Япония. Год в дзен-буддийском монастыре - Янвиллем ван де Ветеринг

Одним прекрасным летним вечером, когда я колол дрова возле бани, пришел Хан-сан и сказал, что наставник ожидает меня у себя в домике. Я приходил к нему ежедневно, чтобы «обсудить» коан, иногда, встречаясь со мной в саду, он что-то мне говорил, но обычные человеческие отношения у нас с ним так и не сложились. Разве что однажды, когда я встретил его в городе. Я купил в магазине кое-что из одежды и, возвращаясь, внезапно заметил в уличной толпе наставника. На нем было коричневое монашеское одеяние, как у многих буддийских священников, да и в нем самом не было ничего необыкновенного. Я собрался приветствовать его обычным для храма поклоном, но он замотал головой, дав мне понять, что обычаи храма для уличной жизни не применимы.

Я осведомился у него, где он был, но не потому, что действительно хотел это узнать, а потому, что в Японии так принято приветствовать знакомых. «Здравствуйте, господин, куда вы ходили?» Тот, к кому обращаются с этим вопросом, пробормочет что-нибудь в ответ, улыбнется и пойдет дальше. Но наставник дал на мой вопрос исчерпывающий ответ. Он подробно рассказал, что был у зубного врача, и объяснил, где тот находится. Потом открыл рот, подозвал меня поближе и показал кровоточащую дыру в челюсти. Он признался, что ему было больно и теперь несколько дней трудно будет есть. А хуже всего то, что на следующей неделе снова придется идти к зубному врачу и тот вырвет ему еще один зуб. Потом он спросил, где был я, и я показал только что купленные джинсы и рубашку. Если бы я не вспомнил вдруг, что это мой учитель, я непременно пригласил бы его выпить вместе со мной кофе. И вот Хан-сан, посланник монастыря, приглашает меня посетить наставника.

Я умылся, причесался, надел чистую рубашку и поспешил в домик наставника. По пути меня терзало беспокойство. А что, если он хочет прогнать меня из монастыря? Что, если мои походы в баню, уик-энды в Кобэ, вялость и засыпание в зале для медитации, наконец, симуляция больного горла во избежание утренней медитации дадут ему повод сказать, что мне лучше попытать счастья в другом месте? На крыльце рядом с сандалиями наставника и старшего монаха я заметил большие ботинки, принадлежащие Питеру. Чувствуя себя подавленным, я вошел в гостиную, поклонился и пожелал всем доброго вечера.

— Заходи, — сказал наставник.

Он указал мне, куда сесть. Подушки там не было. У старшего монаха с Питером подушек тоже не было. Дзенский наставник даст ученику подушку, когда тот пройдет обучение, и, хотя старший монах уже завершил изучение коанов, звание наставника он еще не получил и потому должен продолжать обучение. Наставники никуда не спешат, ученики, прошедшие обучение, тоже. Все придет в свое время, если делать все как можно лучше. А если не придет, тоже ничего страшного.

— Мы позвали тебя, — сказал наставник, — потому что ты с нами уже год. Ты собирался пробыть восемь месяцев, но потом мы прибавили еще несколько. Ты никогда не говорил, что хочешь уйти, и потому мы полагаем, что ты готов продолжить обучение. Но теперь мы будем обучать тебя несколько иначе.

Он подождал немного, пока Питер переведет. После непонимания, имевшего место на Рохацу, наставник, очевидно, не хотел рисковать.

— В монастыре, — продолжил он, — ты живешь среди японцев, которые думают и живут иначе, чем ты. В сущности, каждый человек имеет природу Будды, но внешние ее проявления весьма различны. Старший монах и я догадываемся, что происходит внутри тебя, и, если бы у нас не было других дел, мы смогли бы ускорить твое обучение. Но и в этом случае мы остаемся японцами, и ты бы не совсем нас понял, потому что наши ассоциации отличаются от твоих. Когда я говорю о белом журавле, ты, возможно, думаешь об аисте.

Он снова прервался, Питер начал переводить, а старший монах стал разливать чай. Наставник поднял чашку, и мы последовали его примеру. Мы церемонно прихлебывали чай, высоко подняв локти, так, что рукава одеяний наставника и старшего монаха импозантно свешивались вниз. Потом все аккуратно поставили чашки перед собой, и наставник продолжил:

— До сих пор с тобой занимался старший монах, один из двух самых продвинутых моих учеников (Питер и старший монах улыбнулись, но наставник с усмешкой посмотрел на них и сказал, что использовал слово «продвинутый» только потому, что не смог придумать ничего более подходящего). Теперь пусть Питер узнает, что значит работать с новичком. Возможно, это чему-то его научит, да и тебе не повредит. Поэтому я хочу, чтобы ты переехал из монастыря к Питеру. Он предоставит тебе жилье и еду и скажет, сколько ты будешь ему за это платить. А ты, со своей стороны, обязуешься вести себя так, словно являешься его учеником, хотя по-прежнему останешься моим. Каждое утро и каждый вечер ты будешь приходить в монастырь на медитацию. В остальном Питер сам будет решать, как тебе проводить время и когда заниматься медитацией.

Наставник посмотрел пристально, и взгляд его грозных черных глаз пронзил меня, но я не отвел взгляда, как и во время дневных бесед, когда он велел мне решить коан.

— Подумай о моем предложении и сегодня или завтра дай на него ответ.

— Мне нечего думать, — сказал я. — Если Питер согласен, я сделаю так, как вы велите.

— Ну и отлично, — сказал наставник, — но прежде, чем ты уйдешь, я хотел бы рассказать небольшую историю, если, конечно, ты ее не знаешь. Известен ли тебе рассказ о господине, который пошел на рынок и купил там черта?

Я не знал этой истории. Тогда наставник предложил нам устроиться поудобнее, закурил сигарету и позволил закурить нам. Питер принес пепельницы, старший монах налил еще чаю и достал печенье из разукрашенной коробки, которую утром преподнесла настоятелю пожилая женщина, жившая по соседству.