Белые пешки - Екатерина Звонцова

подошли еще двое парней. И все они тут же заинтересованно обступили меня. Дружелюбно… как аборигены Кука. Ну, мне так показалось.

Компания была weird. Старшая девушка, Ника, – высокая, фигуристая, – попросила у меня документы. Марти – эпатажная, в коротком платье, – протянула надушенную руку и томно сказала, что Ларин – это по-онегински. Ася рядом с ними смотрелась ангелом из-за белого сарафана и невесомых хвостиков, она посматривала на меня, точно не определившись, пугаться или жалеть. Марти – самая общительная – представила мне парней. Одетый по-спортивному Макс сильно пожал мою руку, Кирилл улыбнулся подчеркнуто нейтрально. Пафосом от этого яппи веяло за километр. Тем не менее именно яппи, представившийся Крысом, деловито осмотрел мой череп, проверив, нет ли сотрясения, а бонусом дал пару советов, как справляться со скачками давления. Наконец я познакомился с третьим парнем, Дэном. Меня сразу зацепил его взгляд: глаза были большие, серые, светлые. Очень неземные и холодные глаза, хотя он много улыбался.

– Даня, между прочим, из вашей с Сашей семейки! – подмигнул Макс.

– Какой семейки? – Я едва не подавился минералкой, которую щедро налил мне сочувствующий бармен. Нет, понятно, «законы жанра», по которым мы с милой Сашей просто обязаны друг в друга влюбиться… но она на меня в том самом смысле не посматривала, а я не посматривал вообще ни на кого, потому что плохо соображал.

– Онегинской! – подхватила тему Мартина. – Данька-то у нас Ленский!

– Как? – Я все еще откашливал попавшую не в то горло воду.

– По паспорту, – пожал плечами «Данька», хлопнув меня по спине.

– А-а… – Я перестал кашлять скорее от удивления: не ожидал такого удара, Дэн вовсе не выглядел машиной для убийства. Спина приняла удар довольно болезненно.

Вскоре бармен принес коньяк (опять этот яд, опять!), и стало весело: оказалось, что в этой незнакомой компании я чувствую себя ничего так! Мне торжественно доверили нарезку торта, но курсантка Ника сбежала, едва съев кусочек, и я ясно увидел: всех это расстроило. Они выпили еще. Я уже не стал, заказал кофе. Смотря, как Марти и Макс расстроенно переглядываются, я мог только пожимать плечами. Так бывает: ты приходишь в дом, который кажется тебе очень крепким, красивым и уютным, а потом в одной из комнат случайно наступаешь на прогнившую половицу или видишь выбитое окно.

– Крыс, пошли трахаться в сортир, – сказала Марти, когда коньяка почти не осталось, и за рукав потянула Кирилла в коридор. Тот не особо возражал. Их пальцы крепко переплелись. Лева, слегка окосевший после новой дозы алкоголя, проводил парочку взглядом, прикидывая, не была ли фраза плодом его воображения. Похоже, нет.

– Ага, пойдут они в сортир. Небось опять в каком-нибудь вип-зале, хуевы эстеты, – благодушно буркнул Зиновий, протирая стакан.

Лева вытаращился на бармена. Тот зевнул.

– А может, и без траха. Просто наделают фоток в стиле Адама и Евы на фоне всех этих фонтанов, скульптур и золотых подсвечников.

– Тут и такое есть? – изумился Лева. За границу он предпочитал летать, поэтому на Белорусском никогда не был. Обстановка, пока он шел с Сашей, показалась ему простоватой, скорее современный минимализм, чем барокко.

– На каждом вокзале, – бармен таинственно понизил голос, – есть блеск и нищета. И свои тайны. Но не для каких попало глаз.

Лева задумчиво посмотрел на Сашу, сидящую через два стула от него и дремлющую, потом на Макса с Асей, играющих в бильярд в дальнем углу. (Бильярд? Откуда? Лева мог поклясться, что минут десять назад стола не было и никто его не вносил!) Наконец он поискал глазами Дэна. Тот нахохлился в углу, за пустым столом, и рисовал в скетчбуке.

– А они?.. – задал Лева глупый вопрос, и бармен ожидаемо хохотнул:

– Нет, нет, групповуху они не ценят. И вообще странненькая дружба выходит, как по мне… – Он вздохнул. – Их не всегда хватает друг на друга. Ну, не всех и не на всех.

Казалось, здоровяк расстроен. Видимо, у него с ребятами были какие-то долгие отношения. Лева промолчал: о чем ему-то судить? Снова он посмотрел на Дэна – тот особенно притягивал взгляд. Хрупкая фигура буквально светилась в полумраке.

Бармен флегматично осушил стакан и почесал бок. А потом словно в никуда сказал:

– Может, кто-то мог бы их всех расшевелить?..

Отчего-то Лева принял это как знак. Взял со стойки бутылку, слез со стула и направился прямиком к Дэну. Ноги буквально сами понесли.

Когда над ним нависли, Дэн смутился, потупился и быстро накрыл лист ладонью. Светлые прямые волосы – недлинные, но пышные – упали на лоб.

– Можно к тебе? – Вот теперь Лева смутился – а ну как помешал? – За музу сойду?

– Да, – непонятно на что ответил Дэн и смахнул прядь с глаз. Улыбнулся, до конца осознав слова, и спешно добавил: – Садись, конечно, уважаемый муз.

– Будешь? – Лева махнул бутылкой. Всратое остроумие продолжало переть. – Хорошие музы с пустыми руками не приходят!

Дэн подумал, кивнул. Взгляд был вроде приветливым, но у Левы возникало необычное ощущение, что его скрупулезно и с интересом… зарисовывают? Он поскорее налил коньяка в стоящий поблизости стакан. Дэн проследил за движением.

– А мне он был нужен для красок…

– Чего? – растерялся Лева. Дэн молча указал на стакан. – А, чтоб воды налить? У тебя и тут краски есть?

– Коробочка акварели, почти всегда со мной. – Прозвучало виновато, почти как «У меня почти всегда с собой наркотики». Дэн даже опять отвел глаза.

Лева завис. Ох, не привык он общаться с творческими людьми и не имел понятия, с какого боку к ним вообще приближаться. Да и стоит ли? Он все же попытался:

– Ого, ну с таким подходом точно прославишься! Очнусь – а у тебя уже выставка в каком-нибудь Метрополитен-музее…

Оживить беседу получилось не очень: Дэн смутился только сильнее, подцепил измазанными в грифеле пальцами косичку, заплетенную из единственной длинной пряди волос. «Падаванская коса» – так, кажется, это называлось. Лева замечал у некоторых эту моду, еще с премьеры первого эпизода «Звездных войн».

– О выставке я не думал, – наконец отозвался Дэн. – Но… – Он кивнул на что-то, прислоненное к столу. – Вот. Я рисую примерно такое, если тебе интересно.

Зелень, золото, синева весеннего неба. Облака, липовый цвет, корабли. Все это – над головой светловолосой девушки, все это – миры. Там же лебеди, принцесса, лиловый дракон. Смуглый музыкант с увитой терновником скрипкой, стайка нетопырей, лягушка с фонарем. И полумесяц с лицом девы, и одноглазый великан, и воины, и лошади, и сам Всадник Смерти. И почему-то