Возвращение Фабрицио - Марк Фруткин

Аркенти долго смотрел на нее, завороженный. Иногда сердце задает вопросы, которых не может услышать разум. Внезапно его задумчивость прервало появление всадника на белом коне, скачущего через площадь под монотонным серым дождем. Джорцио вернулся! Он бросился к лестнице и побежал вниз, перескакивая через две ступеньки.

За неделю стало ясно, что хинная кора совершила чудо и девушка поправится. Именно тогда герцогиня спросила монсеньора, не согласится ли он учить Элеттру латыни, пока остается в Кремоне.

— Конечно, — кивнул он. — Почту за честь.

В обычной ситуации во время расследования он бы отверг подобное поручение. Однако сейчас он без колебаний согласился, почувствовав открывающиеся возможности. Похоже, старая дама в самом деле доверяла правнучке, быть может, рассказала ей что-нибудь по секрету про Камбьяти, быть может, вызнать мысли невинной девушки окажется легче, чем мысли герцогини.

Кроме того, адвокат осознал, что пока не испытывает желания возвращаться в Рим. Он чувствовал, что события там развиваются не в его пользу, и понимал, что лучше было бы их переждать. Весна пролетела быстро, начиналось лето. В Риме жара должна быть невыносимой, даже хуже, чем в Кремоне.

Следующее утро началось с необычайно громкого звона колоколов на площади. Уже спустившись по лестнице, адвокат слышал, как взволнованные горожане повторяют новость, пересказывая друг другу. Папа Бенедикт XIV умер. За этим всегда следовал вопрос: кто будет следующим папой?

Адвокат тоже гадал: кто будет следующим?

Утреннее солнце хлынуло в окна комнаты девушки. Лихорадка спала. Элеттра села на постели. Монсеньор Аркенти, сидевший в ожидании на стуле рядом с ней, рассматривал густые темные волосы, огромные черные глаза, глубокие, ясные и влажные, как у жителей Аравии.

— Вы слышали? Папа…

— Да.

— Вы теперь вернетесь в Рим?

Он отметил смесь надежды и страха в ее голосе.

— Нет. В этом не будет необходимости.

— Хорошо. Расскажите, как там, в Риме?

— Что вы хотите услышать?

— Расскажите правду. Вам там нравится?

Повернувшись на стуле, он посмотрел в окно и сказал:

— Буду с вами честен. Я был рад оставить Рим. Город полон зловонных языческих руин, где кишат шелудивые коты. Его старые площади и амфитеатры пропитаны вековой кровью, этот запах чувствуется жаркими летними ночами. Этот город

хуже, чем душа язычника, он лопается от сатанинских мыслей и воспоминаний.

Было в девушке нечто такое, что хотелось рассказать ей правду, рассказать, как все есть на самом деле или, по крайней мере, как все виделось ему. Он мог бы прикрыться приятными словами, но взгляд ее требовал правды. Этот взгляд был проницательным, умным и в то же время невинным. Адвокат чувствовал странную беспомощность, чувство, которого даже не подозревал в себе. Возможно, я устал от всего, устал притворяться и прятаться, использовать любой разговор как тайное средство заглянуть под маску собеседника. И потом, вероятно, если я поделюсь с ней тайной, она поделится со мной тайнами, что касаются кандидата в святые.

— Возможно, вы будете потрясены, услышав такое, но много дьяволов в сутанах ходят по улицам Рима и по коридорам Ватикана. Воплощение зла. Честолюбие не знает предела. Да, я с радостью оставил Рим. А в последнее время в воздухе словно висело что-то зловещее. Я ощущал глубокую тревогу и беспокойство как раз перед отъездом из Рима и путешествием сюда.

— Меня немного удивили ваши слова, — она чуть подумала, — тем не менее все так, как я подозревала. Отец говорил, что священникам верить нельзя. Особенно римским священникам.

Аркенти снова поразило ее стремление быть откровенной, ее природный ум, ее бесхитростность.

— Никому не говорите того, что я сказал. Это будет нашей тайной, хорошо?

— Да.

Она опустила глаза и улыбнулась, радуясь возможности разделить с ним тайну.

Адвокат дьявола и писарь собирали бумаги, закончив последнюю беседу в последний день официального опроса свидетелей, когда Бенефицио, простодушный слуга средних лет, показался в дверях приемной с высокими потолками. Он сцеплял и расцеплял пальцы и выглядел взволнованным.

— Э-э-э, ваше высокопреосвященство…

Монсеньор Аркенти смотрел на него и ждал:

— Говори.

— Человек, там человек пришел. Он хочет с вами поговорить, ваше высокопреосвященство. Не знаю, надо ли его пускать.

— Как его зовут?

— Родольфо.

У Анджело глаза полезли на лоб.

Вздохнув, адвокат дьявола устало махнул рукой:

— Веди.

При виде пришельца вялость адвоката улетучилась. Он обратился к писарю:

— Кто это?

— Известный сумасшедший, бродит по деревням в этих краях. Думаю, он безобидный, — тихо ответил Анджело.

Адвокат секунду задумчиво рассматривал мужчину. Посмотрим.

— Входите. Садитесь.

Длинные нечесаные волосы, огромные желтоватые глаза, лицо, глубоко изрытое оспой. Человек прошел в комнату, сопровождаемый характерным звуком. Какого дьявола? Когда он уселся, адвокат понял, что это стучали кости скелета, который тот носил на спине. Кости были перехвачены кожаными ремнями, что исчезали в лохмотьях его одежды, удерживая скелет.

— Что это? Кто вы?

— Меня зовут Родольфо. Прошу позволения поговорить с вашим преосвященством.

— Сначала, любезный, объясни, что за нелепая вещь у тебя на спине.

— Да, конечно, ваше высокопреосвященство. Меня называют Человек тростника. Много лет назад я совершил ужасное преступление. Убийство. Подробности тех событий, того рокового дня, что заклеймил мою душу, теперь не важны. Довольно лишь сказать, что я был молод, горяч и пренебрег честным предостережением. С тех пор и расплачиваюсь, как того требует правосудие. Я приговорен до конца жизни таскать на спине труп убитого. Поначалу я чуть не лишился рассудка — запах гниющей плоти постоянно был со мной. Дух покойного забирался сюда, — он затолкал два пальца в ноздри, — пытался овладеть моей душой, чтобы мучить меня. Но я сопротивлялся, и наконец дух отступился и исчез. С тех пор мы с ним, — он показал пальцем на скелет за плечом, — стали лучшими друзьями!

Адвокат дьявола ничего не сказал, но пристально посмотрел на мужчину. Глаза его горят, как у безумца, но он явно не безумец. Взгляд напоминает мне загадочные глаза святых на картинах. Святого Себастиана. Или, возможно, Иеронима. Родольфо тоже смотрел на адвоката, сложив руки на коленях. Когда человек двинулся на стуле, монсеньор увидел, как из-за правого плеча его выглядывает череп.