Миллион запретных наслаждений - К. Л. Паркер

— Ох, не стоило тебе этого говорить, — выпалил я в ответ и вышел из нее полностью, но только для того, чтобы снова вонзиться.

Она зашипела сквозь сжатые зубы и снова зажмурилась. Делая короткие движения, я начал входить и выходить из нее. Я не желал доставлять ей боль, но и о том, получает ли она удовольствие, тоже не задумывался. Дилейн принадлежала мне, нужна была для моего удовлетворения, и я собирался сделать так, чтобы она не забывала об этом.

— Эта киска принадлежит мне, Дилейн. Мои пальцы первыми прикоснулись к ней, мой рот первым испробовал ее вкус, и мой парень всегда будет для нее первым. Ты всю жизнь будешь помнить, как глубоко внутри тебя я был сегодня. Ни один другой мужчина со мной не сравнится. Я официально застолбил свои владения. Она моя. Ты это понимаешь?

Ногти ее вдавливались в мою кожу, в которую она вцепилась из последних сил, зубы ее были сжаты, но все же она процедила:

— В последний раз, когда я проверяла, она была частью моего тела.

— Это неправильный ответ.

Я вошел глубже, не для того, чтобы сделать больно, а чтобы обратить на себя внимание.

— Господи боже! — задохнулась она.

— Думаю, ты знаешь, что меня зовут не так. Попробуй еще раз.

Я продолжал брать ее, чувствуя, как внутри быстро нарастает давление. Яички так налились семенем, что заболели, но я пока не готов был сдаваться.

Ногти ее впились в мою спину, и она, зарычав, двинула бедрами мне навстречу. Зубы ее были по-прежнему стиснуты, а ноги сжимали мои бока. Нужно отдать ей должное — меня впечатлила ее стойкость. Я знал, что ей было неудобно, может, даже больно, но она не сдавалась.

— Скажи… это, — прорычал я, подкрепляя каждое слово глубоким толчком.

У нее перехватило дыхание, но она встретила мой взгляд с вызовом. Еще один резкий толчок, и я услышал, как она всхлипнула:

— Она твоя! Моя киска твоя, Ной Кроуфорд!

Это все, что я хотел услышать. Еще одним толчком я довел себя до оргазма, простонал и всем телом повалился на нее. Потом начал целовать, продолжая бить ее бедрами, пока не выдавил из себя все до последней капли. Она жадно накинулась на мои губы, пытаясь подчинить поцелуй себе, чтобы доказать то, что даже не требовало подтверждения, как ни больно мне было это признать.

Она шла вровень со мной, ноздря в гребаную ноздрю, и, если это у нее получилось в самый первый раз, то я в полной заднице.

Лейни

Боль была адская! Слышите? Адская!

Когда он в первый раз вошел в меня, было еще более или менее терпимо. Помогло, наверное, то, что тогда у меня в голове помутилось от оргазма, и я оказалась совершенно не готова к тому, что он собирался сделать. Все-таки я была рада, что эта канитель со срыванием вишенки наконец закончилась, хоть агенту Киске и пришлось потерпеть.

Больше всего меня раздражало, что Ной все время останавливался. Чем больше он тянул, тем неуютнее я себя чувствовала. Или так мне казалось. Потому что, когда он завелся, охватившее меня ощущение наполненности, пожалуй, было самым приятным из того, что я когда-либо испытывала в жизни. Я знала, будет больно из-за его просто нечеловеческого размера, но, ощутив эту грубую, неуправляемую силу у себя между ног, почувствовала себя какой-то суперженщиной.

А потом мне приспичило открыть свой большой рот и начать подначивать его. Наверное, у меня есть склонность к наказаниям. Наверное, я из тех извращенцев, которые просто не могут признать поражение, хоть и осознавала, что он меня перетрахал и мне за ним не угнаться. Я вела себя подобно новичку полицейскому, который врывается на место бойни с членом наперевес, думая, что сейчас будет брать матерых бандюков.

Суперполицейским я не была, а вот двойной агент Киска, как заправский супергерой, вырядилась в красные кожаные сапоги до колен и плащ на ярко-голубом трико с золотым поясом, а также огненно-красной буквой К на груди.

По-моему, она забыла, что наши с ней задницы только что принесли нам на тарелке.

Ной перекатился на спину и притянул меня к себе так, что я оказалась почти у него на груди.

— Ты как, жива? — мягко спросил он.

Я кивнула, не зная, что и сказать. Мне не хотелось признаваться, что было больно и я чуть не потеряла голову. А еще что некоторые моменты происшедшего доставили мне истинное неземное наслаждение. Поэтому я молчала.

А чудо-шлюшка уже развалилась на кровати с сигаретой в руке и пускала кольца дыма с удовлетворенной улыбкой.

— Скоро заживет, поверь, — прошептал Ной, нежно проводя пальцами по моей руке, я согнула ногу на его бедре и прижалась к его груди. Подобно двуликой шлюхе, которой я, по всей видимости, и была.

Я слышала, как мощно и быстро бьется сердце Ноя, как тяжелое дыхание вздымает его грудь, поднимая и опуская мне голову. Заметив, как на его коже блестит пот, я, не задумываясь, попробовала его поцелуем. За этим поцелуем последовал еще один, потом еще, пока его сосок не оказался у меня во рту.

— Лучше тебе этого не делать, Дилейн, — сказал он, с виду такой утомленный и невыносимо сексуальный. — Я быстро восстанавливаюсь, а ты вряд ли готова ко второму раунду.

Пальцы Ноя лениво рисовали узоры у меня на спине, потом перешли на ягодицы и снова поднялись до шеи. Дыхание его выравнивалось, биение сердца, хоть еще оставалось громким, успокаивалось.

— Хочу курить.

Он вздохнул и слегка пошевелился подо мной. Мне пришлось сползти с него, чтобы он мог сесть на край кровати. Взяв со столика сигареты и зажигалку, он закурил и, выпустив первый клуб дыма, повернулся ко мне.

— Тебе стоит принять горячую ванну. Пойду наберу. — Он встал и неторопливо ушел в ванную.

В его выражении появился какой-то странный новый оттенок, и смысл этой перемены был мне непонятен. Он раскаивался в том, что сделал? Где-то в душе я понимала, что такое невозможно, но однажды уже видела его в подобном настроении — после посещения гинеколога. И тут меня осенило: он может не жалеть о том, что лишил меня девственности, но наверняка ему не дает покоя то, что он доставляет мне неудобства, и поэтому теперь старается заботиться обо мне.

Итак, почему этот гад ни с того ни с сего сделался таким внимательным? Не знаю, как вы, девочки, но я не могу ненавидеть того, кто ко мне добр.

Двойной агент Киска решила, что теперь нужно будет показать ему, насколько мы благодарны. Одно за другим, и вот, пожалуйста. Супершлюшка безнадежно втюрилась в Чудочлена, и они объединили силы.

Лейни

Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что лежу на спине, а такое случается со мной крайне редко. На животе у меня лежало что-то теплое и тяжелое. Я разлепила один глаз, чтобы посмотреть, что это. Темные взъерошенные волосы щекотали мою кожу, когда его голова поднималась от моих вдохов. Он лежал на боку, его горячее дыхание разливалось по низу моего живота. Я, закрыв глаза, сглотнула слюну от охватившего меня непривычного ощущения — только что я почувствовала себя женщиной сильнее, чем когда бы то ни было. И это было приятно.