мы жили в отдельных комнатах и спали в разных постелях, если вы об этом, — защищалась Акулина, но тут вдруг вспомнила, как из-за боязни снов позволила Василию спать рядом. Она виновато прикусила губу, но ничего не сказала. Доктор вывел ее к выходу, и они остановились, чтобы как-то подытожить разговор.

— Василий старался! — произнесла Акулина. — Написал мемуары, а потом их мне читал… Я что-то вспоминала, но просто обрывки, которые никак не складываются в общую картину… Возможно, мне и не нужно ничего вспоминать, оставить все как есть и наслаждаться жизнью рядом с человеком, которому я дорога…

— Поклянитесь, что вы его не любите, Акулина! — ревностно произнес мужчина, сжав ей руки.

Девушка снова заплакала, уверяя, что все мысли ее посвящены только одному человеку, которому она призвана служить до скончания дней. Андрея Кирилловича удовлетворил этот ответ, и он предложил ей дождаться окончания его обходов в чайной для трудового люда неподалеку от больницы. Поспешно достав из кармана немного денег, он вручил их Акулине и, заверив ее в самых нежных чувствах, пообещал прийти к ней через пару часов.

В заведениях низшего класса позволялось не снимать верхнюю одежду, Акулина воспользовалась этой «привилегией» и прошла к свободному столику прямо в своем «новом» драповом пальто. В зале было шумно, в основном в чайной обедали ямщики. Чистым заведение сложно было назвать, но кормили сытно. Аппетита совсем не было, и молодая женщина заказала лишь чай. Вскоре ей принесли два белых чайника, в одном, том, что поменьше, была заварка, а во втором — кипяток. Крышки были на цепочках, а на носике поблескивал оловянный наконечник.

— Стакан чистый, барышня! — произнес половой с улыбкой. — Я проследил, чтобы помыли и чайники!

— Вы очень любезны! — произнесла вежливо девушка, одарив его улыбкой.

Прошло несколько часов, но Андрей Кириллович никак не шел. Акулину сморил сон, и она задремала прямо за столиком. Проснулась молодая женщина от теплого прикосновения — это был доктор. Он торопливо извинился за то, что задержался в больнице, причины, конечно же, были важные — спасение чужих жизней. Доктор не посмел сказать ей, что усомнился в том, готов ли он принять ее в свою жизнь. Это был серьезный и ответственный шаг, и если в тот момент, пока она была под его чутким наблюдением в больничной палате, это казалось вполне приемлемым, то после слухов, что от удара женской руки Петр Ильич вылетел в коридор, ему становилось не по себе. Кто знал, чем жила в прошлом эта женщина?! Андрей Кириллович помог сонной Акулине подняться и вывел ее из зала, под смех «вечерних столиков», веселящиеся компании за которыми решили, что девица пьяна.

Докторская квартира находилась совсем рядом с больницей, можно было добираться до нее пешком, но у немолодого мужчины сложилась привычка пользоваться услугами возницы, особенно после трудового дня. Жилплощадь была скромная, но недешевая, в недавно построенном каменном доме. Все в квартире было подчинено одинокому мужчине: спальня с небольшой кроватью, кабинет, в котором он мог принимать пациентов и уютная столовая со столом, за которым явно не ждали большую компанию. Для гостей спальных мест не подразумевалось, и доктор никак не мог решить, где разместить приятную ему даму.

— Что ж, Акулина, вы ложитесь в моей спальне, а у меня есть кушетка в кабинете, — размышлял он, пытаясь быть джентльменом.

— Что вы, я — незваная гостья и поэтому сама с удовольствием посплю на кушетке. Вы устали после больницы, и вам нужен полноценный сон, чтобы завтра снова спасать жизни!