Золотая девочка - Светлана Лубенец

– Сколько все же ты должен? Может, попробовать занять, только теперь у приличных людей?

– У кого можно двадцать тысяч рублей занять?

Артем присвистнул:

– Хорошо еще, что рублей, а не баксов! Да-а-а, неслабо ты гульнул, Котик!

– Вот именно. Поэтому ты должен понять, что мне без балерин – никак.

– Костя! – возмутилась наконец Люська. – Они же дедушкины. Помнишь, я в театре рассказывала?

– И что? Мне теперь с жизнью расстаться из-за твоих глиняных теток? Ты видала этих дуболомов?

– Но ты же сам виноват!

– Сам! Сам! Я понимаю, что сам! Только что мне теперь делать?

Ни Люська, ни Артем на этот вопрос ответить не могли.

Люська стояла перед витриной музея. На нее из-за стекла смотрели дедушкины балерины. Главной была, конечно, Зинаида. Люська подмигнула ей и перевела взгляд на полочку пониже. Там стояли петушки, коники, птички и барышни с младенцами, корзинками, цветами и кошками. Рядом сверкала золотом табличка с надписью: «Караваев Д.Н. Конец XX – начало XXI века».

Люська прикоснулась рукой к стеклу. Здравствуй, дедушка! Как жаль, что ты не дожил до этого дня!

Она отошла от витрины. У окна музейного зала ее ждали Костик с Артемом. Люська уже привычным движением вложила свою ладошку в руку Артема, и они втроем пошли к выходу.

– Спасибо тебе, Люся, – сказал Костик.

– Ты говоришь это уже в пятый раз, – звонко расхохоталась Караваева. – За всеми этими музейными делами мы так и не успели толком выяснить, как ты вообще вышел на дедову Зинку.

– Может, и не надо выяснять? – Костик виновато посмотрел на Люську. – Неохота позориться…

– Колись, колись, мафиози несовершеннолетний, – поддержал Люську Артем. – Очень же интересно!

– Да, в общем-то, все довольно просто, – начал Костик. – Помните ту фотографию, где твой, Люська, дедушка, протягивает своему приятелю балерину? Мы, когда фотографировались, стояли рядом, и я слышал, как они разговаривали. Друг твоего деда говорил, что статуэтка – отличная работа. Еще он как большой специалист утверждал, что она немалых денег должна стоить. Я, как только про деньги услышал, больше ни о чем думать не мог. Тогда я еще только две тысячи должен был, но и их взять негде было. Я от Игорька под каким-то предлогом отвязался и пошел следом за твоим дедом и его приятелем. Ну… хотел прикинуться знатоком, мать приплести, напроситься в гости, а потом, на месте, у вас дома, решить, как дальше действовать. Вот так я познакомился с Зинаидой.

– Так ты и с дедом тогда познакомился? – уточнила Люська.

– Нет, не удалось… Но я долго за ними шел, а когда мимо вашей школы проходили, Дмитрий Николаевич показал на нее и как-то так забавно сказал, что в ней, в девятом «А» учится…

– Наверное, «молодая поросль»? – перебила Люська. – Дед меня часто так называл.

– Точно – «молодая поросль моей семьи», так и сказал. А потом деды вдруг впрыгнули в остановившийся автобус. Прямо как юнцы какие-нибудь. И все! Уехали! Я понял, что балерины мне не видать. Через некоторое время я почти забыл про нее, но Валерка Силантьев, который нас снимал тогда, принес эту фотографию. Она получилась неважно, и Игорек попросил файл, чтобы пропустить фотку через компьютер. Он тогда как раз программу «Photoshop» осваивал, а мне тоже интересно было. Когда мы снимок увеличили, я сразу на руке Дмитрия Николаевича буквы «Кар…» увидел и понял, что могу найти балерину через его внука или внучку. Школу-то твой дед показал…

– Ну! Что я говорил! – перебил его Артем. – Он действительно не знал, парень ты или девчонка. А дальше все ясно.

– Нет, не ясно! – возмутилась Люська. – Как ты догадался, где в чужой школе журналы лежат? Выследил? Школу заранее изучал?

– Нет, не изучал. Но поверь, школа-то – типовая. Мы с Игорьком точно в такой же учимся. Расположение кабинетов у нас такое же, и учительская тоже на втором этаже находится. Представляете, даже журналы на том же месте стоят?

– А если бы учительская была закрыта?

– Это в вечер дискотеки-то? А где же тусоваться дежурным учителям?

– Ну ты, Костик, даешь! – с уважением посмотрела на него Караваева. – Все предусмотрел! Неужели и в театр специально водил?

– Жизнь заставит – все предусмотришь, – философски изрек Костик. – Надо же мне было как-то на разговор о балеринах выйти. А тут Игорек чуть все не испортил – расследование задумал… Люсь, – Костик посмотрел Люське в глаза, – неужели ты на меня совсем не сердишься?

– Я не просто сержусь, я – злюсь, – совсем не зло ответила Караваева. – Сколько ты на даче фигурок перебил!

– С перепугу, Люся! Чувствую, не успеваю, вы вот-вот войдете… Зацепился курткой за стеллаж, а они как посыплются!

– И все же, Костик, непонятно, на что ты рассчитывал, когда за нами на дачу пробирался. Мы в два счета могли тебя обнаружить.

– Но не обнаружили же! Да я, собственно, всего только и хотел узнать, как до домика добраться, а потом уж… в другой раз… Но… не удержался. Эти гады так с деньгами наседали…

– Люся права, – согласился с Караваевой Артем, – ты, Костик, мозг! Бедный Игорек даже не подозревал, как ты его использовал. Неужели вы, – он повернулся к Люське, – ни в электричке, ни по дороге на дачу его не видели?

– Конечно, нет, – опять заулыбалась Люська. – Мы даже предположить не могли. Игорь тебя подозревал, а я вообще в состоянии, близком к истерике, находилась. И как я могла поверить, что это ты во всем виноват? Не понимаю!

– Как тут не поверить, если даже шапка, похожая на мою, в мастерской валялась. Я и сам бы поверил, – успокоил ее Артем и спросил у Костика: – Так все же шапка моя или нет?

– Твоя… Ты сам ее возле школы мимо кармана положил, а я тогда на крыльце Наташу поджидал…

– Я не перестаю тебе удивляться, Котик! Придумал даже, как случайно найденную шапку к делу пришпандорить!

– Ну вот… я же говорил, что лучше не рассказывать… И прекрати меня Котиком называть!

– Ладно, – махнул рукой Артем. – Это я так…

Когда они втроем подошли к Люськиному дому, то увидели стоящих у подъезда Наташку и Игоря. Оба смотрели на приближающуюся компанию с явно читающимся на лицах презрением.

– Гляди, – обратил на них внимание Костика Артем, – Драгомилова сейчас тебе глазенки-то повыцарапает! А Игорек остальных взглядом испепелит!

Костик промолчал, но как только они поравнялись с парочкой, первым шагнул к Игорю и сказал:

– Извини. У меня не было другого выхода.

– Не было? – сорвался на крик Игорь. – Не мог объяснить?

– А что бы ты сделал? Двадцать тысяч – не шутка. Может, компьютер бы продал?