В стране Гудка 4. Про новые времена - Самуил Бабин

расположенные на достаточной высоте, пропускали немного света, и в комнате можно было разглядеть деревянную кровать, накрытую пышной периной. Из-под кровати выглядывал большой ночной горшок. Вдоль всей комнаты тянулся длинный сбитый из досок стол, со стоящими рядом, такими же длинными лавками. На противоположной стене, темнел проем невысокой, кованной двери. Сидор подошел к двери и осторожно приоткрыв, выглянул наружу. За дверью, под шатровым навесом находилось крыльцо, с которого вниз, на улицу спускалась каменная лестница. Сидор прикрыл дверь и задвинул тяжелый железный засов. Он вдруг почувствовал сильную усталость и, не снимая сюртука, добрел до кровати, забрался под тяжелую, перину и тут же заснул.

Сон Сидора в царских покоях.

Через некоторое время он услышал сквозь сон чей-то приглушенный кашель и приоткрыл глаза. На скамейке у стола сидел пожилой человек с клиновидной бородой в высоко шапке, отстроченной мехом и длинном, вышитым золотом кафтане. Бородач, продолжал кашлять, прикрывая рот рукой, опираясь второй рукой на красного цвета, инкрустированный золотом посох. Через некоторое время он перестал кашлять и, повернувшись к Сидору, перекрестился на висящую над кроватью икону.

— Здравствуйте, — осторожно произнес Сидор.

— Здоров бывай, мил человек, — разглаживая бороду, ответил незнакомец, — Разбудил? Прости. Замучил, кашель. А сам то, чего лежишь под периной? Не приболел?

— Нет, — ответил Сидор. — А как вы сюда попали? Я дверь вроде запер.

— Так по подземному ходу, как еще.

— Из мавзолея, — удивился Сидор.

— Из какого еще мавзолея? Из Александровской слободы я прибыл, — ответил бородач, — Вот, решил наведаться, посмотреть, как вы тут живете без меня. А ты, чей будешь, — пристально разглядывая Сидора, спросил бородач и, сделав строгое лицо, привстал, — Не Курбатовых ли случаем?

— Нет, — отрицатель потряс головой Сидор, признав вдруг в бородаче, царя из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».

— Так, чей ты будешь? Отвечай, — и царь, нетерпеливо стукнул посохом по полу.

— Я из рода Огинских, — неуверенно произнес Сидор.

— Поляк, что ли, — уже более миролюбиво уточнил царь.

— Наполовину, — не зная, как правильно ответить, замялся Сидор, — По отцу только, совсем немного.

— Да, ладно, — махнул рукой царь, — Не боись. Я теперь к полякам хорошо стал относиться. К своим хуже.

— К кому, к своим, — не понял Сидор.

— К боярам. Продажные они, — нахмурился царь. Эх, — царь махнул рукой, — Я, поэтому и думу их боярскую распустил. И опричнину ввел. И, похоже зря все было. Ошибся.

— А что были другие варианты, — с сомнением спросил Сидор.

— Были. Надо было, сразу с поляками объединятся, в католичество вступать. Тогда бы, и нравы были помягче в Кваскве. И вам потом полегче бы жилось, — и царь, задумавшись, опустил голову на грудь.

— Былого уже не вернешь, — нарушил тишину Сидор.

— Почему это не вернешь, — встрепенулся царь. — Царь я или не царь.

— Царь, — согласился Сидор.

— Вот я тебе и грамоту, и выпишу, раз ты поляк, — стукнул по столу, царь.

— Какую, грамоту, — насторожился Сидор.

— Ты государственными делами занимался, когда-нибудь?

— Было дело. Замещал один раз премьер-министра.

— Кого, — не понял царь.

— Верховного боярина, по-вашему, — пояснил Сидор.

— А ты мне все больше нравишься парень, — одобрительно посмотрел на него царь. Давай, зови писаря. Приказ царский писать будем. О временном назначении тебя верховным правителем, — и уже строго добавил, — Ну, чего лежишь. Кличь быстрее писаря.

— Так, это. Время уже позднее, — скинув с себя перину, и свесил ноги с кровати Сидор, — Все писаря по домам разошлись. Теперь только утром будут.

— До, утра я ждать не могу. Мне до утра в Слободу надо вернуться. Царице пообещал, — вставая ответил царь и махнув рукой, добавил, — Тогда на словах передашь им мою волю. Царского слова им достаточно будет.

— А если не поверят, — с сомнением произнес Сидор, — В самозванцы запишут еще.

— Могут, — согласился царь, — От этих квасковских бояр всего, что хочет ожидать можно. Вот, что, — вдруг глаза царя загорелись, и он начал стаскивать с пальца огромный перстень- печатку, — Я тебе свою царскую печать оставлю. А утром, когда писаря выйдут, и приказ напишут. Ты его печатью и закрепишь. И потом попробуют только не исполнить царскую волю. — И царь, сняв, наконец, перстень, положив его на стол, — Теперь он твой. Делай с этой страной, что хочешь.

— Подождите. Я не хочу больше быть премьер-министром. Или как там, по-вашему, — вскочив с кровати, бросился в ноги к царю Сидор. Но тот резко развернулся и исчез, словно растворился сквозь стену.

Сидор, постояв еще некоторое время на коленях, медленно поднялся и взял со стола перстень. На нем был выгравирована двуглавый орел с короной между головами, а внизу надпись, Царь всея Куси. В это время раздался сильный, настойчивый стук в дверь. Сидор, сунул перстень в карман сюртука и открыл глаза.

Он стоял один, посреди опочивальни, а в дверь кто-то продолжал настойчиво стучать.

— Кто там, — подойдя к двери, спросил Сидор.

— Это, я Петрович. Мы знаем, что ты здесь. Тебя спутник запеленговал, — раздался из-за двери голос Петровича, — У тебя жучок в сюртуке был.

— И что, — ничего не понимая, спросил Сидор.

— Слушай, мой тебе совет. Открой дверь, по-хорошему. Тебе все равно никуда отсюда не деться.

И тут Сидор окончательно проснулся. Он, быстро снял с себя сюртук и тщательно его осмотрев, нашел торчащую за отворотом булавку с мигающей красной лампочкой. Он вытащил булавку и воткнув ее в перину, направился к другой двери, которая вела в подземный ход. Но та, сколько он не бился, не открывалась. Стрельчатые окна находились слишком высоко, чтобы до них добраться. Он ощупал место в стене, через которое испарился Иван Васильевич, но там везде была, сплошная каменная кладка. Другого выхода из хоромов не было. Сидор прислонился спиной к стене и опустился на пол.

В это время раздался сильные удары в дверь. Было похоже, что с той стороны били чем-то тяжелым. Сидор похлопав по карманам и стал судорожно вытаскивать грибы и целыми пригоршнями запихивать их себе в рот. Удары в дверь становились все сильнее и когда Сидор, с трудом проглотил последнею порцию, дверь сорвало с петель, и в покои ворвалась черные спецназовцы в балаклавах с автоматами. Они бросились сначала к кровати, откуда исходил сигнал маячка. Перерыв все, и даже вспороли перину, вытряхнув из нее перья. Не найдя нигде Сидора, бросились ко второй двери, ведущей в подземный вход, в несколько ударов выбили ее огромными кувалдами.

— В помещении, никого и сигнал пропал, — в рацию, висевшую на плече сообщил один из спецназовцев, — Похоже ушел через подземный ход.

Спецназовец, выслушав приказ, дал рукой команду остальным, и они по одному через дверь