Палач - Евгений Бабарыкин

Когда вышел на улицу, только начало темнеть. Во вторую квартиру пока не пойдешь – слишком светло, лучше не рисковать. Я накинул на голову капюшон – от дождя, прятаться нет смысла: меня и так все в городе узнают и в лицо, и по фигуре. Единственная надежда, что в сумерках редкие прохожие, торопящиеся по домам до наступления комендантского часа, не будут заглядывать мне под капюшон. Но и мне нужно спешить – привлекать внимание охотников тоже не стоит.

Я ускорил шаг и через несколько минут уже был у дома дяди Бори. Перед тем как нырнуть в дверь подъезда, я оглянулся. Пустые улицы, вымытые за десять лет дождем до зеркального блеска, черные провалы окон в более или менее уцелевших трехэтажках да режущая глаза даже в полумраке зелень «ряски». Шум дождя съедает все звуки, как будто уши ватой забили.

– Дядя Боря! – позвал я от порога квартиры. – Я уже пришел!

– Заходи, Сережа.

Мой единственный учитель вышел из комнаты в коридор, держа лампу в поднятой руке. В квартире он обходился без палочки – держался время от времени за стену. Да, сдает старик, хоть плачь…

Мы вместе прошли на кухню, где на обеденном и рабочем столе были разложены все продукты, которые я получил у Упыря. Мясные и рыбные консервы, сахар, крупы и муку я получил сегодня на месяц вперед. Овощи – картошку, морковку, лук и чеснок – выдали на неделю. Дядя Боря уже разложил все продукты на десять почти одинаковых кучек. Всего по чуть-чуть. Только в одной, самой большой по объему, были в основном овощи.

Я отложил из этой кучки консервы и сахар и, не спрашивая, сунул их в шкафчик наверху.

– Ну зачем ты, Сережа! Ты же молодой еще совсем, тебе хорошо питаться…

– Дядь Борь, давай корзинку, – перебил я его. – И перестань спорить, мне и так хватает с овощами.

К каждой кучке я прибавил по тушке копченого зайца и начал укладывать в заранее приготовленные пакеты. Опустевшие рюкзаки сложил и отнес в прихожую:

– Дядь Борь, я их завтра Упырю занесу, ладно? Поздно уже, схожу лучше разнесу кое-что.

– Хорошо, Сережа, только осторожнее – полдевятого уже.

– Ага, я быстро.

Взял пять пакетов и вышел из квартиры. Первый адрес был совсем рядом – в соседнем подъезде. Я поднялся на третий этаж и тихонько постучался в обитую дерматином дверь.

– Мама! Мама! – тут же заорали звонкие детские голоса. – Иди, дядя Сережа пришел!

– А ну, тихо, оглашенные! – женский голос. – Сколько раз я вам говорила, чтобы не орали?! А вдруг соседи услышат?

Дверь открылась, и я увидел робко улыбающуюся изможденную женщину в застиранном халате. Из-за него, хватая мать за подол, мне улыбались круглые мордахи четверых детей – две девочки с тугими косичками и два вихрастых пацана. Пятый, нескладный подросток, был уже на голову выше мамы. Лика родила четверню шесть лет назад, а ее муж, Колька Сечнев, пропал три года назад – ушел за водой и не вернулся.

Я кивнул, здороваясь, и протянул женщине два пакета.

– Ой, Сережа, не знаю, как тебя и благодарить…

– Да ладно тебе, Лика, мне все равно столько не съесть… Сашка, – кивнул я подростку и протянул руку поздороваться, – послезавтра днем приди, я тебе еще зайцев дам, понял?

– Спасибо, дядь Сереж, – солидно пробасил парень, но в конце осекся-таки – дал «петуха» и покраснел.

– Ладно, все, я побежал!

Я махнул им рукой и поспешил вниз. Мне еще четыре пайка отдать нужно. Три таким же, как Лика, матерям-одиночкам, оставшимся недавно без мужей, с малышами на руках, еще один – старичкам, которые так боятся показываться из дома, что не всегда доходят забрать то, что им положено от Филина.

Остальные пять пакетов завтра разнесет дядя Боря – адресаты живут на первой линии от площади, и туда я не суюсь: не хочу доставлять людям лишние неприятности, демонстрируя факт нашего знакомства.

Пока отнес последний пакет, уже совсем стемнело. Тучи опять сократили день, нависнув черным так низко, что, кажется, рукой достать, – завтра или уже сегодня ночью дождь превратится в ливень. Я взглянул на часы – без десяти девять – и бегом, стараясь держаться поближе к стенам домов, помчался во вторую квартиру. Для того чтобы убраться и заново сервировать поднос, у меня ушло полчаса. Большую уборку я делаю по средам, сейчас, кроме как заново заправить постель, и работы-то особой нет.

Я покурил, сидя в кресле, и около десяти вышел из дома. Разминулся с патрулем охотников и замер на лестничной площадке одного из домов рядом с площадью – из него было видно дорогу, по которой должна будет пойти Ира.

Этот дом был удобен тем, что во время Первой Кары ему снесло половину стеновых панелей с противоположной от лестничной клетки стороны. Дверь квартиры на первом этаже была взломана давным-давно, и я просто заходил в нее и спрыгивал в проем стены, так что с улицы меня никто не мог увидеть. Зато на лестничной клетке остались стекла, и увидеть меня с улицы ночью было невозможно. Тут можно было даже курить.

Через полчаса я начал нервничать. В одиннадцать не выдержал, вышел из подъезда и побежал в квартиру. Иногда так бывает – Ира отлично ориентируется в городе и знает, как миновать патруль охотников. Могло случиться все, что угодно. Да банальное: охотники остановились покурить на пути Иры, и она обошла их другой дорогой. Или еще проще – решила изменить маршрут, по которому обычно добиралась до квартиры. Это я и сам ей советовал. Нечего волноваться, Ира с моих слов знает все посты и обычные маршруты патруля.

Я открыл дверь и вошел в теплоту квартиры. Она была пуста. Под ложечкой засосало. Значит, не разминулись…

Не соображая, что делаю, я выскочил на улицу и пошел к площади. Что случилось? Где она? Нарвалась-таки на патруль?

Не паниковать! Произойди это, я наверняка бы услышал – арестовать Иру без шума не получится, она прекрасно знает, чем это грозит.

Тогда что?

И куда, а главное – зачем я иду?

До площади оставался один квартал, когда из-за ближайшего проулка вышли два патрульных охотника. Да и не удивительно – я пер, как демопес, посередине улицы.

– Эй, – окликнули меня. – А ну, стой!

Я был так зол, что обратил на них внимание, только когда услышал окрик. И продолжил свой путь, как будто ничего не случилось. Даже пару шагов мимо сделал, давая им шанс вовсе не заметить меня. Но, увы, они его не использовали…

Парни настолько опешили от моей наглости, что среагировали только через секунду.

– Ах ты, говнюк! – заорал азартно один из охотников и в два прыжка догнал меня и схватил за левое плечо. – Леха, держи придур…

Договорить он не успел.

Я, повинуясь его руке, развернулся и, продолжая движение, врезал ему правой в нос. Под кулаком хрустнуло. Парень, похоже, от болевого шока потерял сознание. Он начал медленно, навзничь падать назад.